Последнее искушение Христа - Казандзакис Никос (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Я слышу, как птицы возвращаются в свои гнезда, потому что наступил вечер.
— И ничего больше? Напряги все силы, сделай так, чтобы душа твоя покинула тело и услышала.
— Я слышу! Слышу! Женский голос. Далеко-далеко. Он плачет. Но слов я разобрать не могу.
— А я слышу прекрасно. Послушай и ты. О чем он скорбит?
Иисус встал, собрал все свои силы, душа его покинула тело, долетела до далекой деревни, вошла в ворота и стала во дворе.
— Я слышу… — сказал Иисус, приложив палец к губам.
— Говори!
— Ты узнал голос, Иисусе Назорей?
— Да.
— Мария, сестра Лазаря. Она до сих пор мастерит себе приданое. Думает, что ты умер, и потому плачет. Открытая белоснежная шея, бирюзовое ожерелье отягощает ее грудь, все ее тело пахнет выступившим потом, пахнет свежевыпеченным хлебом, спелой айвой, землей после дождя. Вставай. Пошли, утешим ее.
— А Магдалина? — воскликнул в ужасе Иисус. — Магдалина?
Ангел схватил Иисуса за руку и усадил снова на землю.
— Магдалина? — переспросил он спокойно. — Ах, верно, я забыл сказать тебе: она умерла.
— Умерла?
— Ее убили. Эй, Иисусе Назорей, куда это ты со стиснутыми кулаками? Кого ты собрался убить? Бога? Это Он убил ее. Успокойся! Всемилостивый пустил стрелу и уметал ее в высшее мгновение счастья, и там, в вышине, Магдалина стала бессмертной. Разве есть большая радость для женщины? Ей не придется видеть, как любовь ее увядает, сердце робеет, а плоть загнивает. Я был там, когда ее убивали, и все видел. Она простерла руки к небу и воскликнула: «Благодарю тебя, Боже, этого я и желала!»
Но Иисус распалился.
— Такое стремление к покорству может быть только у псов да у ангелов! — воскликнул он. — Я не пес и не ангел, а человек и потому кричу: «Преступно, Всемогущий, преступно поступил ты, убив ее! Даже самые неотесанные дровосеки не осмелятся срубить дерево в пору его цветения. Магдалина же расцвела от корня до самой вершины!»
Ангел обнял его и стал ласково гладить по волосам, плечам, коленям, тихо и нежно говоря с ним. Уже стемнело, подул вечерний ветерок, тучи рассеялись, и показалась крупная звезда — звезда Венеры.
— Потерпи, — говорил Ангел, — будь послушным, не отчаивайся. Только одна женщина существует в мире, одна в бесчисленном множестве образов. Один образ исчезает, другой появляется. Умерла Мария Магдалина, но живет Мария, сестра Лазаря. Она ожидает нас, ожидает тебя. Это та же Магдалина, но в другом образе. Слышишь? Она снова вздохнула. Пошли, утешим ее. В лоне своем она хранит, для тебя хранит, Иисусе Назорей, высшую радость — сына! Твоего сына. Пошли!
Ангел нежно ласкал и медленно-медленно поднимал с земли своего друга. Вот они уже встали оба в полный рост под лимонными деревьями. Звезда Венеры склонилась к ним и засмеялась.
Сердце Иисуса постепенно смягчилось. Образы Марии Магдалины и Марии, сестры Лазаря, сливались во влажном полумраке и становились единым целым… Пришла ночь, полная благоуханий, и скрыла их.
— Пошли! — ворковал Ангел, обхватив Иисуса вокруг пояса своей округлой пушистой рукой.
Его дыхание пахло землей после дождя и мускусным орехом. Иисус склонился к нему, закрыл глаза, чтобы дышать глубоко, чтобы внутрь него проникло дыхание Ангела хранителя.
Ангел с улыбкой раскрыл одно крыло, и закутал Иисуса в густые зеленые перья, чтобы тот не замерз, ибо с наступлением ночи выпал густой иней. И снова в сыром воздухе зазвучала, словно тихий, моросящий весенний дождик, скорбная женская песня:
— Пошли, — сказал Иисус и улыбнулся.
Глава 31
Они быстро летели над землей. Взошла луна. Этой ночью она была совсем другая — кроткая, радостная. В ней не осталось ничего от лика Каина-братоубийцы. Улыбка на устах, смеющиеся глаза, омытые светом щеки, — с небес мирно глядела круглолицая полуночная странница. Внизу проносились деревья; ночные птицы перекликались между собой; скалы расступались, чтобы пропустить их, и смыкались вновь.
Каким невесомым, призрачным стало все вокруг: камни, ночной воздух, холмы. Жизнь обратилась в сон. Не это ли и есть Рай?.. Иисус хотел спросить Ангела, но тот прижал палец к губам и улыбнулся.
Луна скрылась за горами; где-то внизу запели петухи. Они приближались к селению. Светало. Холм, селение, масличная роща — все возвращалось на свои места, туда, где Господь определил им дожидаться Конца Света. Вот и знакомая дорога, бегущая среди смоковниц, маслин и виноградников в благословенную Вифанию, к гостеприимному дому, где горит огонь в очаге, мерно жужжит ткацкий станок и хлопочут, не зная устали, две сестры — Мария и Марфа.
Над крышей поднимался дымок, — видно, сестры уже встали.
Ангел опустился на землю и сложил крылья.
— Иисус Назорей, сестры затопили очаг, надоили молока и кипятят его для тебя. По пути сюда ты хотел спросить, что такое Рай. Так вот, Рай — это тысяча маленьких радостей. Ты стучишься в дом, и женщина отворяет тебе; ты садишься у очага, глядишь, как она накрывает на стол, а когда стемнеет, сжимаешь ее в своих объятиях. Так, постепенно, от поцелуя к поцелую, от сына к сыну, грядет Спаситель. Вот истинный путь.
— Я понял. — Иисус подошел к синим воротам и взялся за дверное кольцо. Но Ангел остановил его:
— Подожди. Я еще не закончил. Я боюсь оставлять тебя одного. Без меня ты можешь снова сбиться с пути. Я обернусь арапчонком, которого ты видел в лимонной роще, и войду с тобой. Скажешь сестрам, что я твой слуга.
И в следующее мгновение перед Иисусом стоял маленький арапчонок. Он улыбался, сверкая белым оскалом зубов. В ушах у него были золотые серьги, в руках — корзинка, доверху наполненная безделушками.
— Посмотри, хозяин, это подарки для сестер: шелковые платки, серьги, браслеты и веера из дорогих перьев.
Иисус постучался. Во дворе послышались шаги, нежный женский голос спросил:
— Кто там?
Иисус покраснел. Это была Мария. Ворота отворились, и сестры кинулись к его ногам.
— Равви, ты воскрес. Мы молились о твоем спасении.
— Позволь коснуться тебя, убедиться, что это не сон.
— Он жив, жив, Мария. Видишь, у него есть тень. Это не призрак.
Иисус слушал их радостные голоса и улыбался.
— Я рад, что снова вижу вас, Марфа и Мария, что снова могу — благодарение Господу! — переступить порог вашего дома. — Иисус прошел в дом. — Я рад видеть и вас — ткацкий станок, стол, кувшин и светильник, — верные слуги хозяйки. Я склоняюсь перед вами. Когда женщина подходит к вратам Рая, она просит Господа: «Позволь и моим помощникам войти вместе со мной». — «Каким помощникам?» — спрашивает Всевышний. «Тем, что верой и правдой служили мне на земле. Вот они: колыбель, ткацкий станок, светильник, кувшин… Без них я не войду». И милостивый Бог уступает: «Могу ли я отказать женщине? Так и быть, бери своих помощников. Рай уже заставлен колыбелями, светильниками и корытами. Скоро мне некуда будет девать праведников».
Сестры рассмеялись. Они с удивлением разглядывали арапчонка.
— Равви, кто этот мальчик? — спросила Мария. — Какие у него белые зубы.
Иисус сел у очага. Сестры принесли ему молока, меда и ломоть хлеба. Глаза Иисуса наполнились слезами.
— Как долго не знала покоя моя душа. Ни семь небес, ни семь добродетелей, ни семь великих идей не могли насытить меня. И вот — о чудо! Мне достаточно скромной хижины, ломтя хлеба и безыскусных слов женщины.
Иисус принес со двора охапку сухих веток и бросил в огонь. Зачерпнул воды из колодца, напился. Он обнял сестер:
