Девушки со скромными средствами - Спарк Мюриэл (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

– Потрясающее платье, в жизни такого не видел, – сказал он.

– Скьяпарелли, – пояснила Полина.

– То самое знаменитое платье, которое ходит у вас по кругу? – спросил он.

– Кто вам сказал?

– Вам оно очень идет, – заметил он вместо ответа. Она подхватила шуршащие юбки и поплыла вверх по лестнице.

Ох уж эти девушки со скромными средствами!

Между тем трансляция предвыборной речи закончилась, и все, словно от избытка благоговения к только что отзвучавшим в эфире словам, выключили на время свои приемники.

Он заглянул в открытую дверь канцелярии. Там никого не было. И тут у него за спиной послышались шаги – администраторша возвращалась на свой пост, который она покинула, чтобы прослушать речь по радио.

– А я вот все жду мисс Редвуд.

– Попробую вызвать ее еще раз. Наверно, она тоже слушала радио.

Вскоре появилась и Селина. Полное самообладание, спокойствие и невозмутимость, как внешняя, так и внутренняя. Она не шла, а плыла вниз по лестнице – еще более плавно, чем плыла вверх несколькими минутами раньше печальная дева, соединенная таинственными узами с духом Джека Бьюкенена. На миг могло показаться, что это одна и та же девушка: сначала она про-следовала вверх по лестнице, шурша шелками от Скьяпарелли и демонстрируя роскошные блестящие волосы, падавшие ей на плечи тяжелой волной, и вот она уже скользит вниз, только теперь на ней узкая юбка и голубая блузка в белый горошек, а волосы подобраны и уложены в высокую прическу. Обычная жизнь дома, со всеми будничными звуками, постепенно возобновлялась.

– Добрый вечер, – сказал Николас.

– Еще раз все сначала, – послышался голос Джоанны.

– Ну, идем? – сказала ему на ходу Селина и с высоко поднятой головой пошла вперед, не обращая внимания на посторонние звуки, как породистая лошадь, которую перед скачками выводят напоказ.

ГЛАВА 7

– Слушай, у тебя нет лишнего шиллинга – мне нужно включить газ? – спросила Джейн.

– Полное самообладание, спокойствие и невозмутимость, как внешняя, так и внутренняя, сдержанность и еще раз сдержанность, независимо от общества, которое вас окружает. Элегантное платье, безупречный внешний вид и изысканные манеры помогут вам обрести чувство уверенности в собственных силах.

– Так что – нет шиллинга? Я тебе дам два шестипенсовика!

– Нет. Постучи к Энн, у нее есть ключ от газового счетчика.

– Энн, ты у себя? Слышишь, одолжи ключик, а?

– Если каждый будет пользоваться этим ключом налево и направо, нас просто накроют.

– Ну один разочек. Я же занимаюсь умственной деятельностью.

Селина, еще не успевшая одеться, сидела у Николаса на кровати. У нее имелся один испытанный способ – смотреть не прямо перед собой, а как бы искоса, из-под ресниц, благодаря чему она сохраняла контроль над ситуацией, которая иначе могла обернуться для нее невыгодным образом. Она произнесла:

– Не понимаю, как ты тут живешь?

– Ничего, терпимо. Найду что-нибудь поприличнее – перееду.

По правде говоря, эта комната, с ее скудной, экономной обстановкой, вполне его устраивала. Страсть к Селине трансформировалась у него, как у всякого одержимого идеалиста, в упрямое желание, чтобы бедность, возведенная в принцип, стала и для нее жизненной необходимостью. Он любил ее так же, как собственную родину. Ему хотелось, чтобы Селина была как бы олицетворением идеального общества – чтобы ее прекрасное тело подчинялось ее уму и сердцу, точно законопослушное население, и чтобы умом и сердцем она была так же прекрасна, как и телом. Однако желания Селины были гораздо скромнее: в этот конкретный момент ей хотелось лишь одного – раздобыть пачку шпилек, которые вот уже несколько недель как исчезли из продажи.

Это был далеко не первый случай, когда мужчина, ложась в постель с женщиной, рассчитывал обратить ее в свою веру, но сейчас данный мужчина досадовал на то, что это обращение души происходит в постели, и жаждал, страстно жаждал пробудить в ней социальную активность. Потом, уткнувшись лицом в подушку и испытывая приятную расслабленность и удовлетворение от исполненной миссии, он умиротворенно вздохнул, приподнялся и – почувствовал еще большую досаду, так как стало очевидно, что все его усилия приобщить Селину к своему представлению о совершенстве ни к чему не привели. Она сидела на краешке кровати и искоса, из-под опущенных ресниц, посматривала по сторонам. Ему уже не раз приходилось видеть у себя на кровати девушек в похожей розе, но он впервые оказался рядом с девушкой, которая воспринимала собственную красоту с такой невозмутимостью, тем более столь незаурядную красоту, как у Селины. Он не мог поверить, что она, в отличие от него, не видит привлекательных сторон необеспеченности и бедности: ведь даже ее тело было сконструировано так строго и экономно – ничего лишнего.

Она сказала:

– Не понимаю, как ты тут живешь, – просто келья какая-то. А на чем ты готовишь – на этой штуковине? – Она имела в виду газовую плитку.

И, пораженный впервые пришедшей ему в голову мыслью, что его с Селиной любовь – это только его любовь к Селине, он сказал:

– Да, конечно. Хочешь яичницу с ветчиной?

– Давай, – сказала она и стала одеваться.

Ему показалось, что вновь забрезжила Надежда, и он выложил свои запасы – все, что получил по карточкам. Она больше привыкла иметь дело с мужчинами, которые достают продукты на черном рынке.

– С двадцать второго числа, – сообщил Николас, – чаю будут давать по две с половиной унции в неделю: одну неделю две унции, другую – три.

– А сейчас сколько дают?

– Две. И масла две, а маргарина четыре.

Селину разобрал смех. Она долго не могла успокоиться и наконец сказала:

– До чего смешно тебя слушать!

– Черт, еще бы!

– А талоны на одежду ты уже все израсходовал?

– Нет, еще тридцать четыре штуки осталось.

Он перевернул ветчину на сковородке. Затем, по внезапному наитию, спросил:

– Может, дать тебе несколько талонов?

– Да, дай, пожалуйста.

Он отсчитал ей двадцать штук, накормил ее и отвез домой на такси.

По дороге он сообщил:

– Насчет крыши я все уладил.

Она ответила:

– Остается все уладить насчет погоды.

– Если будет дождь, можем пойти кино.

Он действительно все уладил и теперь мог беспрепятственно выбираться на крышу через верхний этаж соседней с Клубом гостиницы, временно отданной в распоряжение американской разведке – организации, на которую работал сам в другом районе Лондона. Полковник Добелл, который еще десять дней назад был бы категорически против этой затеи, теперь стал ее горячим сторонником. Эта перемена объяснялась просто: его жена, Гарет, должна была со дня на день приехать в Лондон, и полковник был очень заинтересован в том, чтобы, по собственному его выражению, «переместить Селину в иной контекст».

Миссис Дж. Феликс Добелл не только проживала в просторном собственном доме в Северной Калифорнии, но устраивала у себя собрания «Стражей нравственности». И вот теперь она направлялась в Лондон, потому что, как она объявила, шестое чувство повелевало ей быть рядом с мужем.