Обладать - Байетт Антония С. (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Вам никогда не приходило в голову, что права на часть переписки, а именно на письма Кристабель, тоже могут принадлежать вам?
– Приходило, но что толку. Никакого законного завещания Кристабель, насколько мне известно, не оставила. Происходило всё следующим образом: когда Кристабель умерла в тысяча восемьсот девяностом году, её сестра София собрала все её бумаги и особой посылкой отправила своей дочери, Мэй. Мэй – моя прапрабабка. В то время ей было около тридцати лет. Мой прадедушка, её сын, родился в тысяча восемьсот восьмидесятом. А замуж она вышла тремя годами раньше, в семьдесят восьмом. Из-за этого замужества у неё возникли нелады с отцом, тогдашним сэром Джорджем. Не одобрял старик браков между двоюродными, она ведь вышла за братца! И семьи с тех пор не ладили. Ну вот, София отправила дочери бумаги, а при бумагах письмо, я сейчас не помню слово в слово, но примерно такое: «Моя милая Мэй, я должна сообщить тебе очень печальное известие: прошлою ночью скоропостижно скончалась моя дорогая сестра Кристабель. Она часто выражала желание, чтобы все её бумаги и рукописи стихов перешли к тебе – ты моя единственная дочь, а она всегда считала, что важные вещи должны передаваться в семье по женской линии. Посылаю тебе всё, что смогла отыскать. Какова подлинная ценность этих бумаг и велик ли их интерес для потомства, я не разумею, но пребываю в надежде, что ты заботливо их сохранишь, так как Кристабель полагала (и имела к тому же мнения людей сведущих), что её поэзия – пусть это пока широко и не признано – весьма высоких достоинств». Дальше там говорилось: было бы очень хорошо, если бы Мэй смогла приехать на похороны, но она (София) знает, что последние роды у Мэй прошли не слишком гладко и сейчас много забот. Словом, нет никаких свидетельств, что Мэй была на похоронах Кристабель. Но архив тёти она сохранила, хотя, кажется, мало интересовалась стихами.
– Стихи дожидались вас, – заметил Эван.
– Наверное. Очень может быть. Но что касается прав собственности, глядишь, ещё обнаружится, что и наши линкольнские сокровища принадлежат сэру Джорджу – если Кристабель действительно умерла без завещания… Вряд ли Собрайл и К° станут принимать во внимание моё моральное право.
– Вот-вот, – согласился Эван, – у меня возникли точно такие же опасения. Вэл мне рассказала о Собрайле…
– Самую малость, что слышала краем уха, – улыбнулась Вэл.
– Этого было достаточно. Я стал думать. И ничего лучше не придумал, как попросить моего достопочтенного Друга Тоби порыться в пыльных ящиках, в которых у них в конторе хранятся старые юридические документы. Конечно, это его ставит в несколько щекотливое положение, он как-никак семейный поверенный сэра Джорджа. Поэтому здесь его роль в нашем деле кончается. Вы простите, что я говорю в «нашем деле» – вы, может быть, согласитесь, чтобы я представлял ваши юридические интересы? Так вот, Тоби откопал – будем считать, мы откопали! – очень важную бумагу. Теперь нужно тщательно продумывать каждый наш шаг, случай совсем не простой. Однако, по моему скромному профессиональному убеждению, теперь уже совершенно ясно, кому принадлежит переписка. Вот, я принёс ксерокс. Взгляните. Да благословит Господь ксерокопировальную машину, я проверил подпись на подлинность в вашем Центре в Линкольне. Что скажете?
Мод взяла в руки одну-единственную страничку:
Продиктовано сестре моей Софии Бейли, мая 1-го 1890 г., поскольку моя слабость не позволяет мне писать отчётливо. Я завещаю Софии мои деньги, а также мою мебель и фарфор. Если Джейн Саммерс из Ричмонда ещё жива и помнит меня, то ей причитается 60 фунтов. Все мои книги и бумаги, а также права на издание передаю Майе Томасине Бейли, в надежде, что по прошествии времени у неё возникнет интерес к поэзии. Подписано мною, Кристабель Ла Мотт, в присутствии Люси Таксон, служанки, и Вильяма Марчмонта, садовника.
– Листок с завещанием отыскался среди счетов Софии. Из счетов, кстати, следует, что она разыскала Джейн Саммерс и вручила ей нужную сумму, – объяснял Эван. – Я думаю, она исполнила все распоряжения покойной, а потом с чистой совестью положила завещание куда-то в бумаги. Решила сохранить на всякий случай, но не держала среди главных документов.
Мод спросила:
– Это означает, что письма мои?
– Право на издание неопубликованных писем принадлежит автору и его наследникам. Сами же письма, как объект собственности, принадлежат получателю – если, конечно, получатель не вернул их отправителю. Как это имело место в данном случае.
– То есть когда Падуб вернул Кристабель её письма, они перестали быть его собственностью?
– Именно. Тем более что Тоби сообщил мне по секрету – Падуб собственноручно написал: мол, сударыня, возвращаю ваши письма обратно.
– Получается – если это действительно так! – что я законная владелица всей переписки, и права на публикацию писем Кристабель тоже мои?!
– Именно. Хотя это ещё не на блюдечке. Могут последовать возражения. Сэр Джордж наверняка попытается оспорить ваши права. Ведь завещание не было в своё время объявлено, не было зарегистрировано в палате, словом, существуют всякие лазейки, придирки, чтоб его опротестовать. Но по моему личному мнению, если заняться этим правильно, то можно доказать ваше право собственности на всю переписку целиком, и на часть Падуба, и на часть Ла Мотт. Пока же меня волнует, как нам одновременно и повести дело и защитить Тоби, чья позиция этически… неоднозначна. Как бы этот документ мог выползти на свет без помощи Тоби?
– Если сэр Джордж вздумает судиться, – вставил наконец слово Тоби, – то все ваши грядущие поступления уйдут на издержки…
– Что-то знакомое, – заметила Вэл. – Чарльз Диккенс, «Холодный дом».
– Очень меткое сравнение, – сказал Эван. – Но возможно, удастся заключить с ним мировую. Сейчас меня больше занимает, как всё обставить, чтобы никто не заподозрил, будто Тоби нарочно искал для нас этот документ. Изобретём какую-нибудь историю, выставим его моей жертвой – допустим, я явился к нему под благовидным предлогом, мол, ищу какие-то пустяковые материалы, усыпил его бдительность, проник в архив…
– В общем, повёл себя как настоящий пират! – произнесла Вэл, с обожанием глядя на Эвана.
– Конечно, если вы мне поручите отстаивать ваши интересы…
– Я бы рада, но вы на этом не заработаете, – сказала Мод. – Если переписка моя, она попадёт не на продажу, а в наш Информационный центр.
– Ну и ладно. Меня в данном случае привлекают не деньги, а драма человеческих чувств. Считайте, что я работаю из любопытства. Кстати, не зарекайтесь, возможно вам придётся-таки продать письма – не Собрайлу, конечно, а Британской библиотеке, или ещё какой-нибудь достойной организации – чтобы заплатить сэру Джорджу отступного.
Роланд сказал:
– Леди Бейли нас встретила по-доброму. Ей действительно нужна новая коляска.
Мод сказала:
– Наш Информационный центр с самого основания задыхается без средств…
– Окажись письма в Британской библиотеке, у тебя были бы и микрофильмы, и средства, а у леди Бейли – новое кресло…
Мод взглянула на Роланда негодующе:
– Окажись письма у нас в Центре, нам бы охотно выделили средства…
– Мод, послушай…
– Джордж Бейли вёл себя со мной самым грубым образом. Со мной и с Леонорой…
– Он любит свою жену, – сказал Роланд. – И свой заповедный лес.
– Это верно, – вставил Тоби Бинг.
– Послушайте, – сказала Вэл, – не надо ссориться из-за того, чего мы пока ещё не имеем. Вернее, чего вы пока ещё не имеете. Давайте двигаться шаг за шагом. Для начала выпьем за Эвана, которого осенила юридическая мысль. А потом вместе пораскинем умом, какой будет следующий шаг.
– У меня есть пара задумок, – сказал Эван. – Но их надо хорошенько проверить, покопаться в законах…
– Ты считаешь, я жадничаю, – сказала Мод Роланду, когда они очутились дома.
