Помоги мне исполнить мечты (СИ) - Либерт Таисса (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

       — А сделала хуже. — Остановившись на последних ступеньках, произношу.

       — Я не знаю, почему ты так бесишься! Это все из-за газеты? Так я уже договорилась с ними, они не будут делать выпуск про нас. — Кричит мне из соседней комнаты Лондон, и я слышу, как она начала приближаться ко мне.

       Тут у меня щелкает. Мне хочется сделать это назло Лондон, но и заодно выполнить своё желание. А хотя я не уверена, что это поможет. Но попробовать стоит.

       — А знаешь,… — начинаю я, — пусть делают. Да, пусть! Я хочу, чтобы обо мне все узнали!

       — Что? — Она произносит это так, словно только что споткнулась об порожек, хотя стоит на одном месте.

       Мне становится смешно. Я не могу удержать слезы, потому смеюсь.

       — Давай! Я хочу, чтобы обо мне все узнали. Считай, что это один из пунктов. В списке.

       — Хорошо. Как скажешь. — Она кивнула головой. — Но тогда ты немедленно вернешься в школу. А сейчас иди, выпей таблетки и собирайся, — спокойно сказала Лори.

       — Нет! — возмущаюсь я. — Хватит мне все время указывать, что делать!

       — Я советую.

       — И ты, и Кристи, вы постоянно твердите, что мне нужно делать! У меня такое чувство, что я неправильно умираю!

       Я замолкаю. Лорен переваривает услышанное. Она, выпучив глаза, глядит на меня, поджав губы. Глаза заблестели и стали краснеть. Не могу на это смотреть. Отвернувшись, я кривлюсь так, чтобы почувствовать себя не виноватой в сказанном. Я не виновата, что они будут продолжать жить, а я умру.

       — Хва-тит, — по слогам говорю я. — У вас обоих впереди вся жизнь, а у меня всего полтора года. И есть ли они вообще? — Мой голос срывается.

       Я не знаю, куда девать руки, они так и норовят сделать что-то не то. Меня трясет от злобы и от боли. Неужели Лондон не поняла это? Неужели она, правда, думала, что вылечит меня, вернув в привычное русло?

       Я забегаю в свою комнату, хлопаю дверью и закрываю её на замок изнутри. Во мне столько эмоций. Я даю им волю. Даю волю рукам.

       Сначала я нашла какой-то журнал и теребила его обложку, думая и заливаясь слезами в истерике. Уголок загибается треугольником, разгибается. Загибается. Разгибается. Сама и не заметила, как вырвала обложку и мяла в руках. Затем комкала страницы и разбрасывала по комнате, беззвучно кричала — голоса не было совсем.

       Я представляю, что похожа на халка, и крушу все вокруг. Вся моя одежда из шкафов летит на пол. Все вещи, бумаги, карандаши и фломастеры со столов, столиков и комодов летят на пол тоже. Я швыряю куда-то свой мобильник. Переворачиваю все простыни, бросаю в стороны подушки, швыряю на пол матрац. И, заходясь в истерике, сажусь возле кровати, хватаясь за свои волосы.

       Я хочу спрятаться. Хочу вернуться в свое детство, где все было хорошо, и я была здорова. Залезаю под кровать — ныряю в прошлое. Раскидываю руки и притворяюсь, что лечу.

       Я хочу почувствовать себя живой. Хочу попробовать то, что не успела сделать в жизни. Но моя жизнь закончилась.

       Я нащупываю у себя под рукой что-то, подвожу к глазам и вижу, что это фломастер.

       Я поняла.

       Подползаю к стене, все еще прячась под кроватью, и начинаю писать. Корявые буквы пляшут вверх-вниз. От фломастера пахнет спиртом. Чернила выводят образы из моей головы на стену.

       Первое — я хочу, чтобы меня запомнили. Я хочу оставить после себя что-то памятное. Чтобы люди знали моё имя.

       Затем опускаюсь ниже и пишу следующую строчку. Затем еще. И еще. И еще. Весь промежуток, который я могла расписать под кроватью, оказывается заполненным.

       Я ложусь снова на спину и гляжу на стену, перечитывая перевернутые буквы. Всего полтора года, если они есть, конечно же. Успею ли я?

       А что если я прекращу дышать прямо сейчас? Решаюсь попробовать.

       Вдох. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Десять. Пятнадцать. Тридцать. Перед глазами начинают бегать черные точки. Сердце бьется чаще. Хочется глотнуть воздуха. Рефлекс. Сорок. Вдох. Я не выдерживаю.

       Слышу приближающиеся шаги. Замираю. Ручка дергается, но дверь не открывается. Больше её не пытаются открыть. Я слышу, как Лондон спускается вниз по лестнице. Двенадцать громких шага — тринадцать ступенек. Затем слышу скрип дивана. Включенный телевизор. По телеканалу крутят Икс-Фактор.

       Завибрировал телефон. Я вылезла из под кровати и начала искать его. Он лежал в куче вещей, которых я разбросала. Лондон написала эсэмэску: «ИЗВИНИ».

       Кидаю взгляд на комнату — я её разгромила. Все мои руки измазаны фломастером. Волосы превратились в птичье гнездо. Беру расческу и пытаюсь привести их в порядок. Через несколько минут усилий стало намного лучше.

       Я выглядываю в окно. Тучи уже затянули небо. Скоро будет дождь. Интересно, когда ветер успел их пригнать?

       Дышу полной грудью, чтобы наладить сердцебиение. Вдох-выдох. Вдох. Вдох. Выдох. Набираю эсэмэску Лондон: «И ТЫ МЕНЯ».

Вытерла лицо рукавом кофты, в которую я была одета, и убедилась, что больше такого не повториться. Я спокойна. Спокойна.

       Спускаюсь вниз и вижу Лондон, обнимающую подушку. Наверное, ей тоже некуда было девать руки, но она нашла наиболее правильный выход. Подруга оборачивается на звук моих шагов. Не знаю, что делать, стою, как вкопанная, смотрю в глаза Лондон.

       — Иди ко мне, — произносит она и отбрасывает подушку в сторону, раскрывая объятия для меня.

       Я плюхаюсь в её объятия. Приятные мурашки. Тепло её тела. Зарываюсь в её волосы. Пахнут яблоком.

       — Я, правда, не хочу тебя терять, — говорит она.

       Чувствую, как моя щека становится мокрой — с подбородка подруги капают слезы.

       Ни разу не видела, чтобы Лондон плакала. Даже когда её бросил Чед. Она закрывалась ото всех, пребывала в депрессии, бесилась, но не плакала. Ни разу. По крайней мере, при мне.

       — Это глупо, но я буду до последнего верить в то, что ты выздоровеешь, — произносит Лондон.

       — Глупо, — вторю я.

       — Любой бы на моем месте, так думал.

       — Ты говоришь, как моя сестра.

       — Потому что это правда. — Она гладит мою голову, поправляя волосы, заправляя их за уши.

       А затем мы молчали. Просто находились в объятьях друг друга, ничего не говорили, даже не смотрели друг друга. И на меня накатило такое теплое чувство от того, что я сижу с человеком, с которым мне хорошо, которого я люблю. Я ведь, действительно, её люблю. И больше не нужно что-то делать, чем-то занимать себя, наполнять пустоту звуками. Достаточно просто чувствовать присутствие любимого человека.