Небесные всадники - Туглас Фридеберт Юрьевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗

Луна спустилась совсем низко. Шли парень с девушкой, и за ними двигались их слившиеся тени. Когда они добрели до ворот, на небе уже занималась заря. Они остановились, держась за руки.

— Поспать-то осталось совсем ничего, — сказал Куста. — Не знаю, как завтра на ногах стоять будем.

Он как будто хотел еще что-нибудь добавить, но слова не шли. Наконец Маали произнесла:

— Да, светает уже. Теперь иди спать.

Куста еще помедлил и напоследок выдавил:

— Маали…

Девушка поняла, о чем он просил. Она потянулась вперед и, не касаясь друг друга руками, они поцеловались. И пошли каждый в свою сторону.

На приступке амбара Маали приостановилась и увидела, как подштанники Кусты мелькнули в дверях комнаты. Тогда она вошла в амбар, заперла дверь на задвижку и стала раздеваться. Юбка упала на пол, девушка села на край постели и принялась расстегивать пуговицы на кофте. Расстегнула одну и задумалась, а пальцы тем временем сонно возились со второй. Но она так и осталась нерасстегнутой.

Маали думала, думала. Улыбка гуляла по ее сонному лицу, и усталые глаза закрылись. Но счастливые мысли еще кружились хороводом, пока наконец не смешались окончательно. Она ничком повалилась в постель и уснула. И мыши в оставшееся до восхода солнца время, наверно, слышали, как девушка жарким шепотом кого-то молила, и плакала, и смеялась от безмерной радости.

Она видела чудный, чудный сон, пожалуй, самый чудный в своей жизни.

…О, как сияет солнце и как цветут пунцовые маки и эти алые бальзамины! Ласточки щебечут, устраивая свои гнезда под стрехой, а кто-то едет к церкви, и бубенцы позванивают у лошади над головой: динь-динь-динь…

…Я нарву цветов и сплету венок из красных-прекрасных цветов, а потом украшу венком твою голову, и ты станешь восходящим, зардевшимся солнцем, мой милый, родной. Свети, свети мне, солнышко мое, чтобы в груди моей расцвели красные цветы любви…

…На церковной далекой дороге звенят-переливаются колокольчики… колокольчики…

ЛЕПЕСТКИ ЧЕРЕМУХИ{6}

Старые черемухи покойно дремали под безветренным небом. А с их ветвей беспрестанно сыпались лепестки цветов. Нежные и печальные, они опускались тихонько, словно охваченные грустью увядания. Трепещущие блики солнечного света падали на траву меж деревьями.

В мечтательном забытьи наблюдала Леэни за этой игрой света и тени. А ее светло-русую головку все гуще устилали осыпавшиеся цветки, словно белый венец.

Кукол своих она уложила спать на корень черемухи всех трех рядышком. И сказывалась сказка, то в мыслях, то в напеве. И вырастут они большими, три златовласые принцессы. Будут жить в заколдованном лесу, будут спать в заколдованном замке — сном столетним. И будут блуждать принцы, разыскивать цветущий папоротник, чтобы показал дорогу к замку.

Вся материнская любовь и нежность слились в этой колыбельной.

Но вот и сама она устала и обессилела. Воздух был томительно-теплый, весь в благоухании цветов и земли. И от этого мысли тоже слабели.

В них еще шевелилась тревога за детей. Такими они были в последнее время вялыми, такими безразличными. Где им оценить материнскую любовь, проникнуться материнской заботой. Говорить и ходить она их учила. Но они шагу не ступали без нее, а их детские желания ей приходилось угадывать только по голубым глазенкам. Хоть бы разочек улыбнулись они широко, руки к ней с криком радости протянули, сказки бы заслушались. Но нет — на всю жизнь оставаться им глухими и немыми!..

Так пусть хоть сон им приснится — такой же прекрасный, как этот весенний мир. Пусть приснится им сон о том, как любит, горюет и скучает их мама! Ну пусть глухие и немые — но ведь мир сновидений для них не закрыт! Если наяву никак — то пусть хоть во сне смеются и танцуют…

Леэни сидела, сложив руки на коленях, приподняв задумчивое, узенькое личико. Она вздохнула всей грудью, потом тяжело выдохнула, да так и замерла, глядя прямо перед собой.

Ей приоткрылась завеса над таинством природы. Тянулись из земли заплесневелые стволы деревьев, развилистые и кривые, сплошь щелистые, словно в шрамах — следах борьбы за существование. Вверху перепутавшиеся ветви, мощные, изогнутые, сплелись в клубок, будто змеи. Над ними кружевной шатер цветов и листьев. А внизу, в тепле и сырости, пробивалась молодая зелень, ползла по земле, взбиралась по стволам, жадно вбирая свет и воздух. И за всем этим — почерневшие у основания столбики ограды и клочки неба, поля, опушки леса, видимые сквозь паутину…

Хутор за оградой стих, будто вымер. Только на малиновом кусте попискивала какая-то пичужка, а еще дальше дзенькал колокольчик на шее пасущейся овцы. Да и то так тихо и монотонно, словно вторил сердцебиению воскресной природы.

Леэни закрыла глаза. Сонная истома одолела ее, блаженная и грустная разом. Ничего она уже не видела и не слышала, кроме желтого света сквозь смеженные веки да позвякивающего вдали колокольчика.

И вдруг — она почувствовала это словно сквозь сон — смех и шелест травы под чьими-то ногами. Она вздрогнула, пробуждаясь, но неохота было даже оглянуться. Уже по голосам она знала, кто идет: сестра Марие и батрак Куста.

С чего это Марие так игриво и колко хохочет! Прямо слух режет. Нет, и здесь не дадут покоя, не дадут побыть со своими куклами, со своими мыслями. Вечно лезут, болтают, смеются!

Затрещали сухие ветки, зашелестели кусты. Вот они уже миновали черемуху. Леэни увидела — в кустах мелькнула цветастая юбка сестры, такая же игривая, как и ее владелица. А теперь они, должно быть, уселись — ветки перестали шелестеть. Слышится только шепот и смех, смех и шепот…

Леэни утомленно потянулась. О-ох! — в груди защемило от долгого сидения. Она встала, и на миг желто-зеленые пятна заплясали перед глазами.

По-над кустарником виднелся сад, полный старых, замшелых яблонь. Еще дальше — стайка серых ульев с дерном на крышах. За ними рябины, а еще дальше — колодезный журавль в небе, словно грозно поднятая рука великана.

И тут Леэни увидела Кусту и Марие. Они сидели на пустом улье, прислонясь к забору. Марие запустила руки Кусте в волосы, она ерошила и гладила их, прижимаясь грудью к плечу парня. В руке Кусты был ломоть хлеба с маслом. Он смеялся, с аппетитом кусал хлеб, а свободной рукой обнимал девушку.

Так они сидели, а Леэни глаз не отводила от них.

Сон и усталость будто рукой сняло. Как и тех двоих, ее охватило возбуждение. Ах, отчего так колотилось сердце, когда она, пригнувшись, кралась в кустах! Словно молоточки стучали в груди. И вот она уже у них за спиной.

На самом-то деле — что ей до всего этого? Пусть себе сидят, пусть смеются. Как играла она со своими куклами, так и обратно пойдет играть. А не то вылезет из кустов и пойдет мимо, даже глазом не моргнув, будто ничего не случилось. Да и что случилось-то? Подумаешь, сидели парень с девушкой на улье да смеялись!

А сердце так колотилось! Затаив дыхание, стояла она меж цветущими ветвями, рот полуоткрыт, губы подрагивают.

Куста поел, прошелся рукавом по лицу. И вдруг обхватил девушку своими ручищами и припал своим ртом к ее губам. Они на миг застыли так — голова к голове, ноги напряглись до дрожи. И Леэни глядела на них во все глаза.

А-ах!.. Теперь она поняла, теперь ей все понятно!..

У нее задрожали колени. Первой мыслью было бежать, прочь от того, чего она так боялась… что было так постыдно… ах нет, еще и так захватывающе запретно…

Но в следующий же миг ее переполняло одно лишь любопытство. В страхе и смятении она застыла, прижавшись спиной к черемухе, утопив в ладошках пылающее лицо.

Меж дрожащими пальцами видела она слившиеся головы, видела, как подрагивает копна волос Марие, в которой точно змейки вились. Она видела, как сестра поникла головой, опустив ее на руки, обвившие шею Кусты. Они смеялись, не говоря ни слова, взахлеб, каждой клеткой тела. А потом послышался задышливый шепот Марие.