Год Дракона - Давыдов Вадим (электронные книги без регистрации .TXT) 📗

Врач вопросительно посмотрел на Елену:

– Я должен узнать что-нибудь важное?

– Невероятно важное, пан Ковач.

– Хорошо, – он пожал плечами и повернулся, услышав шаги возвращающегося к ним Майзеля.

Тот протянул врачу лист электронной бумаги:

– Это займет некоторое время. Не хотите перекусить чего-нибудь?

– О, нет-нет, благодарю вас, пан Данек.

– Иди, Данечку. Пожалуйста.

– Хорошо, – желваки прыгнули у него на скулах, и он уже развернулся.

– Стой, – вдруг проговорила Елена. – Иди ко мне.

Он, поколебавшись, подошел к ней. Елена поманила его рукой, и когда Майзель наклонился, взяла его за огромные уши, притянула к себе и поцеловала в губы:

– Иди теперь. Я тебя позову.

Он выпрямился, – и теперь совсем другое было у него лицо, словно посветлело. Не говоря больше ни слова, он скрылся на другой половине дома.

– Вы читайте, доктор, – повернулась Елена к врачу. – Только очень внимательно, пожалуйста.

Ковач, все еще ничего не понимавший, сдвинул очки на кончик носа и запустил прокрутку страниц. Читал он долго. Так долго, что Елена уже начала терять терпение. Наконец, он нажал на кнопку последний раз, опустил «бумагу» себе на колени и задумчиво уставился на Елену.

– Что вы так смотрите, пан Ковач?

– Я думаю, пани Елена.

– О чем?!

– О том, что я ни черта не смыслю в Божьем замысле, хорошая моя.

– Вот как?!

– А что, по-вашему, может сказать на такое акушер-гинеколог с тридцатью годами стажа за плечами?! – он с сердцем стукнул ладонью по «бумаге». – Что вы хотите, чтобы я сказал вам, голубушка?

– Я хочу знать, как такое возможно.

– Никак.

– То есть?

– Никак невозможно. Это называется чудо, пани Елена.

– Вы смеетесь?!

– Мне не до смеха, голубушка. Я и понятия не имел, что у вас за ситуация.

– Ну, хоть какое-нибудь объяснение, черт возьми, существует?!

– А зачем оно вам? – улыбаясь как-то странно, тихо спросил врач. – Зачем вам объяснения, пани Елена? Ну, хорошо, я могу сейчас начать лепетать о том, что... э-э... регулярная интимная жизнь вносит в организм женщины определенные весьма положительные изменения, – иногда радикально положительные. Что вы молоды, здоровы, что вам очень хотелось. Вы мне поверите? Ну, конечно, поверите. Потому что вам хочется поверить. Но это ерунда, пани Елена.

– Почему?

– Потому. Потому что есть на свете вещи, которые не стоит объяснять. И не стоит даже пытаться. Это я вам как акушер-гинеколог говорю. С тридцатилетним стажем. Не стоит, чтобы не спугнуть чудо. Пусть будет чудо, пани Елена. Пусть то, что произошло, останется просто чудом, без всяких объяснений. И пусть люди узнают – чудеса случаются. Не смотря ни на что. И пусть у всех нас будет надежда.

Майзель слышал, конечно. Сидел, сгорбившись, на диване, изо всех сил вцепившись ногтями в щеки, чтобы не закричать, не броситься к ним.

Елена знала, что он слышит. Но не сердилась на него совершенно.

Когда доктор ушел, Майзель связался с помощниками, сказал, что проведет совещание из дому. Совещание пришлось на самом интересном месте прервать, потому что Елене опять сделалось нехорошо. Майзель собрался позвонить врачу, но Елена остановила его:

– Пожалуйста, не дергайся. Тебе же сказали, что это в порядке вещей. Потерпи.

– Я-то потерплю.

– Дракончик, у меня все хорошо. Ты даже не можешь себе представить, как восхитительно я себя чувствую. А тошнота... Ну, что это такое, по сравнению... Понимаешь?

– Я просто очень за тебя боюсь.

– Это приятно. Но это совсем лишнее. Иди, пожалуйста, занимайся своими делами, а я посплю. Часочек. А потом поеду к Сонечке.

– Вместе поедем.

– А дела?

– Дела подождут.

– Что?! О-о... Это что-то новенькое.

– Ничего. Привыкай, елочка-иголочка. А, кто там еще? – он потянул из кармана завибрировавший телефон.

Звонил понтифик:

– Ну, Даниэле, все подтвердилось?

– Ты уже знаешь? Что, Вацлав звонил?

– Конечно. Я прилечу послезавтра, поговорим. А пока поздравляю!

– Спасибо.

– Ты что?

– Ничего. Я просто никак поверить не могу, что это со мной и на самом деле.

– Всякому да воздастся по делам его, а некоторым – даже на этом свете. Господь любит вас, друг мой. Вот и весь секрет. Привет Елене. До встречи, Даниэле!

– До встречи, дружище.

Елена ничего не поняла, поскольку говорили они по-итальянски, но легко догадалась, кто звонил:

– Уже и Ватикан в курсе. Что ты за невозможный тип!

– Это не я, – Майзель, словно защищаясь, выставил вперед ладони. – Это величество, как сорока какая, ей-богу! Тебе привет и пожелания. Примите и прочее.

– Спасибо.

– Он прилетает. Послезавтра.

– Господи!

– Да не Господи, а Рикардо.

– Благодарю за разъяснения, дорогой. Сама я ни за что бы не догадалась. Я всего-навсего беременная, а не чокнутая, Данек. Запиши это себе в телефон, чтобы не забыть.

– Ага, щучка-колючка! – просиял Майзель. – Я вижу, ты опять в форме. Жизнь продолжается!

– Я в форме. Пообещай мне одну вещь.

– Да.

– Если все закончится благополучно...

– Когда все закончится благополучно.

– Если когда. Неважно. Обещай мне, что мы все, абсолютно все, будем делать сами. Я и ты. Я не хочу никаких бабок и нянек. Понимаешь?

– Понимаю, Елена. И у кого из нас мифологическое сознание?

– Ты обещаешь?

– Да. Обещаю.

– Смотри.

– Ты мой ангел. Я люблю тебя.

– Что-то ты стал подозрительно часто это говорить. Семь раз за два дня.

– Ты считаешь, сколько раз?

– Считаю. Каждое твое слово считаю, птеродактиль несчастный.

– Глупая беременная женщина.

– Старая глупая беременная женщина.

– Хватит кокетничать.

– Как ты относишься к этой королевской идее?

– Какой? Дорогая, у Вацлава идей почти столько же, сколько и у меня.

– Ты знаешь. Про Людвиково крыло.

– Ну... Это не приводит меня в такой уж восторг, как можно было бы ожидать. Но... почему бы нам не снять у друзей уютную квартирку? У них довольно большой... особняк.

– Этот вариант мне в голову не приходил.

– Неудивительно. Я же говорю – ты заметно поглупела в последнее время.

– Я боюсь.

– Да. Я тоже.

– А вдруг молока не будет? Совсем?

– Елена, я тебя сейчас отшлепаю.

– Иди, иди. Я посплю, наконец!

ПРАГА, ГОСПИТАЛЬ СВЯТОЙ ЕЛЕНЫ. МАЙ

Когда Сонечка проснулась, она увидела сидящего на кровати рядом с ней Майзеля и стоящую за его спиной Елену, держащую его руками за плечи.

– Дядя Даник... Тетя Леночка... Мы где?

– В больнице, милая, – Майзель взял Сонечку за руку. – Ты уже выздоравливаешь.

– Значит, это был не сон, – девочка вздохнула, и глаза ее наполнились слезами. – Я думала, мне все приснилось. Я так хотела проснуться.

– Ты помнишь, что случилось?

– Да.

– Данек, перестань, – простонала Елена. – Ну, не сейчас!

– Сейчас. Потом я не смогу, – он сжал руку девочки так, что она побелела. – Ты знаешь, что случилось с мамой и с папой, милая?

– Знаю, – две большие прозрачные слезы выкатились из Сонечкиных глаз и покатились по щекам. – Их Боженька к себе забрал. Они теперь на небе с ангелами поют. Мне тетя Леночка рассказала.

– Да, милая, – хрипло сказал Майзель и почувствовал, как Елена вцепилась руками изо всех сил ему в плечи. Он, продолжая держать Сонечку, взялся другой рукой за горло, в котором что-то пискнуло. – Да, милая. Ты не бойся.

– Я не боюсь, – Сонечка прерывисто вздохнула. – Им там хорошо, и они на меня смотрят. Только я с ними попрощаться не успела.

– Ты знаешь, это я виноват, – снова заговорил Майзель. – Я опоздал. Я должен был успеть, но я опоздал. Прости меня, милая.

– Господи, Данек, прекрати же!

Он перебросил руку и стиснул запястье Елены, не давая ей продолжать:

– Ты слышишь меня, Сонечка?

– Слышу, – Сонечка быстро вытерла слезы и снова длинно, прерывисто вздохнула. – Ты тетю Леночку спас. И меня спас. А их не успел. Я знаю. Всех сразу нельзя никогда спасти, дядя Даник. Так только в сказках бывает. А мы не сказочные. Мы люди обычные. Они на тебя не сердятся, мама и папа, я знаю. Ты хороший. А можно, я с вами буду жить? Я вам буду как будто ваша дочка. Тетя Леночка сказала, что можно. Если ты разрешишь.