Современная американская новелла (сборник) - Зверев Алексей Матвеевич (книги онлайн полные .TXT) 📗
Водитель грузовика нашел в подсобке стальной стержень и приступил к обработке автомата.
Паренек пошел в угол, где поблескивал и вспыхивал огнями музыкальный автомат, и опустил четвертак. Джон Фогарти начал петь про то, что родился в дельте реки.
Я сел за столик и поглядел в окно. То, что я увидел, мне сразу не понравилось. К патрулю присоединился легкий пикап марки «шевроле» — словно шотландский пони к табуну першеронов. Я наблюдал за ним до тех пор, пока он спокойно не переехал тело девушки из «кадди», после чего отвел глаза.
— Это мы их сделали! — неожиданно с отчаянием закричала девушка. — Они не имеют права!
Ее дружок велел ей замолчать. Водитель грузовика вскрыл сигаретный автомат и набрал шесть или семь пачек «вайсрой». Он разложил их по карманам, а одну вскрыл. По решительному выражению его лица можно было подумать, что он собирается не курить сигареты, а глотать.
В автомате сменилась пластинка. Было восемь.
В восемь тридцать отключилось электричество.
Когда погас свет, девчушка вскрикнула. Крик мгновенно оборвался — похоже, ее друг зажал ей рот. Музыкальный автомат издал басовитую руладу и замер.
— Боже ты мой! — воскликнул водитель грузовика.
— Буфетчик! — позвал я. — У вас есть свечи?
— Кажется, есть. Подождите… да. Вот здесь несколько штук.
Я поднялся и взял. Мы с ним зажгли их и пристроили в разных местах.
— Только поосторожнее, — сказал я. — Если спалим это заведение, нам не поздоровится.
Он угрюмо хмыкнул:
— Это уж точно.
Когда мы поставили свечи, то увидели, что паренек с подружкой сидят в обнимку, а водитель грузовика стоит у задней двери и смотрит, как еще шесть тяжелых грузовиков выписывают вензеля между бетонными островками с заправочными колонками.
— И тут не повезло, так что ли? — спросил я.
— Да, ничего хорошего, коль электричество совсем вырубилось.
— Очень плохо?
— Котлеты протухнут через три дня. Остальное мясо и яйца испортятся так же быстро. Консервы выдержат, да и сухие продукты тоже. Но не это худшее. Без насоса у нас не будет воды.
— Долго протянем?
— Без воды? Неделю.
— Наполните каждую пустую банку, какую найдете. Залейте до краев. Где туалеты? В бачках чистая вода.
— Уборные для служащих сзади. Но, чтобы попасть в них, нужно выйти на улицу.
— Через стоянку — к служебному зданию? — Я не был готов к этому.
— Нет. Из боковой двери и наверх.
— Дайте мне две бадейки.
Он нашел два оцинкованных ведра. Подошел паренек.
— Что вы делаете?
— Нужно воды набрать. Как можно больше.
— Тогда давайте одно мне.
Я протянул ему ведро.
— Джерри! — девчушка заплакала. — Ты…
Он взглянул на нее, и она замолчала, но вытащила платочек и начала вытирать уголки глаз. Водитель грузовика курил новую сигарету и скалился, глядя на дверь. Он ничего не сказал.
Мы подошли к боковой двери, в которую я вошел сегодня в полдень, и остановились на секунду, наблюдая за тем, как по мере приближения и удаления грузовиков их тени то увеличивались, то уменьшались.
— Пора? — спросил паренек. Его рука прикоснулась к моей, мускулы натянулись, словно провода. Если бы кто-нибудь поддал ногой, он улетел бы в небеса.
— Спокойнее, — сказал я.
Он слегка улыбнулся. Улыбка вышла вялая, но все же это лучше, чем ничего.
— Пошли.
Мы выскользнули.
Вечерний воздух похолодал. В траве стрекотали сверчки, в дренажной канаве бултыхались и квакали лягушки. На площадке гул грузовиков был более громким, более угрожающим — какой-то звериный рев. Изнутри это смотрелось как кино. Здесь все было на самом деле, могли и убить.
Мы крались вдоль стены, облицованной плиткой. Небольшой козырек у крыши отбрасывал на нас тусклую тень. Напротив мой «камаро» прижался к ограде, и слабый свет дорожного указателя поблескивал на изломанном металле и в лужицах бензина и масла.
— Ты давай в женский, — прошептал я. — Налей ведро из бачка и жди.
Ровный гул дизелей. Он обманчив: вот они будто приближаются, а на самом деле — всего лишь эхо, отскакивающее от углов здания. Расстояние футов двадцать, но кажется гораздо большим.
Он открыл дверь в женский туалет и вошел. Я проскочил в следующую и оказался в мужском. Почувствовал, как обмякли мускулы, и со свистом выдохнул. Мельком увидел себя в зеркале: напряженное бледное лицо с темными глазами.
Я снял фаянсовую крышку с бачка и наполнил ведро. Отлил немного, чтобы не расплескивалось, и направился к двери.
— Эй!
— Что? — прошептал он.
— Готов?
— Да.
Мы снова вышли на улицу. Сделали, может, шагов шесть, как нам в глаза ударил свет фар. Он подкрался, огромные колеса едва вращались по гравию, а теперь рванулся к нам, электрические фары светились свирепыми глазами, огромная хромированная решетка радиатора, казалось, готова была расплющить нас.
Паренек замер, на лице застыл ужас, глаза осоловели, зрачки уменьшились до размеров булавочных головок. Я толкнул его, и он пролил половину воды.
— Беги!
Грохот дизельного мотора перешел в визг. Я протянул руку через плечо паренька, чтобы распахнуть дверь, но прежде, чем успел это сделать, она открылась изнутри. Паренек влетел, я ринулся за ним. Оглянувшись, увидел, как грузовик — большой «петербилт» с навесной кабиной — поцеловался с покрытой плиткой наружной стеной, отрывая от нее раздробленные куски. Раздался душераздирающий скрежет, словно гигантские когти скреблись по грифельной доске. Затем правое крыло и решетка радиатора вломились во все еще открытую дверь, рассыпав хрустальным веером стекло и смяв стальные дверные петли, точно туалетную бумагу. Дверь вылетела в ночь, как на какой-нибудь картине Дали. Грузовик заспешил к стоянке перед зданием, выстреливая из выхлопной трубы, словно из пулемета. Звук был разочарованный, злой.
Дрожа всем телом, паренек опустил ведро на пол и повалился в объятия девушки.
Сердце у меня бешено колотилось, а ноги как будто налились водой. Кстати, о воде; вдвоем мы принесли примерно ведро с четвертью. Вряд ли это стоило такого риска.
— Хочу забаррикадировать дверной проход, — сказал я буфетчику. — Чем мы можем это сделать?
— Э-э…
Вмешался водитель грузовика:
— Зачем? Ни один из этих грузовиков не сможет просунуть сюда даже колесо.
— Меня беспокоят не они.
Водитель начал шарить по карманам в поисках сигарет.
— У нас в подсобке лежат какие-то щиты, — сказал буфетчик. — Хозяин собирался построить сарайчик для хранения бутана.
— Загородим ими проем и подопрем парой кабинок.
— Я помогу, — сказал водитель грузовика.
Работа заняла около часа, и в конце концов мы все взялись за постройку, даже девчушка. Загородка получилась более или менее прочной. Разумеется, это не означало, что она окажется достаточно крепкой, если какой-нибудь грузовик врежется в нее на полной скорости. Думаю, все это понимали.
Вдоль большого витринного окна находились три кабинки, и я сел в одну из них. Часы за стойкой остановились на 8.32, теперь, похоже, было уже десять. Снаружи рыскали и рычали грузовики. Некоторые, спеша по неизвестным делам, уехали, другие прибыли. Среди них было три грузовичка-пикапа, круживших около своих больших собратьев.
Меня потянуло в дрему, и вместо того, чтобы считать овец, я считал грузовики. Сколько их в штате, сколько в Америке? Грузовики с прицепами, пикапы, платформы, дневные перевозчики, тричетвертитонки, десятки тысяч армейских конвойных грузовиков да еще автобусы. Кошмарное видение городского автобуса — два колеса в водостоке, а два на дороге, — который с ревом сбивает кричащих пешеходов, словно кегли.
Я прогнал этот кошмар и забылся в тревожном полусне.
Должно быть, наступило раннее утро, когда Снодграсс начал пронзительно кричать. На небе поднялся тонкий серп месяца и холодно светил сквозь высоко бегущие облака. На фоне низкого рыка работавших вхолостую больших моторов послышался новый лязгающий звук. Я взглянул и увидел, как сеноукладчик ходит по кругу под погасшей рекламной вывеской. Лунный свет сверкал на острых, вращающихся спицах его упаковочного агрегата.
