Смелая женщина до сорока лет - Драгунский Денис Викторович (читать книги бесплатно TXT, FB2) 📗
– О чем же?
– Помогите мне.
– Чем? В чем, наконец?
– Устьянцеву грозит арест.
– Боже! – Обский искренне перекрестился. – Надеюсь, пронесет. Откуда вы знаете?
– Все об этом говорят. Неужели вы не слыхали?
– Признаться, нет. Но… Это ужасно, да. Но… Но что я могу сделать? Спрятать его в моей квартирке? – он усмехнулся. – Ежели ненадолго, то пожалуйте. Но всё равно найдут.
– Нет, не это.
– А что? – спросил Обский. – Что я могу сделать?
– Сделать так, чтобы его оставили в покое. Вы ведь можете.
– Я?
– Вы, вы! – она прищурилась и странно на него взглянула.
– Неужели я так старо выгляжу? На пятьдесят с лишком лет?
– При чем тут? О чем вы? – поморщилась Аглая Михайловна.
– Сдается, вы меня путаете с полковником Секеринским, начальником охранного отделения. Нет-с, моя фамилия Обский. И мне тридцать два. Я не имею чина.
– Вот вы и сознались! – прошептала Аглая Михайловна. – Откуда актеру знать чин и фамилию главы охранки? Да и возраст его?
– Нет-с. Я просто читаю газеты. Иногда.
– Нет, да-с! – настаивала она. – Всё про вас известно.
– Ложь! – сказал Обский.
Он сам точно не знал, правда это или ложь.
Однажды в конке на скамейку напротив него уселся господин в сером сюртучке, долго всматривался и сказал, наконец:
– Изволите быть господином Устьянцевым, литератором?
– О нет! – Обский был настроен философски. – А даже если бы и «да», то никак не своим собственным изволением, а Божьим, при совместном старании папаши и мамаши. Но все-таки нет. Нет!
Достал из жилетного кармана визитную карточку, протянул собеседнику.
– Хм! – сказал тот. – Однако по фотокарточке вы точно Устьянцев. Соблаговолите пройти со мною. Удостоверим вашу личность, и делу конец.
Комната была небольшая, хорошо проветренная, но сохранявшая старый запах табака. Господин в сером листал толстые подшивки бумаг, раскрывал книги, похожие на бухгалтерские, водил пальцем по графам, исписанным фиолетовыми буквами. Задавал странные вопросы – как звали бабушку, например. Однако поехать в театр и поговорить в дирекции отказался. Поскольку всё и так понятно. «Вы можете идти, господин Обский. Однако погодите!»
Сказав это, серенький господин завел беседу о России и свободе, о власти и обществе. Получалось, что свободы в России и вправду маловато – но всё потому, что общество настроено против власти. Сотрудничать надо, сотрудничать!
В разговоре Обский спросил, в чем провинился Устьянцев.
– Если в общих словах, – ответил серый господин, – он злоупотребляет своей популярностью и доверием публики. На книгах автографы надписывает: «Вперед на борьбу!» и всё такое прочее. Но это чепуха, впрочем. Есть кое-что серьезнее, но это, уж прошу прощения, служебная тайна!
Обский хотел было сказать, что это не Устьянцев надписывает, а он, которого за Устьянцева принимают. Но смолчал.
Долго беседовали. Обский соглашался с собеседником, но никаких обязательств не давал, ни устно, ни письменно. Да и серый господин не требовал от него обещаний. Так, поговорили и разошлись.
Кто же сболтнул?
Кто-то, кто видел, как Обский заходил в дом на Гороховой? Как выходил оттуда? Или этот господин нарочно пустил слух, чтоб замарать его в общественном мнении? А может, Обский сам, подвыпив, этак намекнул да приврал, да прихвастнул – вот, мол, я какой?
Но в любом случае – ложь.
– Ложь! – повторил Обский.
Аглая Михайловна едва не заплакала.
И тут он понял, что надо делать. Удалить соперника из города, удалить из России, надежно и надолго, и Аглая Михайловна скоро забудет об этом забубенном гении.
Он нахмурился и сказал:
– Навсегда избавить господина Устьянцева от ареста и суда я не смогу. Но на пару лет выручить – постараюсь.
– Умоляю! – воскликнула Аглая Михайловна. – Иван Фадеевич, Жанчик… Миленький. Спасите его. Я всё для вас сделаю… Отдам всё…
– Что «всё»? – вдруг спросил Обский.
Аглая Михайловна подошла к нему, положила ему руки на плечи, в упор поглядела в глаза – так, что у него под коленками защекотало, – и шепотом повторила:
– Всё… Всё-всё… Или вы желаете, чтоб я словами объяснила, что и как я хочу вам отдать? Но я же хорошо воспитана…
– Завтра, – сказал Обский, почувствовав себя хозяином положения. – Завтра в полдень пусть господин Устьянцев будет здесь! – и он хлопнул ладонью по полированной крышке маленького комода. – Собранный в небольшое путешествие, вы меня поняли?
– Аглая Михайловна, пойдите в ванную и отыщите папенькину бритву и помазок для мыла! – командовал Обский. – А вам, сударь, придется поскоблить бородку и под носом…
– У меня своя бритва, – пробурчал Устьянцев, роясь в саквояже.
Побрившись, он стал вылитый Обский. Или наоборот? Они смотрели друг на друга, и оба не сумели удержать улыбок, что было странно в этих обстоятельствах.
– Итак, господин Устьянцев, – говорил Обский. – Вы всё прекрасно знаете и понимаете. У вас осталось буквально трое-четверо суток. Вам надо ехать за границу.
– Рад бы, да как? – пожал плечами Устьянцев. – У меня нет паспорта.
– Я не стал бы давать пустые советы, – Обский достал из бокового кармана свой заграничный паспорт и протянул Устьянцеву. – Держите!
– Благодарю вас! – восторженно вскрикнула Аглая Михайловна. – Вы так добры, так великодушны!
– Значит, я теперь буду Обский? – спросил Устьянцев, листая паспорт.
– Значит. Слушайте дальше. Через Гельсингфорс не советую: опасно, полно филёров. Простой вопрос: что этот актер забыл в Швеции? А? То-то же. Вот вам билет до Москвы. Первый класс.
– Что я вам должен?
– Пустое. Мы с Аглаей Михайловной потом посчитаемся, – Обский стрельнул в нее глазами, стараясь, чтоб Устьянцев заметил, взволновался и возревновал; но, кажется, тот не обратил внимания. – В Москве сами берите билет до Киева. Оттуда на Львов через Волочиск. В Волочиске пропустят легко. Вы ничем не рискуете.
– А вы?
– Это уж мое дело, – надменно сказал Обский. – Однако за меня не беспокойтесь. Поезд отходит через два часа. Присядем. Ну, с Богом. «С Богом», по русскому обычаю, говорит самый младший.
– С Богом! – воскликнула Аглая Михайловна.
Все встали, и она вдруг обняла Устьянцева и долгим поцелуем впилась ему в губы. Тот заморгал глазами, но потом обнял ее, прижал к себе. Так они стояли целую минуту.
Обский насмешливо кашлянул:
– Мне выйти в другую комнату?
– Фи! – вскрикнула Аглая Михайловна, прервав поцелуй. – Прощайте, гений! – она жадно всмотрелась в Устьянцева и пожала ему руку.
Вдвоем с Обским они подошли к окну и увидели, как Устьянцев садится на извозчика.
– Ну-с… – сказал Обский.
– Что-с? – почти передразнила Аглая Михайловна.
– Ежели вы намерены, как обещали, «отдать мне всё» прямо сейчас, то это будет похоже на оргию, пусть и слегка растянутую в явлении персонажей…
– Что вы такое говорите! – вспыхнула она. – Приходите через три дня.
– Отчего ж через три, а не завтра?
– Оттого, что я женщина, вы меня поняли? – дерзко сказала Аглая Михайловна.
Через три дня он сидел на диване у нее в будуаре. Горничная подала кофе, поклонилась и ушла. Аглая Михайловна вышла к нему, на ходу натягивая перчатки.
Обский склонился к ее руке, а потом, погладив пальцем полупрозрачный шелк с мушками, спросил:
– Это знак?
– Как хорошо, что вы так понятливы.
Короткий гнев охватил Обского.
– Придется остановить вашего гения.
– Поздно! – она засмеялась.
– Самый раз. Он будет в Волочиске через полсуток. Я не сотрудник охранного отделения, как вам, должно быть, напели дурные люди. Но я могу дать телеграмму, как любой подданный государя. Устьянцева притащат обратно и вернут мне мой краденый паспорт, – он коротко засмеялся.
