Сын - Майер Филипп (книги TXT) 📗
Если бы не дети, я бы сбежал на Клондайк. Моя земля растерзана и обесчещена, как женщина после поездки в ковбойском фургоне. Я никогда не думал, что сюда набежит столько народу. Не знал, что на этой планете так много людей.
Шестьдесят восемь
Дж. А. Маккаллоу
Она входит в гостиную, отец сидит у камина. Не замечает ее – она остается в тени – он подтащил кресло к самому очагу и читает какую-то тетрадь в кожаном переплете. Дочитав страницу вырывает ее, наклоняется и швыряет в огонь. Рядом на полу еще три таких же блокнота – что-то вроде дневников. Несколько минут она наблюдает за ним. Наконец решается подойти.
– Что ты делаешь?
Лицо у него бледное и покрыто каплями пота, будто его лихорадит.
– Твой дед всю жизнь лгал, – после долгой паузы с трудом выговорил он.
Отец, казалось, готов был разрыдаться, и она вспомнила, что папа одной из ее школьных подружек тоже любил вот так поплакать у камина, и подумала, что у всех отцов, наверное, так заведено.
Он взял себя в руки.
– Надо закончить дела. – Поднявшись, он швырнул в огонь все четыре блокнота разом. Поцеловал ее в макушку: – Спокойной ночи, дорогая.
Убедившись, что отец ушел, она схватила кочергу и выгребла блокноты из камина. Пламя едва тронуло их.
Она не показала их братьям, и вообще никому. Знала, что единственный человек, на кого можно положиться, – она сама.
Джонас весь день вел себя странно; после школы, вместо того чтобы ехать к отцу на пастбище, поднялся к себе. Она присматривалась к брату за ужином – он едва прикоснулся к еде. Может, заболел?
Со стола прибрали, Пол и Клинт ушли в библиотеку играть в карты. Она выбралась на свою террасу почитать и, глянув в темноту, увидела фигуру, направлявшуюся к конюшням. Голова опущена, плечи поникли, как будто человек смущен и растерян, и она сразу поняла, что это Джонас.
Даже позже она не могла себе объяснить, почему пошла за ним. Подкралась к конюшне и затаилась. Зажегся свет. Может, у брата здесь свидание с девушкой? Интересно с кем. Но тут он начал выводить лошадей, шлепал их по крупу, отправляя скакать в прерии.
Она подобралась ближе и смотрела через щелку, как он стаскивает сено и сваливает его в кучу. А потом приволок банку нефти и вылил сверху на сено.
– Что ты делаешь? – крикнула она, распахивая двери.
– Джинни? – потрясенно произнес он.
– Что ты делаешь? – повторила она.
– Это единственный способ вырваться на волю.
Она не поняла.
– Это все отец. Любопытно, что будет, когда он поймет, что я ему слишком дорого обхожусь? Деньги всегда были верным путем к его сердцу. Можешь донести на меня, мне все равно.
– Я никому не скажу.
– Тогда иди глянь, не осталось ли лошадей в стойлах. А то я сейчас туго соображаю.
Она проверила каждое стойло.
Он соорудил факел из палки и старой рубашки. А она сквозь приоткрытую дверь наблюдала, как он сунул факел в керосин, запалил его. И швырнул прямо в кучу сена. Шумно пыхнуло пламя. Он выскочил наружу и захлопнул за собой двери. Они сидели на холме и смотрели, как светит огонь сквозь щели конюшни, будто маленькое солнце всходило внутри. Повалил дым, брат поднялся на ноги, прижал ее к себе, а потом, взявшись за руки, они тихонько побрели наверх, к отцовскому дому.
Шестьдесят девять
Улисс Гарсия
Он чисто выбрит, влажные волосы аккуратно причесаны. Одет в новые рубашку и брюки, туфли начищены до блеска. Он захватил с собой папку со всеми метриками и прадедушкин кольт, уже не работающий, но гравировка П. МакКаллоу отлично видна.
Он обошел всю террасу, разыскивая ее, увидел раскрытые стеклянные двери.
Она сидела в кресле, читала.
И сразу узнала его.
– Вы, должно быть, ищете Долорес.
– Нет.
– Люблю разжигать камин, приезжая сюда, – сказала она. – Даже если приходится открывать дверь из-за жары.
– Очень мило.
Она ждала, что еще он скажет.
– Я работаю у вас.
– Я помню.
Кажется, прошла вечность, прежде чем он сумел произнести следующую фразу.
– Я правнук Питера МакКаллоу. Я хотел работать у вас, потому что… – И не решился продолжить; это прозвучало бы бредом.
Ее лицо оставалось безучастным, никакой реакции.
Из кожаной папки, которую он тоже вычистил и отполировал перед выходом, достал бумаги и письма. Подойдя ближе, протянул ей все и тут же отступил. Пока она читала, он разглядывал комнату. Огромная, метров тридцать на сорок. И потолки не меньше десяти метров высотой, балки наверху как в старинной церкви. В одну эту комнату запросто поместились бы целиком три дома размером с дедушкин. Вспомнился особняк Арройос.
Она прочла несколько первых страниц, остальное принялась быстро просматривать.
– Мы родственники, – повторил он.
Взгляд оставался равнодушным, но руки начали слегка подрагивать.
– Боюсь, вынуждена просить вас удалиться, – спокойно проговорила она.
Он растерянно вновь указал на бумаги.
– Вы немедленно покинете этот дом, – не меняя тона, повторила она. – Мистер Колмс выпишет вам чек.
Улисс попытался что-то объяснить, но она молча поднялась и, не обращая на него ни малейшего внимания, словно его здесь вообще не было, подошла к мраморному столику, сняла телефонную трубку.
Набрала номер, и тут их взгляды встретились.
– Это миссис МакКаллоу. В моем доме человек, который отказывается уходить. Да, прямо сейчас, в моей комнате.
Она кивнула ему и махнула рукой, прогоняя. Он почувствовал, как тело само двинулось к выходу.
– Имя? Мартинес или что-то в этом роде.
Его как будто ошпарили кипятком. Он ринулся к ней забрать назад свои бумаги, но, видимо, она неверно истолковала движение, резко отшатнулась всем телом, запнулась о собственную ногу. Он потянулся поддержать ее, но она, неловко развернувшись, рухнула на пол прямо у камина. Голова с громким стуком ударилась о камень. Телефон выпал из рук. На том конце провода кто-то продолжал говорить.
– Миссис МакКаллоу? – испуганно прошептал он.
Веки трепетали, не опускаясь окончательно, но и не поднимаясь.
– Я вас не трогал, – зачем-то сказал он.
Она молчала. И не двигалась. Глаза открылись, но смотрели в никуда, и он понял, что она умирает.
Он собрал бумаги, затолкал в папку, огляделся, проверяя, не забыл ли чего, и направился к дверям. Он ее убил. Даже не прикасаясь. Одним своим существованием.
Выйдя на террасу, он увидел вдали на холме рабочий фургон и поспешно юркнул обратно в дом. Его обязательно найдут, вычислят, у них для этого масса возможностей. Но он не прикасался к ней. Ты мексиканец, оказавшийся в доме богатой дамы, рассуждал он. Им безразлично, прикасался ты к ней или нет.
Он подождал, пока фургон скроется из виду, и пошел искать другой выход из дома. Ну и домина, ковры такие мягкие, что ступаешь по ним абсолютно беззвучно, повсюду картины и статуи, приглушенный свет, прямо как в кино. Стряхнув чары, он поспешил в кухню; оттуда на улицу вела еще одна дверь.
Во рту пересохло. Он пустил воду и напился прямо из-под крана. Он же пальцем ее не тронул! Тебя убьют, обреченно подумал он. Они не станут разбираться. Уж это точно.
Вода помогла. Сердце уже не колотится так сильно. Он смахнул капли с рубахи, прикинул, что мог бы сказать в свое оправдание, хотя ему же все равно никто не поверит, да он бы и сам не поверил.
Позже он не мог вспомнить, как пришло в голову решение, оно было стремительным. Он отодвинул от стены огромную газовую плиту. Работники говорили, что газ поступал сюда прямо из-под земли, этот газ – собственность МакКаллоу. Он вытащил из рабочего пояса свой набор «Лезерман», пролез за плиту и отвинтил медную трубу.
Выйдя на террасу, плотно прикрыл за собой дверь. Земля погружалась в сумерки, и повсюду, куда хватало взгляда, простирались владения МакКаллоу.
