Город одиноких (сборник) - Левандовский Борис (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

И сама отчасти поверила, что за все в ответе мерзкая старуха, сбивающая кривой клюкой листья с деревьев и поливающая город дождем. Кончится этот проклятый длинный сезон, и снег заметет ее депрессию вместе с грязной землей.

Жанна в глубине души испытала внезапную уверенность, что все именно так и произойдет – чувство было невероятно сильным и глубоким, как озарение, и в то же время чистым и простым, как первый снег.

Но только всему этому что-то должно было предшествовать – но что именно, Жанна не знала.

– Наверное, тебе сейчас нужны деньги, – спохватилась Марта, когда они вышли в коридор. – Я бы могла одолжить до лучших времен.

– Нет, все в порядке, – сказала Жанна, надевая плащ, чтобы проводить ее до остановки автобуса. – Решив от меня избавиться, начальство вдруг расщедрилось, и мне выплатили трехмесячное выходное жалование. Но все равно спасибо.

– Да! – Марта хлопнула себя по лбу. – Ведь чуть не забыла.

Она извлекла из сумочки записную книжку, полистала и вырвала один листок, который протянула Жанне:

– Думаю, мне он уже не пригодится.

– Что это?

– Адрес женщины. Живет она, правда, далековато – пару часов от города электричкой, в Судовой Вишне. Ну, в общем, если надумаешь повидаться с ней, разберешься.

– Угу, – Жанна машинально сунула листок в карман плаща и сразу же о нем забыла.

Взяв зонты, подруги вышли на улицу. Дождь прекратился, но воздух заметно похолодел, выдавая зиму, что подкрадывалась к городу.

– Заезжай к нам, как только сможешь, – сказала Марта перед тем, как сесть в автобус. – Роберт тоже будет рад тебя видеть. Кстати, он передавал тебе привет.

– Спасибо, передай ему и от меня.

И они расстались.

В следующий раз Жанна встретилась с Мартой лишь через пять лет – и то случайно. Они разошлись, обоюдно сделав вид, что не узнали друг друга.

Поворачивая назад к дому, Жанна увидела прикрепленный к стеклянной стене остановки большой религиозный плакат, в верхней части которого доводилось до ее ведома крупными заглавными буквами:

а в нижней, под изображением распятия с агонизирующим телом, вопрошалось:

Жанна, вернувшись домой, выпила чашку чая и пораньше отправилась в постель. Впервые за много ночей ей приснился не Анджей, а любвеобильный Христос, обгорелый, как головешка, который скребся в дверь ее квартиры и дурным голосом умолял его впустить.

5

Эмма Гительсон похоронила мужа в день своего сорокалетия. Следующие восемь лет она провела за разучиванием рекламных роликов по ТВ и составлением биографий героев мыльных опер, получая пенсию по инвалидности и стряпая курсовые для студентов. Пока в конце 98-го не загнулась ее тетка, последняя из живых родственников, оставив ей дом и небольшое хозяйство в местечке, находившемся в полутора часах езды электричкой от Львова.

Эмма продала свою квартиру в городе и сменила обстановку – тетка при жизни никогда ее не жаловала, презирая еврейскую половину крови, что досталась племяннице от отца. Но Эмма утешилась наследством. Благослови Господь дыру в земле, что приютила старую суку.

В последнюю ночь на львовской квартире Эмма открыла глаза и поняла, что не одна. Кто-то смотрел на нее. Она не видела, кто, и это присутствие не было чем-нибудь выдано. Эмма просто знала: он там, в темноте. Ждет и смотрит на нее.

«Ты теперь всегда будешь со мной?» – прошептала она.

Ждущий Впотьмах ничего не сказал. Но Эмма все равно узнала, что он ответил «да».

«Даже если я уеду в другое место?»

И он опять ответил «да».

Эмма знала.

За три года, что она прожила в Судовой Вишне, к ней из города приезжало около двухсот человек. Некоторые бывали всего один раз, некоторые больше. Только люди из города. Впотьмах сказал, что так лучше.

Жители Вишни не интересовались «жидовской полукровкой» – мы не желаем знаться с нею, говорили они себе. Эмма с ними – еще меньше. Находясь в курсе (ей много чего было известно о жителях Вишни), Эмма оставалась довольна: она их тоже ненавидела, с их плебейскими замашками людей земли. Амхааретс. Но возвращаться обратно в город не хотела.

В тот день с самого утра Эмма знала, что к ней приедет еще один человек из города.

Молодая женщина.

Однажды в конце лета трое мальчишек (пяти, девяти и одиннадцати лет) возвращались домой из лесу, неся корзинку грибов. Они увидели, как Жидовка Гительсонша ходит вокруг своего огорода на заднем дворе и что-то высматривает на земле. Потом Жидовка Гительсонша нагнулась, чтобы поднять какую-то штуку, и долго ее рассматривала, вертя в руке туда-сюда. Дети наконец поняли, что она держит собачью какашку. Жидовка Гительсонша стояла к ним спиной в пол-оборота, поэтому не знала, что за ней наблюдают.

Сунула какашку в рот и начала жевать.

Младший из детей, которому было пять, хотел засмеяться… но вместо этого расплакался. И всем вдруг стало страшно. Дети бросились бежать и никому не рассказали, что Жидовка Гительсонша ест собачьи говешки.

А корзинку с грибами потом так и не нашли. Наверное, ее забрала себе Жидовка Гительсонша.

Никто не знал о том, что маленький жучок-точильщик случайно заполз Эмме во влагалище и через два дня, когда она спала, благополучно выбрался наружу из ее левой ноздри. Его путь был трудным.

Потом жучок провалился в половую щель, чтобы спокойно умереть.

6

Жанне редко доводилось бывать в сельской местности, поэтому прошло немало времени, пока ей удалось правильно сориентироваться и отыскать нужное направление среди преимущественно одноэтажных домов с хозяйственными пристройками. Без того уставшая после почти двухчасовой тряски в электричке, она месила ужасающую грязь размытых осенней непогодой улочек Судовой Вишни, всматриваясь в редкие указатели названий улиц и номеров домов.

Непривычный не городской запах мало рассказал ей о здешней жизни, зато служил постоянным напоминанием, что она тут чужая. Может быть, поэтому Жанна не стремилась никого расспрашивать, как ей отыскать нужный дом, решив положиться на собственные силы. Возможно, поэтому, а возможно, по иной причине – у нее возникла странная уверенность, что ее расспросы о женщине, с которой она намеревалась встретиться, не вызовут у местных жителей особого воодушевления. У нее были еще кое-какие догадки – что эта причина в ней самой: она полагала, что выглядит для здешних людей подозрительно. Ведь она приезжая.

Жанна подумала, что ни за что на свете не согласилась бы на жизнь вне города.

Затем ей удалось выбраться к дому, что стоял несколько в стороне от дороги с заполненными грязной водой колеями, и Жанна вздохнула, выяснив, что наконец пришла.

Ничем не примечательный одноэтажный дом, окруженный штакетным забором высотой метра в полтора. Во дворе размещался серый сарай, к которому тулилась собачья конура (что-то в ней сразу наводило на мысль, что прежний ее хозяин отбыл в страну Телячьей Кости, не оставив преемника), росло несколько яблонь, уже облетевших и похожих на обгорелые трупы многоруких великанов.

Калитка была открыта. Жанна вошла.

По пути ее обогнала стоически худая курица, ощипанная так, словно едва унесла ноги от кастрюли с кипятком; забилась в щель под крыльцом, где и затихла.

Жанна поднялась по ступенькам и, не обнаружив звонка, постучала в дверь.

Буквально через секунду ей открыла женщина лет пятидесяти с заколотыми по бокам седыми волосами, совсем не похожая на местную, – так, словно специально ее поджидала. От неожиданности Жанна вздрогнула. Но сразу заставила себя улыбнуться.

– Я Эмма, – сказала женщина, не дав ей даже открыть рта. – Заходи в дом.