Какое надувательство! - Коу Джонатан (мир бесплатных книг txt) 📗
Казалось, Луи удивился:
— Но почему? Это же не тайное сборище. Весь смысл как раз в том, чтобы все было открыто, чтобы с гордостью демонстрировать наши достижения. Со всего света собрались журналисты. Нам нечего скрывать. Никто не делает ничего незаконного. Мы все верим в сдерживание — каждая страна имеет право себя защищать. Вы не согласны?
— Согласен, конечно…
— Конечно, согласны. Иначе ваша компания не отправила бы вас сюда представлять эти превосходные образцы современной технологии. Вы не проводите меня к своему стенду, кстати?
То, что Луи увидел в павильоне «Железных изделий», явно произвело на него впечатление. Техника сильно выигрывала по сравнению с довольно жалкими на вид станками 60-х годов, которые предлагали польские, венгерские и румынские участники выставки. Бельгиец обронил несколько намеков, что мог бы организовать тут сделку кое с какими иракскими покупателями, но намеки так и остались смутными. Сам же он, судя по всему, проникся к Грэму симпатией и несколько следующих дней выступал его неофициальным гидом. Сводил на трибуну для особо важных гостей, чтобы посмотреть, как иракские летчики показывают на своих «Миг-29с» такие трюки, что волосы дыбом вставали, а иным зрителям приходилось падать наземь — так низко проносились над трибунами самолеты. (Не удалось только одно представление: египетский пилот по ошибке пролетел над президентским дворцом, и его немедленно подбили республиканские гвардейцы; его «Альфа-джет» рухнул на жилой район Багдада; погибло около двадцати гражданских лиц.) Луи познакомил Грэма с полковником Хусейном Камилем Хасаном аль-Маджидом, восходящей звездой партии Баатх, главным организатором всего этого мероприятия: тот встречал гостей в огромном павильоне, напоминавшем шатер кочевников. Луи всегда был под рукой, если требовалось познакомиться с кем-то из поистине влиятельных фигур, — например, Кристофером Дрогоулом и Полом Ван-Веделем, американскими банкирами из «БНЛ-Атланта», предоставившими Ираку долгосрочные займы на четыре миллиарда долларов.
— Вы заметили их часы? — спросил Луи.
— А что у них с часами?
— В следующий раз при встрече присмотритесь внимательнее: заказное швейцарское производство. На циферблате — портрет Саддама Хусейна. Его личный подарок — большая честь, я полагаю. Очень немногие здесь, человека три-четыре, были ее удостоены. По-видимому, мсье де л'Эстуаль. И, само собой, ваш мистер Уиншоу.
Грэм попытался скрыть неожиданный всплеск интереса.
— Марк Уиншоу из «Авангарда»?
— Вы с мистером Уиншоу знакомы, я полагаю? Вы ведь, насколько мне известно, занимались с ним бизнесом?
— Да — пару раз, от силы. А он случайно сейчас не здесь?
— О, конечно же здесь, какие сомнения? Но ему не нравится держаться на виду, как вы знаете. Кстати, я сегодня вечером с ним ужинаю. Передать ему от вас привет?
— Будьте так добры. — Грэм чуть помедлил, потом задал вопрос в лоб: — Встреча деловая, полагаю?
— В действительности, — ответил Луи, — мы оба принадлежим к некой организации: нечто вроде весьма элитарного клуба. Она занимается преимущественно техническими вопросами. Мы регулярно встречаемся и обсуждаем проблемы безопасности производства и распространения наших систем вооружения.
Грэм знал, о какой организации тот говорит: ЕЗОП, «Европейцы за оружейную безопасность». Удивило его другое — что Марк тоже в нее входит. Он никогда не думал, что у Уиншоу есть время на подобные вещи.
— Как бы то ни было, — продолжал Луи, — мне кажется, сегодня о делах мы говорить не будем. Я ожидаю, что событие окажется больше светским. Вы тоже должны быть там, мистер Пакард. Вы будете очень и очень желанным гостем.
Грэм принял приглашение.
В глубине одного из тихих и дорогих ресторанов в центре Багдада была зарезервирована небольшая комната. Гостей присутствовало всего пятеро: Марк, Луи, Грэм, сурового вида голландец и горластый немец. Кухня — французская (присутствовавшие не скрывали своего отвращения к восточной), шампанское — коллекционное («Рёдерер Кристал» 1977 года) и в изобилии. Каждому прислуживала персональная официантка — хорошенькая миниатюрная филиппинка; все они хихикали и проявляли видимое удовольствие, если рука гостя скользила под мини-юбку или хватала за грудь, когда они пытались подать очередное блюдо. Официантку Грэма звали Люсила; насколько он понимал, никто больше не побеспокоился узнать имена остальных. Его посадили между Луи и Марком, который вел себя заметно менее сдержанно и настороженно, чем в их прежние встречи, и безостановочно болтал о своей работе и Багдадской ярмарке, о том, как хорошо она демонстрирует милитаристские амбиции Саддама тем, кто достаточно наблюдателен, чтобы это заметить. Грэм записывал беседу на тоненький диктофон во внутреннем кармане пиджака: приходилось тщательно следить за временем и выскальзывать в туалет всякий раз, когда требовалось перевернуть кассету (с собой он принес две девяностоминутки), иначе машинка отключилась бы с предательским щелчком.
Правда, записи эти по приезде домой он сотрет — по личным причинам.
Луи первым скрылся наверху со своей официанткой — между первой и второй переменами блюд. Не было их около получаса. Когда они вернулись, настала очередь голландца. Во время этих отлучек остальной компании удалось опустошить, по прикидкам Грэма, восемь бутылок шампанского. Он чувствовал, что Люсилу озадачивает его сдержанность: другие гости вели себя с официантками иначе. Она не отличалась привлекательностью в общепринятом смысле, как прочие девушки: кожа не совсем чистая, в оспинках, а затаенную грусть не удавалось прятать за фасадом пустоглазой веселости. Девушка нервничала, а иногда, подавая тарелки, даже что-нибудь роняла. Грэм понимал, что, если бы он немного расслабился, ей стало бы легче, но расслабиться было трудно: изо всех сил он старался не опьянеть.
Едва пришло время для главного блюда — говяжьей лопатки, — Марк повернулся к нему и сказал:
— Надеюсь, это не покажется вам грубым, мистер Пакард, но нам нужно обсудить кое-какие деловые вопросы. Мне кажется, очень удобный момент, чтобы вам удалиться.
