Богач, бедняк... Том 1 - Шоу Ирвин (читать книги полностью .TXT) 📗
Раздался стук в дверь, Рудольф открыл ее. Ну, слава богу, он в галстуке, подумал Рудольф с облегчением, будто ему было небезразлично мнение портье и швейцара в холле. Пожав Томасу руку, сказал:
– Входи, входи. Садись. Хочешь выпить? У меня тут есть бутылка виски, но если хочешь чего-нибудь еще, могу позвонить и попросить принести.
– Виски достаточно, – Том скованно опустился в кресло, его шишковатые, грубые руки опустились между ног, складки на пиджаке разгладились на могучих плечах.
– С водой? – спросил Рудольф. – Позвонить, принесут содовой.
– Ладно, с водой.
Я произвожу впечатление нервной хозяйки, подумал про себя Рудольф. Он пошел в ванную комнату, чтобы разбавить стакан с виски водой из-под крана.
Рудольф поднял свой стакан:
– Ну, твое здоровье!
– Твое! – откликнулся Томас, жадно выпивая напиток.
– В утренних газетах хорошие отзывы о вчерашнем бое, – сказал Рудольф.
– Да, знаю, – ответил Томас. – Читал. Послушай, Руди, для чего тянуть резину? – Засунув руку в карман, он вытащил оттуда толстый пакет. Подойдя к кровати, разорвал его и высыпал его содержимое на одеяло. Из него посыпались денежные купюры.
– Что это, черт подери, ты делаешь, Том? – удивился Рудольф. Он никогда не имел дела с наличными, редко носил в кармане больше пятидесяти долларов, и вот этот долларовый дождь, пролившийся на кровать в отеле, его обеспокоил, показался ему чем-то незаконным, словно дележ награбленного среди банды гангстеров в кино.
– Все банкноты по сто долларов. – Томас, скомкав конверт, точным броском отправил его в мусорную корзину. – Пять тысяч долларов… Эти деньги – твои.
– Не понимаю, о чем ты. Ты мне ничего не должен.
– Это деньги за твое обучение в колледже, которого я тебя лишил по своей вине, – сказал Томас. – Будь они прокляты! Ну те, которые отец заплатил тем подлецам в Огайо. Я хотел вернуть их отцу, но когда приехал домой, то узнал, что он умер. Теперь они твои.
– Тебе они достаются большим трудом, потом и кровью, – сказал Рудольф, вспоминая его разбитое лицо на ринге. – И разбрасываться ими так безрассудно…
– Я эти деньги не заработал, – сказал Томас. – Мне они достались легко, точно так, как их потерял отец, – с помощью обычного шантажа. Но это было много лет назад. Все эти годы они хранились в банковском сейфе, ждали своего часа. Не комплексуй, братишка. Меня никто за шантаж не наказывал. Так что не бойся.
– Какой глупый жест, – настороженно сказал Рудольф.
– Я ведь человек глупый, – отозвался Томас. – Поэтому делаю глупые жесты. Бери! Теперь я чист перед тобой. – Отойдя от кровати, он одним залпом допил виски. – Ну, я пошел.
– Подожди минутку, сядь. – Рудольф толкнул брата в плечо, и этого мимолетного прикосновения к его мышцам было достаточно, чтобы понять, какой зверской силой он обладает. – Мне они не нужны. Я сейчас хорошо зарабатываю. Только что завершил сделку, которая сделает меня богатым человеком. Я…
– Рад все это слышать, только это к делу не относится. – Томас стоял словно статуя. – Я обязан выплатить свой долг нашей чертовой семейке, и я это делаю. Вот и все.
– Я не возьму деньги, Том. Лучше положи их в банк на имя своего ребенка.
– Я сам позабочусь о своем ребенке, не волнуйся. – Теперь в голосе Томаса звучала явная угроза.
– Но это не мои деньги, – упорствовал Рудольф, чувствуя всю бесполезность спора. – Что, черт подери, мне с ними делать?
– Можешь на них помочиться. Истратить на баб. Передать в фонд обожаемой тобой благотворительности. Но я не выйду из номера с этими деньгами, уверяю тебя.
– Да сядь ты, ради бога, чего стоишь? – Рудольф осторожно подталкивал брата к креслу, рискуя в любой момент схлопотать сокрушительный удар. – Мне нужно с тобой поговорить.
Рудольф снова налил виски себе и Томасу. Уселся напротив брата на деревянный стул. Через чуть приотворенное окно в комнату проникал легкий ветер. Банкноты на кровати шевелились, словно маленькие вздрагивающие зверьки причудливой формы. Оба они сели подальше от кровати, словно удерживаясь от соблазна. Кто к ним первым прикоснется, тот и станет их владельцем.
– Послушай, Том, – начал Рудольф, – мы уже с тобой не мальчишки и больше не спим в одной постели, мы уже не действуем друг другу на нервы, больше не соперничаем друг с другом вольно или невольно. Мы с тобой – взрослые люди и мы – братья.
– Где же ты был все эти десять лет, братец, вместе с принцессой Гретхен? Ты ни разу не прислал мне даже почтовой карточки.
– Прости меня, я виноват, – сказал Рудольф. – И если ты упрекнешь за это Гретхен, то и она попросит у тебя прощения. Я знаю.
– Если я ее увижу, то не позволю к себе приблизиться, так что у нее не будет возможности даже небрежно бросить мне «хелло!».
– Вчера, когда мы увидели тебя на ринге, – упрямо продолжал Рудольф, – мы многое поняли. Мы – одна семья и мы обязаны помогать друг другу.
– Я должен был семье пять тысяч баксов. Вот они, на кровати. Теперь никто из нас никому ничего не должен. – Томас, опустив подбородок на грудь, исподлобья смотрел на брата.
– Можешь говорить что угодно, можешь укорять меня сколько влезет за мое поведение в прошлом, но сейчас я хочу помочь тебе.
– Мне не нужна ничья помощь. – Томас выпил почти весь стакан.
– Нужна. Послушай, Том, может, я и не большой знаток бокса, но я повидал достаточно боев, чтобы разбираться в возможностях бойца на ринге. Тебя изуродуют. Мало не покажется. Ты – любитель. Одно дело – быть чемпионом округи, и совершенно другое – драться с хорошо тренированными, талантливыми, честолюбивыми профессиональными боксерами. И не забывай – они с каждым днем дерутся все лучше. А ты только начинаешь свою карьеру. Они сделают из тебя отбивную котлету. Кроме обычных травм тебе грозит сотрясение мозга, отбитые почки…
– Пока я лишь немного слаб на одно ухо, – неожиданно пошел на разговор Томас. Профессиональная тема его затронула, подтолкнула к откровенности. – Уже больше года. Ну и черт с ним, с ухом. Разве я музыкант?
– Кроме обычных травм, – продолжал Рудольф, – наступит такой день, обязательно наступит, когда ты станешь проигрывать значительно чаще, чем выигрывать. Ты можешь устать, выдохнуться, и какой-нибудь парень покрепче, поопытнее, пошлет тебя в нокаут. Сколько раз ты сам видел подобные сценки на ринге? И тогда наступит конец. Тебя не станут выпускать на ринг. Ну и на что ты будешь жить? Как ты станешь зарабатывать себе на жизнь? Все придется начинать заново. В тридцать, тридцать пять лет.
– Не нужно меня смешивать с дерьмом, ты, сукин сын, – вырвалось у Томаса.
– Никто тебя не смешивает. Просто я пытаюсь быть объективным, – сказал Рудольф, наливая виски в стакан Томаса, чтобы только тот не ушел.
– Узнаю старика Руди, – насмешливо сказал Томас. – Всегда готов дать совет, сказать слово утешения своему брату, всегда он стремится быть объективным. – Стакан он все же взял из рук Рудольфа.
– Сейчас я возглавляю крупную корпорацию, – сказал Рудольф. – У меня вскоре появится множество вакансий. Я смогу подыскать тебе постоянную работу…
– Что же мне придется делать? Гонять грузовичок за пятьдесят баксов в неделю?
– Нет, кое-что получше. Ты ведь совсем не дурак. Можешь, в конце концов, стать менеджером, возглавить отдел или даже отделение, – сказал Рудольф, сам не зная, по плечу ли ему такие щедрые обещания?
– Для этого нужно всего лишь немного здравого смысла, а я не желаю ничему учиться, – отрезал Томас. – Разве ты этого не знаешь? – Он поднялся. – Теперь мне пора. Меня дома семья ждет.
Рудольф пожал плечами. Поглядел на шуршащие на ветерке банкноты и тоже встал.
– Ну, как будет угодно. Поступай как знаешь. Пока.
– Не нужно мне никакого «пока». – Томас пошел к двери.
– Я приду к тебе, посмотрю на твоего сына, – сказал Рудольф. – Сегодня вечером. Идет? Приглашу тебя с женой на обед. Ну, что скажешь?
– На хрена мне все это нужно, вот что я тебе скажу.
