Винки - Чейз Клиффорд (читать полностью книгу без регистрации .txt, .fb2) 📗

— Мне пришлось приложить кое-какие усилия, я даже не знаю, как у меня получилось, но мне удалось добиться того, чтобы ФБР рассекретило по крайней мере некоторые из обвинений против вас — как вы видите, — он поднял груду бумаг и тут же опустил их, — и хотя мой запрос о залоге был отклонен, так что это не обсуждается. Но, безусловно, вы уже знаете, что в противном случае мы бы с вами не сидели сейчас здесь, в окружной тюрьме, мы находились бы у меня в офисе или сидели бы где-нибудь в кофейне, согласны? — Щеки Неудалого покрылись розовыми пятнами, и он принялся быстро листать назад документы один за одним. — Наконец мне действительно удалось — опять же, не понимаю, каким образом, но все-таки получилось, несмотря на то что это заняло у меня целый день, и поэтому у нас не так много времени, что крайне неприятно, — но как бы то ни было, мне в итоге удалось пробраться сюда сегодня, ах да, я уже сказал об этом, ужасно повторяться, когда так мало времени, у меня всегда так, и в любом случае, вы видите, как я сижу сейчас здесь перед вами, так что теперь в курсе, как у меня ловко получилось пройти к вам, ха-ха, так, гм, так, угу, так… — От возбуждения его лицо покрылось малиновым румянцем до кончиков ушей, его влажный взгляд метался по комнатенке из угла в угол, и казалось, что он вот-вот охрипнет. — Как я сказал, гм, преступления, в которых вы обвиняетесь, я уверен, вы это знаете, гм, я уверен, в курсе всего этого, тяжкие, весьма и весьма тяжкие. — Хотя покраснения на его лице начали отступать, глаза Неудалого все так же метались из стороны в сторону. Винки даже и не знал, на что смотреть. — И действительно, обвинений так много, они продолжаются и продолжаются, идут одно за другим, страница за страницей, что, по правде говоря, я с трудом представляю себе целостную картину — я имею в виду, что, конечно же, я понимаю, о чем идет речь, независимо от их количества и сложности, я хочу сказать, что это моя работа. Так, так, так, так, так… О, да, так, теперь я обязан вам сказать, что, мисс Винки, сейчас… подзащитные никогда не желают слышать это, и я не особенно-то умею рассказывать такое… о, ну что же теперь поделаешь?… В сложившейся ситуации я должен подготовить вас… теперь же, не стреляйте в гонца и не принимайте этого близко к сердцу… лично я воспринимаю все близко к сердцу, но вам не следует этого делать… опять же, я не утверждаю, что вас непременно ожидает смертная казнь, это лишь одно из возможных наказаний, их множество, но на самом деле вы должны принять во внимание общественное мнение по этому вопросу… и позвольте заметить, на данный момент имя Винки является синонимом «радиоактивной падали, плавающей в яде»…

В этот момент скользящий взгляд Неудалого остановился на одном из документов, на котором был плотно напечатан текст, и адвокат снова принялся читать, пролистывая его вперед, затем назад, и, как увидел Винки, от мучительного состояния на его лице не осталось и следа. Другими словами, словно по волшебству, изможденное лицо этого человека оживилось. Ему на глаза упали его прямые седеющие волосы.

— Теперь это… Теперь это, — бормотал Неудалый, тряся указательным пальцем и представляя, что находится в зале суда. Потом он снова затих, быстро перелистывая бумаги, и читал их сосредоточенно, но очень быстро. Винки спокойно вздохнул и через несколько минут погрузился в еще одну беспокойную дрему, полную сновидений.

— Так что надежда есть всегда, не так ли? — неожиданно спросил Неудалый, принявшийся быстро собирать свои вещи. — Именно это вы должны повторять себе. Не волнуйтесь, не волнуйтесь, не волнуйтесь. Просто скажите себе, что, ей-богу, так или иначе, не знаю как, никогда не понимаю как, но как-то, каким-то образом, я вытащу вас отсюда!

Винки был рад, что мистеру Неудалому стало легче, но медвежонка все-таки мучал вопрос, и он должен был его задать.

— Где… — попытался он сказать и почувствовал, что голос не слушается его. Он откашлялся и попытался снова, однако так ничего и не вышло. Адвокат собирался уходить. Схватив его шариковую ручку, Винки нацарапал на столе «Формайка»: «Где Франсуаз?»

— Мистер Винки, что вы делаете? Вы же наносите ущерб общественной собственности, пожалуйста, верните это…

Медведь решительно указал пальцем на имя своей подруги.

— Франсуаз? Кто такая Франсуаз? — произнес Неудалый. — Ничего не знаю ни о какой Франсуаз. — Он помахал рукой.

«БОЛЬНИЦА», — написал на этот раз медведь.

Неудалый оставался озадаченным с минуту, но внезапно его лицо просветилось.

— О, вы имеете в виду соучастницу?

Винки не стал исправлять адвоката и лишь вернул ему ручку.

— Мисс, мисс, мисс — давайте посмотрим — да, да, да, мисс Фуа, мисс Франсуаз Фуа, — невнятно произнес адвокат, листая толстую папку с бумагами. — Или Фау. Можно и так, и так. — Он прищурился, разглядывая одну из бумаг, затем вернулся к предыдущей странице. — Пособничество и подстрекательство… Стала соучастником после совершения преступления. Да, похоже, ее также арестовали. Я ответил на ваш вопрос?

Теперь Неудалый был абсолютно готов уйти, но Винки выглядел совершенно убитым горем.

— Не беспокойтесь! — сказал Неудалый, быстро похлопав медведя по плечу, и направился к двери. Винки не знал, что думать и что чувствовать. — Ну, что ж, хорошо. — Адвокат постучал по двери три раза, дверь отворилась, и Неудалый исчез в коридоре, кинув через плечо: — Не волнуйтесь же!

В другой мрачной комнате, на другом этаже, Франсуаз сидела перед главным следователем. В течение последних двух дней ее безрезультатно допрашивали несколько раз, поэтому было решено устроить ей персональный допрос.

Главный следователь:

— Нить, которой зашиты раны мисс Винки, точно такая же, как у вас в наборе для шитья. Полное совпадение. Неопровержимо. Бесполезно это отрицать.

— Как я уже не раз говорила, да, я заштопала его. И я требую адвоката, — отвечала Франсуаз Фуа.

— «Его»? О ком вы говорите? Вы зашили еще одного террориста? Где и когда это произошло?

— Нет, я зашила только медвежонка. Он мальчик, и я уже говорила вам об этом, причем не раз.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — еще громче рассмеялся главный следователь. — Итак, кто приказал вам «зашить» «его»?

— Никто. Я услышала, как он стонет, и мне захотелось…

— Кто научил вас пользоваться иглой и нитью для лечения огнестрельных ранений?

— Он плюшевое животное, — вздохнула Франсуаз.

— Это ваша версия. Это всего лишь ваша версия.

— Никакая это не версия! Он всего лишь игрушка!

— Всего-лишь игрушка. Кто приказал вам так говорить?

— Никто.

— Итак, вы лжете.

— Моя версия заключается в том, что никакой версии нет, — ответила Франсуаз, снова вздохнув.

— Не умничайте. Хорошо. Конечно. Этот «плюшевый медведь» умеет ходить, разговаривать, устраивать взрывы?

— Я не верю, что он что-то взорвал, но да, он ходит и разговаривает.

— И как вы это объясните?

— У меня нет этому объяснения.

— Сколько же еще плюшевых медведей может ходить и разговаривать?

— Законы матери-природы непостижимы, — через какое-то время сказала Франсуаз.

— Мы поговорим о ваших экстремистских убеждениях чуть позже. Вы лесбиянка?

— Да.

— Хорошо. Это вы признаете.

— Я уже не раз говорила вам о том, что у меня нетрадиционная ориентация.

— Достаточно нетрадиционная, чтобы иметь сношения с тридцатисантиметровым террористом? — пронзительным голосом спросил главный следователь.

— Что?

— Мы знаем наверняка, что вы имели сношения, что мисс Винки соблазнила вас и именно таким образом вы были затянуты в эту тайную организацию. Именно так она и привлекала всех остальных. Вы в этом не виноваты. Если бы только вы нам открыли правду, мы бы помогли вам.

— Я же сказала, что это мальчик, а мне нравятся девушки, да и, кроме того, он ведь плюшевый медведь.