Память (Книга первая) - Чивилихин Владимир Алексеевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
В самом деле, сколько новых имен открыл Владимир Чивилихин своему любознательному читателю!.. Декабрист Николай Мозгалевский, проведший свою игру с царскими палачами и следователями так умно и тонко, что не выдал ни одного из товарищей, никому не добавил страданий, и без того безмерно тяжких. Человек, через всю свою жизнь пронесший свет дружбы и братства, не сломленный, сумевший взрастить многочисленных потомков, судьбы которых яркими, неповторимыми ниточками вплелись в судьбу Отечества… Павел Дунцов-Выгодовский, стихийный философ-декабрист, родом из крестьян, литературные труды которого были преданы огню, поскольку даже в казенном пересказе жандармских чиновников мысли автора обжигали, звали на борьбу против угнетателей народа, за честь и достоинство человека… Владимир Соколовский, поэт, которого отнесли к третьестепенным, забытым, но в творчестве которого — мы видим это теперь, вслед за Чивилихиным и благодаря ему, — есть подлинные прозрения и настоящее гражданское мужество. «В тяжелую последекабристскую пору Владимир Соколовский был единственным русским литератором, сумевшим опубликовать острое социальное произведение, злую сатиру на царя и самодержавный строй России… —»
О декабристах из «Памяти» Чивилихина можно узнать много нового. Причем документальный подход автора вовсе не помешал ему внести в свое повествование проникновенную лирическую ноту, вызвать щемящее чувство сострадания к «несчастным» и вместе с тем глубокого уважения к их жизненному подвигуи подвигу тех, кто не устрашился гнева властей и связал свою судьбу с героями и мучениками декабря 1825 года.. Может, только узким специалистам было известно ранее столько имен простых русскихженщин, сибирячек, до конца разделивших горести, страдания, но и высокую радость духовного общенияс этими лучшими из сынов России в то смутное время. Чивилихин открыл их имена миллионам читателей.
«Память» заставляет снова и снова пристально всматриваться в удивительно богатую славными примерами историю нашей Родины. И даже известные лица словно бы озаряются новым светом, рассматриеаемые именно в неразрывной цепи времен, включенные в живой процесс непрерывного развития науки и культуры России. Так, от Дунцова-Выгодовского протягиваются незримые нити к исполинской фигуре Михаила Лунина, мыслителя-тираноборца, и видно, как во многом созвучны были устремления этих двух столь разных по своему положению в обществе участников декабристского движения, сколь сопоставимы их методы борьбы в условиях «политической смерти», на которую они были обречены. Из рассказов о разнообразной кипучей деятельности Василия Каразина, а затем — Николая Морозова, более двух десятилетий бывшего узником камеры-одиночки в одной из страшных царских крепостей, о прозрениях никому неведомого двадцатичетырехлетнего прапорщика Александра Федорова и его однофамильца, военного инженера Е. С. Федорова, об исследованиях русского инженера Фридриха Цандера, расчетах ученого-самоучки из сибирской глубинки Юрия Кондратюка, наконец, гениальных разработках Константина Эдуардовича Циолковского — вытекает гордость автора за свою Родину, потому, что всех этих людей дала миру Россия, а не какая-либо другая страна, более развитая в социальном и экономическом отношениях.
И не может оставить равнодушным читателя гимн автора талантливости нашего народа… Называя широко известные имена русских ученых-естествоиспытателей, автор знакомит нас с еще одним, покаеще недостаточно оцененным по достоинству великим ученым — Александром Леонидовичам Чижевским,основателем новой науки — гелиобиологии. Наверное, большой риск — включать в художественное, пустьи документальное повествование список научных работ с «неудобоваримыми» названиями. Но тем сильнеечитательское потрясение, когда выясняется, что все это — неизданные труды ученого с мировым именем. И снова обжигает сердце болью мысль: как же расточительны бываем мы при всем своем богатстве, как беспамятны, как «ленивы и нелюбопытны»…
Причудливы, непредсказуемы повороты повествования в этом новом, непривычном для читателя жанре —романе-эссе. Владимир Чивилихин уводит нас то в историю паркового строительства, то в дебри архитектуры, где поневоле приходится осваиваться с незнакомыми терминами, иначе трудно представить вживекрасоту, с таким восторгом воспеваемую автором, то в мрачные казематы, где неслыханным испытаниям подвергались воля и все духовные и физические силы человека и где тем не менее рождались яркие вспышкиразума… А то вдруг начинает развертываться перед нами история сложных отношений гения русскойлитературы Гоголя и бывшей фрейлины императрицы Александры Смирновой-Россет, красавицы иумницы, воспетой Пушкиным, Вяземским, Жуковским… То вдруг побываем мы вместе с авторомв древнем Чернигове, городе, где сохранился архитектурный шедевр мирового значения — церковь Параскевы Пятницы. Именно с этим памятником связан для Владимира Чивилихина ответ на загадку,кто же мог создать одно из величайших творений русской литературы — «Слово о полку Игореве»…
И не сразу, но все же приходит в голову простая мысль: а ведь в этом пестром, с виду бессюжетном,с множеством ходов, закоулков и боковых тропинок повествовании есть свои закономерности, своя движущая пружина. Ведь это же наш современник, человек, родившийся уже при Советской власти, вместе со всей страной хлебнувший лиха в годы Великой Отечественной войны и сразу после нее, человек, поднявшийся к высотам культуры, человек с задатками исследователя и дарованием писателя, с гражданским темпераментом и мужеством бойца, жадно всматривается в недавнее и давнее прошлое своей страны, стремится понять и передать другим свое понимание волнующих его проблем, напомнить, наследниками какого богатства мы являемся и как несравненным своим наследием распоряжаемся… Ведь это же отсюда и столь богатое интонационное разнообразие: то спокойный лиризм воспоминаний, то скорбь раздумий, то гнев, сарказм, ирония, то нескрываемое восхищение деяниями великих мужей России…
Читать «Память», наверное, трудно — она все время подвигает не просто к сопереживанию, но к совместному активному труду, она требует немалой подготовки, но и сама в свою очередь в значительной мере расширяет эрудицию и кругозор читателя. Постоянно ловишь себя на мысли: а это хорошо бы записать, а об этом надо бы прочесть кое-что еще, поскольку автор щедро отсылает к источникам, находит слова благодарности и признательности для каждого, чьи сочинения помогли ему лучше уяснить тот или иной момент истины. Читать «Память» трудно, но каково же было написать ее! Поражает громадный объем фактического, документального материала, глубоко и творчески освоенного автором. Вникать в глубины содержания «Памяти» не просто, но писал-то Владимир Чивилихин для своего современника, гражданина страны, где всеобщая грамотность стала законом, а тяга к знаниям, которая и без того в России была издавна заложена в недрах народа, приобрела подлинно массовый размах. Именно поэтому у «Памяти»будет все больше и больше верных читателей, а у ее автора — последователей, ведь как щедро делится он задумками, темами, адресами, как увлеченно зовет пытливых, «с молодыми глазами», прочесть, расшифровать до конца многие из тех редкостных папок с документами, в которые удалось «заглянуть» ему самому, как надеется, что начатый им поиск будет продолжен и расширен…
Выступая на Юбилейном Пленуме правления Союза писателей СССР, К. У. Черненко сказал: «Важным инструментом воспитания гражданственности, советского патриотизма, интернационализма было и остается воспитание историей. И хорошо, что в литературе, искусстве своего рода возрождение переживает историческая тема. Умение говорить о прошлом серьезно, взвешенно, с позиций марксистско-ленинского мировоззрения — вот что приносит, как показывает практика, успех в этом деле».
