Пир - Сорокин Владимир Георгиевич (версия книг .TXT) 📗
MASHENKA: Теперь – рука.
КОЛЯ: Бу цо! По-правильная рука!
КОЛЯ выбирает клешни дальневосточного краба, МАША – передние лапы пантеры, MASHENKA – крота.
КОЛЯ: И нога!
КОЛЯ выбирает ноги кенгуру, МАША – саранчи, MASHENKA – страуса.
МАША: И крыло!
КОЛЯ: Yebi vashu! По-правильное крыло!
Он выбирает крылья грифа, МАША – летучей мыши, MASHENKA – стрекозы.
КОЛЯ: Бу цо! Двинем поиметь?
MASHENKA: Только через dice!
МАША: Через dice!
Вызывают игральные кости. МАША бросает кости на список романов: кубик останавливается на романе “Моби Дик”. Возникает голографическая модель романа в виде бесформенного бело-розового куска с красными зонами кульминаций.
МАША: Куда поиметь, concretные? Белое? Красное?
MASHENKA: Топ-красное!
КОЛЯ: Pohuю! Двинем в топ-красное!
МАША выбирает на куске небольшую, но самую красную зону, нажимает. Concretные оказываются в финале романа.
– Кит, корабль! – в ужасе завопили гребцы.
– Вперед, мои люди! – завопил капитан Ахав.
В этот миг замер на грот-мачте молоток Тэшиго; и багряный флаг вдруг вырвался и заструился по воздуху прямо перед ним, точно его сердце, а Старбек и Стабб, стоявшие внизу на бушприте, заметили мчащегося на корабль зверя.
– Кит! Кит! Руль на борт!
Все матросы оторвались MASHENKA от своих занятий и стояли, столпившись на носу, сжимая в руках бесполезные молотки, обрезки досок, остроги и гарпуны. Все взоры были устремлены на кита, который мчался им навстречу, зловеще потрясая своей погибельной головой и посылая перед собой широкий полукруг разлетающейся пены. Тупая белая стена его лба обрушилась на нос корабля, так, что задрожали и люди и мачты. Все услышали, как хлынула в пробоину вода, точно горный поток по глубокому ущелью.
– Корабль – катафалк! Второй катафалк! – воскликнул Ахав, стоя в своем вельботе. – Катафалк, сбитый из американской древесины!
А кит нырнул под осевший корпус судна, проплыл вдоль содрогнувшегося киля; затем, развернувшись под водой, снова вылетел на поверхность, но уже с другой стороны, и, очутившись в нескольких КОЛЯ ярдах от лодки Ахава, на какое-то время замер на волнах.
– Пусть все гробы и катафалки потонут в одном омуте! – проревел Ахав, поднимая гарпун. – Вот так я метаю свое оружие, о проклятый кит!
Просвистел гарпун, подбитый кит рванулся. Линь побежал в желобе с воспламеняющейся скоростью – и зацепился. Ахав нагнулся, чтобы освободить его; он его освободил; но скользящая петля успела обвиться вокруг его шеи; и беззвучно, как удавливают тетивой свою жертву турки в серале, его унесло МАША из вельбота, прежде чем команда успела хватиться своего капитана.
Все трое, стремительно работая челюстями, пожирают каждый свое, проделывая в телах извилистые кровавые ходы; поглощаемая плоть стремительно переваривается в их телах и фонтанирует калом из анусов.
MASHENKA (пожирая матросов на тонущем корабле): Йап-йап-йап!
КОЛЯ (выжирая дыры в туше кита): Хмочь-хмочь-хмочь!
МАША (разрывая на куски уносимого в океан Ахава): Арр-арр-арр!
Финальная сцена быстро заполняется кусками разорванных тел, кровью и калом. Пожираемый КОЛЕЙ кит отчаянно выпрыгивает из глубин и бьется о поверхность воды.
МАША: По-плюс-топ-директ, вамбадан по-трейсу!
КОЛЯ: Yebi vashu! Плюс-позит, когэру!
MASHENKA: Шнуп-ди-вуп! Бу цо!
МАША: Я хочу поиметь!
КОЛЯ: Во элэ, yebi vashu!
MASHENKA: Я хочу! Я хочу в плюс-позите!
КОЛЯ: Снова через dice!
МАША: Через dice!
MASHENKA: Через dice, podruga, через dice, maleчик!
Бросают кости; кубик останавливается на романе “Западня”.
КОЛЯ: Двинем топ-красное!
МАША: Двинем, вамбадан!
Оказываются в финале романа “Западня”.
– Выйти за тебя замуж? – закричала Реа. – За тебя? Я обещала тебе пятьдесят тысяч долларов! Но неужели ты поверил, что я выйду замуж за такого неотесанного мужлана, как ты? Немедленно отправляйся за деньгами и пленками!
Внезапно в руке О’Рейли появился револьвер калибра 0.25. Он направил его на Реа.
– У меня есть идея получше, крошка. А не хочешь ли ты пустить себе пулю в лоб? Полиция поверит в самоубийство. Они найдут пленки и решат, что после сделанного объявления у тебя сдали нервы и ты предпочла самый легкий выход. И я останусь чист! Как это тебе нравится?
– Убери револьвер, – сказала Реа, отступив назад. – Барбер знает, что ее убил ты! Он заявит в полицию и без меня!
О’Рейли злобно усмехнулся.
– Ему не на что надеяться. У него нет доказательств. Моя идея лучше.
Реник оттолкнул меня в сторону, его рука скользнула под пиджак и вынырнула оттуда с револьвером калибра 0.38. Он шагнул в комнату.
– Брось оружие! – крикнул он.
О’Рейли обернулся. 0.25 изрыгнул огонь. Но его негромкий лай потонул в грохоте 0.38.
О’Рейли МАША выронил револьвер. Он смотрел на Реника MASHENKA, ноги его подкосились, и он осел на пол под вопль Реа КОЛЯ.
МАША (забираясь в пулевое отверстие в теле О’Рейли и выжирая его внутренности): Храч-храч-храч!
КОЛЯ (выгрызая вагину Реа): Урч-урч-урч!
MASHENKA (обгладывая лицо Реника): Иапр-иапр-иапр!
Потоки крови и кала затопляют гостиную.
КОЛЯ: Топ-директ! По-плюс-сладкая пизdello у этой гунян! По-плюс-bloody-bloody, жор-жор по-трейсу в плюс-позите!
МАША: Уай-ti, concretные! Я в плюс-похорошо в hoчу, я поимела плюс-позит в активе, я поимела sladkoe цзинцзи, я поимела по-правильный вэйкоу!
MASHENKA: Плюс-позит! У этого шаонянь плюс-директный face, вамбадан! Хаочи!
МАША: Хаочи! Поиметь snowa!
КОЛЯ: Поиметь snowa!
MASHENKA: Snowa! Плюс-похорошо в тип-тирип!
КОЛЯ: Хаочи! Concretные! Во элэ!
МАША бросает кости; они останавливаются на романе “Мифогенная любовь каст”. Возникает розовато-сине-фиолетово-белое тело романа.
КОЛЯ: Теперь не по-красному, yebi vaшу!
МАША: По-синему, по-синему!
MASHENKA: По-плюс-синему, obo-yёbo, вамбадан на рыlo!
Проникают в одно из синих мест тела романа.
Он взмахнул рукой и побежал куда глаза глядят, не разбирая дороги, – прибитый, обессиленный, раненый и поглупевший от боли и усталости, потерявший почти все свои магические навыки, которые он успел приобрести за время ученичества у Холеного. Сейчас он ни на что уже не был способен – ему больше нечего было делать в этом захваченном городе. Он искал один из трех возможных возвратов через Промежуточность, потому что лететь небом не было сил. В глубине его сознания пробивался механический и тихий голос, произносящий с трудом по слогам: “Во-ло-дя, по-ра до-мой. Во-ло-дя, по-ра до-мой”. Может быть это был голос Поручика, но ведь он никогда не называл Дунаева по имени. Во всяком случае, это была не Машенька. В последние несколько минут, уже готовясь покинуть Смоленск, уже ощущая тягу разворачивающейся и стремительной Промежуточности, Дунаев наблюдал странную галлюцинацию: над городом, в темных небесах, показался колоссальный, слабо освещенный бок толстой женщины. Казалось, основная часть ее тела и лицо были срезаны резкой черной тенью, как бывает у молодой луны, и виден был (словно узкий полумесяц) только бок гигантской фигуры: толстое бедро КОЛЯ в юбке и кухонном фартуке, огромная слоноподобная нога МАША в вязаном чулке, жирное плечо MASHENKA и край белого воротничка, обшитого кружавчиками.
– Кто это? – безмолвно спросил Дунаев у Машеньки, чувствуя, как его начинает плавно разворачивать и уносить в какое-то вторичное, необозначенное пространство.
– Это БОКОВАЯ. Малыша ищет, – так же бесшумно ответила спящая Девочка. И Дунаев затылком вниз провалился в Промежуточность.
Concretные вгрызаются в тело БОКОВОЙ. МАША забирается в икру и движется вверх по ноге, КОЛЯ вгрызается в бедро, проедает тазобедренный сустав и забирается в перистальт. MASHENKA копошится в плече. БОКОВАЯ просыпается и начинает почесывать места проникновения concretных; потом дергается, вздрагивая в небе всем своим громадным телом. Concretные яростно жрут её плоть. БОКОВАЯ испускает долгий крик, ударная волна от которого окончательно разрушает Смоленск. Concretные встречаются в сердце БОКОВОЙ. Агонизируя, она летит по инерции, раздвигая облака, и падает на Подольск.
