Меч Константина - Иртенина Наталья (онлайн книга без txt) 📗
— Обложили, как волков. Четвертые сутки уже кишки выматывают. «Кобры» с боков жмут, спереди и сзади геббельсовские наемники тявкают. У нас убитых с вечера было восемь человек. Командир решил прорываться. Нужно эту свору отвлечь.
— Ударить в спину?
— Не. — Бобр помотал головой. — Их много, не пробьете. Надо их переориентировать.
Он достал из кармана замусоленный атлас города и области, стал водить пальцем.
— Обложили нас здесь. — Палец на самой окраине пригорода — Бывшая промышленная зона, а сейчас большая свалка Вот здесь, — палец переместился внутрь Кольцевой московской дороги и остановился недалеко от нее, — большая контора доктора Геббельса. Головной офис газетного холдинга, хозяин у них какой-то либерман из Израиля. Надо устроить там побольше шума, сегодня, прямо сейчас. Там, конечно, собственная охрана, но перестрахуются обязательно. Особенно если не будут знать, сколько вас Короче, часть или даже всех «кобр» туда непременно перебросят по тревоге. Тут ехать минут десять, а сигнал им дадут не сразу. Так что минут двадцать у вас наверняка будет, чтоб повеселиться. Ну как?
— Вам это не дает никаких гарантий, — задумчиво сказал Святополк. — Могут послать другую команду.
— А где ты на войне видел гарантии? — ощерился ухмылкой Бобр. — Не, другую вряд ли пошлют. По закону наименьшего сопротивления. Этой здесь ближе всех. Ну, а не выгорит — будем уходить по одному. Я-то прошел. А вам туда лезть не нужно. Пластун велел сказать, чтоб не совались. Для вас другое дело есть.
— Узнаю старого хрыча, — усмехнулся командир. — Пластун ни с кем не захочет разделить танец на костях врага….
— Говорю же, для вас другое дело есть, — нетерпеливо перебил Бобр. — Один вагон мы уже пропустили из-за этого шакалья, второй надо взять обязательно. Вот здесь, — палец снова ткнулся в карту, на линию железной дороги, уходящую из Москвы, — поезда идут с замедлением, тут надо брать.
— Что брать-то?
— Живой товар. Детей продают на Запад, везут целыми вагонами.
— Как продают? — не понял командир.
— Легко. Из детдомов, под видом усыновления. По сведениям, процентов десять идет на запчасти, около трети — садистам и на порностудии. Остальные уходят престарелым одиноким домохозяйкам в качестве игрушек. — Бобр еще больше потемнел лицом и стал страшен. — Поезд с детьми пройдет тут завтра утром, около восьми. Какой вагон, неизвестно, искать придется.
— Хорошо, сделаем.
— Удачной работы. — Бобр встал. — Я передам Пластуну твой привет.
— Погоди, — остановил его Варяг. — Что вообще слышно?
— Что слышно? — наморщился Бобр. — А вы что, глухонемые? Много чего слышно. Слухи ходят, затевается что-то крупное. Не у компрадоров, а там, за бугром. Доктор Геббельс штампует мозги населению статейками насчет того, что зло скоро будет выброшено за борт. Дословная фраза, сам читал. Вообще-то это все напоминает агонию Третьего рейха в сорок четвертом-пятом. Вся эта байда насчет абсолютного оружия, великого эксперимента, побежденного зла.
— Какого эксперимента? — насторожился Святополк.
— Да гоблин его знает, — опять поморщился Бобр. — Может, врут. А может, всамделе готовят нам кранты. В этом месяце уже одиннадцатый запуск спутника В прошлом четырнадцать на сверхмалую орбиту вывели. А в позапрошлом двадцать семь. Вот и думай, для чего им столько сразу и чем они там напичканы.
Бобр втиснулся в избушку, забрал свои вещи — фляжку, армейский бронежилет и малогабаритный автомат скрытого ношения. На крыльце полез в карман, вытащил сложенный лист бумаги.
— Во, чуть не забыл. Подарок. Контора Геббельса работает. На нас с вертушки вчера сбросили целую пачку.
Он ушел Святополк проглядел бумагу, похмыкал, зачитал вслух:
— Граждане! Вам предлагается разоружиться и принять условия мирной, цивилизованной жизни. В этом случае вам гарантируется свобода. Вы можете быть уверены в том, что вам желают только блага. Сложите оружие, ваши действия бессмысленны. Вы воюете против собственной свободы, мира и безопасности. В противном случае вы будете объявлены вне закона и уничтожены. Федеральная комиссия по противодействию национализму и экстремизму.
Посреди общего сарказма и неприличных высказываний раздался голос Фашиста: — В переводе на человеческий это значит дать им надеть на себя коровье ботало и идти пастись на вытоптанный лужок, как делают мирные граждане,
— Да всем и без перевода ясно, Поручик. Командир, отдай бумажку на подтирку.
— Заразу подхватишь, Сережа, как врач говорю, — серьезно предупредил Горец.
Святополк подпалил листовку зажигалкой и несколько секунд подержал как факел.
— И возлюбили свет более, нежели тьму, — по-богословски основательно выразился Богослов.
— А ведь точно сказано, согласитесь, господа, — сказал Ярослав. — Мы именно воюем против их так называемых мира и безопасности.
— Лично мне уже скулы сворачивает от этого сектантского мира и безопасности, — добавил Монах, — Как будто апостола Павла люди не читали. Бусурмане, одно слово.
— Конечно не читали, зачем им. Они только Талмуд свой читают и биржевые сводки, — осанисто подтвердил Паша и осведомился: — А что говорит апостол на этот счет?
Чем и вызвал громкий хохот. Но Монах оставался невозмутим.
— Запомни, Малыш, эти золотые слова; «Когда будут говорить „мир и безопасность“, тогда внезапно постигнет их пагуба, и не избегнут».
Паша, шевеля губами, принялся заучивать слова апостола. Рубанул кулаком воздух и поставил жирную точку:
— И не избегнут. И гоготать уже хватит, а? Февраль успел сготовить быстрый обед. В отличие от утренней каши, суп из концентрата с нарезанной кубиками колбасой не был задумчивым. Кастрюлю выхлебали за несколько минут.
Святополк скомандовал подъем и новый марш-бросок. Рюкзаки и все лишнее мы оставили в земляном схроне возле избушки. Недалеко от границы города отряд разделился. Просачивались группами по два-три человека. Оружие и боекомплекты маскировали под одеждой и в сумках, предусмотренных специально для городских условий. В назначенное время отряд должен был собраться возле здания газетного офиса. «Доктором Геббельсом», как мне разъяснили по пути, назывались бригады информационного спецназа оккупантов и их конторы. Настоящий же доктор Геббельс — просто младенец по сравнению с нынешними динозаврами информационно-диверсионного бизнеса. Их деятельность не ограничивалась только зомбирующей пропагандой «Единственного пути» в СМИ. Они контролировали шоу-бизнес, издательства, кинокомпании, образовательные программы. Благодаря их усилиям количество умственно неполноценных, запрограммированных идиотов, разнообразных сектантов, наркоманов и извращенцев в стране за пятнадцать лет увеличилось в десятки раз. Но главное — это они внедряли идею «мира и безопасности» в сознание населения, талдычили с экранов и страниц газет про стабильность и процветание. Это их заслуга, что черное стало белым, война воспринималась как прогресс, а народ расслабленно ждал обещанной небесной манны, когда его просто убивали.
В группе Святополка, кроме меня, был Фашист. Всю дорогу он пересказывал мне военные труды Клаузевица и цитировал древний китайский трактат Сунь-цзы «Искусство войны». Особенно мне запомнилась одна фраза: «Тот, кто преуспел в военном деле, подчиняет чужие армии, не вступая в битву, захватывает чужие города, не осаждая их, и разрушает чужие государства без продолжительного сражения». Я спросил Фашиста, не эта ли стратегия была использована пришельцами для завоевания нас.
— И не только для завоевания, — ответил он. — Теперь они пытаются стереть нас в порошок. Их тактика — воевание малыми отрядами. Так называемая иррегулярная война. Множество вроде бы не связанных друг с другом хорошо вооруженных неправительственных организаций, политических движений, медиа-компаний, фондов, мафий, финансовых групп, безродных чиновников разного уровня и так далее. Самые настоящие вирусы, гнилостные бактерии. Вроде бы между ними нет ничего общего, но их действия носят настолько слаженный разрушительный характер, что… сам понимаешь. И это по всей стране. В их руках собраны волоки всей экономики, политики, культуры. Это они, вирусы, наше настоящее правительство. Они и нас вынуждают воевать с ними по правилам, которые они нам навязывают, мы тоже становимся вирусами. — Антивирусами, — уточнил я. Когда Матвей умолк, переводя дух, командир опять предупредил меня не лезть вперед, еще лучше — найти тихое местечко и там пересидеть «шум». С последним я категорически не согласился, но обещал быть осторожным. На одной из улиц нам попалась странная процессия, идущая в том же направлении, что и мы. Впереди колонны бодро вышагивали 6абульки и дедульки с большими красными бантами на груди. Позади них маршировали мальчишки и девчонки моего возраста и младше, в красных пионерских галстуках. Те и другие были вооружены винтовками времен не то Первой мировой, не то Великой Отечественной. На оружии хорошо была заметна ржавчина. Видно, долго оно пролежало в земле, пока его не нашли при раскопках. Кроме оружия несли также длинные деревянные лестницы. Рядом с колонной медленно двигался открытый грузовик. В кузове стоял человек с мегафоном и подбадривал идущих речью. На нем тоже был красный бант. По краям и позади процессии редкой цепочкой шли серьезные парни с совершенно серьезными гранатометами в руках. Этих было человек десять. Они смотрели по сторонам с напряженным вниманием и, кажется, совсем не слушали бравурные речи с грузовика, Я подумал, что они похожи на нанятую охрану, и, как выяснилось, не ошибся. Фашист при виде процессии начал давиться смехом, потом икать. Святополк как поднял брови, узрев марширующих, так и не опускал их до конца. Самое интересное выяснилось именно в конце — оказалось, красные целью своей выбрали тот же газетный офис И абсолютно серьезно собирались его штурмовать. Закруглив речь, человек в грузовике скомандовал: «Держать строй, левой-правой, песню запевай!» Колонна дружно грянула дрожащими и вибрирующими, но решительными голосами:
