Запретное (ЛП) - Сузума Табита (бесплатные версии книг txt) 📗
Мая отбрасывает назад свои волосы, и улыбка появляется на её лице, её глаза оживлённо расширяются.
— О, ты думаешь бежать из страны?
Я улыбаюсь.
— Заманчиво… Но, может быть, нечто более похожее на просмотр фильма?
Она поворачивает лицо к небу.
— Но солнце светит. По-прежнему чувствуется, словно сейчас лето!
— Хорошо, тогда выбирай ты.
— Давай просто прогуляемся, — говорит она.
— Прогуляемся?
— Да. Давай сядем на автобус до Челси Харбор. Давай глазеть на дома богатых и знаменитых и бродить внизу у реки.
6
Мая
Пока мы идём по набережной Челси-Имбенкмент, я складываю свои пиджак и галстук и засовываю их в сумку, а тёплый вечерний бриз подталкивает к моим обнажённым бёдрам юбку. Солнце только начинает становиться оранжевым, роняя капли золота на чешуйчатую поверхность воды, похожую на кожу змеи. Это моё любимое время суток: день едва закончился, а вечер ещё не начался. Томные часы солнца растягиваются перед нами перед тем, как исчезнуть в тёмных сумерках. Высоко над нами виднеются тяжелые мосты, перегруженные движением: переполненные автобусы, нетерпеливые машины, безрассудные велосипедисты, мужчины и женщины, потеющие в костюмах и отчаянно желающие попасть домой, паромы и буксирные судна, проходящие под ними. Гравий хрустит под ногами, когда мы пересекаем огромные, пустые просторы между стеклянными офисными зданиями, проходим мимо роскошных апартаментов, которые прокладывают свой путь высоко в небо. Сейчас настолько солнечно, что мир кажется чистым от света, белоснежным. Я кидаю Лочену свою сумку, перехожу на бег, подскакиваю, подпрыгиваю и делаю колесо; зернистая дорога ощущается грубой под моими ладонями. Солнце на мгновение исчезает, и мы погружаемся в холодную синюю тень, когда проходим под мостом; звук наших шагов внезапно увеличиваются, отражаясь от гладкой поверхности подпорок, распугивая голубей и заставляя их взлететь. В нескольких шагах слева от меня, сохраняя безопасное расстояние для моих выкрутасов, шагает вперед Лочен, держа руки в карманах, рукава его рубашки закатаны до локтей. Тонкие линии вен видны на его висках, и синие круги под глазами придают ему призрачный вид. Он смотрит на меня своими яркими зелёными глазами и одаривает одной из своих фирменных кривых улыбок. Я улыбаюсь и делаю очередное колесо, и Лочен слегка удивленно увеличивает свой шаг, чтобы идти со мной вровень. Но когда он отводит взгляд в сторону, его улыбка исчезает, и вновь начинается покусывание губ. Несмотря на то, что он находится рядом со мной, я чувствую, что между нами непреодолимое расстояние. Даже когда он смотрит на меня, я чувствую, что он почти не видит меня, его мысли находятся в каком-то другом месте, вне досягаемости. Я теряю равновесие, выходя из переднего поворота, и падаю на него, почти с облегчением чувствуя, что он жив и надёжен. Он издаёт короткий смешок и ставит меня на ноги, но быстро возвращается к обкусыванию губ, его зубы бередят рану. Когда мы были маленькими, я могла сделать что-то глупое и разрушить заклинание, вытащить его из кокона, но теперь всё сложнее. Я знаю, что есть вещи, о которых он не рассказывает мне. То, что у него на уме.
Когда мы доходим до магазинов, то берём пиццу и Колу на вынос и идём в сторону парка Баттерси. За воротами мы блуждаем среди нескончаемой зелени, вдали от деревьев, наравне с солнцем, теперь находящимся на западе и теряющим свой блеск. Скрестив ноги, я рассматриваю синяк на своей голени, пока Лочен становится коленями на траву, открывая коробку для пиццы и передавая мне кусочек. Я беру его и, поднимая подбородок, вытягиваю ноги, чтобы почувствовать лучи солнца на своём лице.
— Это в миллион раз приятнее, чем проводить время с теми придурками со школы, — сообщаю я ему. — Уйти за тобой было хорошим решением.
Тщательно жуя, он одаривает меня проницательным взглядом, и я могу сказать, что он пытается прочесть мои мысли, ища скрытый мотив в моих словах. Я встречаю его взгляд, и уголок его рта дёргается вверх, как только он осознает, что я полностью честна.
Я заканчиваю есть раньше него, откидываюсь назад, опираясь на локти, и наблюдаю за тем, как он ест. Он явно голоден. Я открываю рот, чтобы сказать, что у него на подбородке кетчуп, затем передумываю. Однако моя улыбка не остаётся незамеченной.
— Что? — спрашивает он с кратким смешком, глотая последний кусок и вытирая руки о траву.
— Ничего, — я пытаюсь подавить улыбку, но с красными полосами на подбородке, взъерошенными волосами, рубашкой навыпуск и неряшливыми манжетами, свободно болтающимися вокруг рук, он выглядит как высокая, темноволосая версия Тиффина в конце тяжелого учебного дня.
— Почему ты на меня так смотришь? — упорствует он, вопросительно глядя на меня, но теперь уже с оттенком застенчивости.
— Да так. Я просто думала о том, что Фрэнси говорит о тебе.
В его глазах мелькает намёк на осторожность.
— О, только не снова…
— Твои ямочки, определенно, очень милые, — усмехаюсь я в ответ.
— Ха-ха, — он слегка улыбается и смотрит вниз, дёргая траву, румянец подступает к его шее.
— И у тебя поразительные глаза, что бы это ни значило.
Он смущен.
— Отстань, Мая. Ты просто выдумала это.
— Нет. Говорю же тебе: она рассказывает мне такие вещи. Что еще?.. Ах, да: твой рот, по-видимому, создан для поцелуев.
Он давится, обливая меня Колой.
— Мая!
— Я не шучу! Это были её точные слова!
Теперь он сильно краснеет, пристально глядя внутрь банки с Колой.
— Я могу допить, или ты всё ещё умираешь от жажды?
— Не пытайся сменить тему, — смеюсь я.
Он бросает на меня злой взгляд и пьёт до дна.
— Она даже сказала, что видела тебя через открытую дверь мужской раздевалки, и ты выглядел действительно…
Он пинает меня. По-прежнему полушутя, но все же больно.
Я в замешательстве. Под внешней весёлой маской он внезапно кажется расстроенным. Кажется, я случайно пересекла какую-то невидимую черту.
— Ладно, — я поднимаю руки в знак отступления. — Но ты понял, да?
— Да, огромное спасибо, — он криво улыбается, чтобы показать, что не злится, и затем отворачивает лицо от ветра. Наступает долгая тишина, и я закрываю глаза, ощущая последние лучи летнего солнца на лице. Спокойствие нервирует. Приглушенные крики со стороны игровой площадки доносятся до нас, словно она находится в миллионах миль отсюда. Где-то среди деревьев собака издаёт несколько коротких резких тявканий. Я переворачиваюсь на живот и подпираю подбородок руками. Лочен не понимает, что я наблюдаю за ним, все признаки смеха были полностью стёрты с его лица. Опираясь локтями на согнутые колени, он смотрит на парк, и я чувствую, что его ум работает. Ища на его лице признаки оставшегося раздражения, я ничего не нахожу. Только грусть.
— Ты в порядке?
— Да.
Он не поворачивается.
— Точно?
Он собирается что-то сказать, но ничего не говорит. Вместо этого он начинает большим пальцем тереть болячку.
Я сажусь. Протянув руку, аккуратно убираю его руку от лица. Его глаза встречаются с моими.
— Мая, я не собираюсь встречаться с Фрэнси.
— Я знаю. Всё в порядке. Это неважно, — быстро говорю я. — Она переживёт.
— Почему ты так стремишься свести нас?
Внезапно, я чувствую себя неловко.
— Не знаю. Полагаю… Полагаю, я думала, что если бы ты встречался с моей подругой, то, по крайней мере, я могла бы видеть тебя. Ты бы не… ты бы уехал с меньшей вероятностью.
Он непонимающе хмурится.
— Просто, если ты встретишь кого-то в университете в следующем году… — в задней части моего горла слегка нарастает боль. Я не могу закончить предложение. — Я имею в виду, конечно, что хочу, чтобы ты встретил кого-то, но я не… Я боюсь…
Он одаривает меня долгим спокойным взглядом.
— Мая, безусловно, ты знаешь, что я никогда не брошу тебя — ни тебя, ни всех остальных.
Я выдавливаю из себя улыбку и смотрю вниз, выдёргивая травинки. “Но однажды ты сделаешь это”, - не могу перестать думать я. Однажды мы все оставим друг друга, чтобы создать собственные семьи. Потому что так устроен мир.
