Вспять: Хроника перевернувшегося времени - Слаповский Алексей Иванович (полная версия книги TXT) 📗
Зато есть повод еще раз блеснуть отточенной университетской наукой, один из постулатов которой гласит: «Если ты уверен в своей будущей победе, заранее смягчи своего врага, чтобы он не захотел отомстить тебе».
Анатолий шагнул вперед, взял за руки Анастасию и Ольгу Егоровну (сумел дотянуться), как бы объединяя их собой.
— Дурак я, — сказал он. — Но поймите сами: я так мечтал, чтобы Настя стала моей женой! У меня просто голову снесло, вот я и предлагаю всякую чепуху. Мы вместе обдумаем и что-нибудь решим, правда?
После этого он немедленно ушел, чтобы не портить кульминацию. А мать и дочь почувствовали себя неловко.
— Все-таки хороший он человек, — вздохнула Ольга Егоровна, словно сожалея об этом.
— А я тебе всегда говорила! — с досадой сказала Анастасия, но досадой не злой, а укоризненной, почти ласковой.
И они обнялись, глядя за окно, где на глазах темнело и холодало — как оно и было перед свадьбой. А до этого вообще были заморозки. Значит, опять будут.
Илья Микенов не находил себе места от радости: если так пойдет, Анастасия неизбежно вернется к нему! И опять у них будет то, что было. Его распирало, хотелось поделиться с кем-то. В обеденный перерыв он зашел в лабораторию. Там было всего несколько человек — Владя, лысый юноша, сидящий за компьютером, худощавая девушка, завернувшаяся в теплую кофту, глядевшая хмуро, в тон погоде, унылившейся за окном, и полная женщина в углу, вяжущая шерстяной носок и шмыгающая красным носом; из глаз ее текли слезы. Владя сидел за перегородкой, там, где было место заведующего, который отсутствовал.
— Начальствуешь? — спросил Илья.
— Его и в прошлый четверг не было, на больничном сидел. А вот половина сотрудников просто не явилась. Я и сам неизвестно зачем пришел. Все расчеты и анализы будто черт языком слизал, какой смысл работать?
— Смотри, Столпцов узнает.
— Узнает — и что? Я удивляюсь, как он других умудряется заставлять работать. Грозит: зарплату не выдам. И дураки ему верят.
— А вдруг и правда не выдаст?
— Она уже выдана! В прошлом! И мы неизбежно идем к этому дню, дню зарплаты. Пусть и прошедшему. Правда. Столпцов всем говорит, что если с переменой суток сделать ничего не может, то в течение дня он всему хозяин. Закроет кассу, и всё. И верят, и боятся. Не могут сообразить, что, если он второго числа кассу закроет, перед этим, третьего, деньги у людей все равно появятся в полном объеме!
— Почему?
— Ну, Илья, хоть ты-то должен соображать! Элементарно: день после выдачи зарплаты наступит раньше, чем день самой выдачи! С уже выданными деньгами!
— Действительно, я не подумал! — рассмеялся Илья.
Он сидел на углу стола, качал ногой и выглядел легкомысленно счастливым.
— Что это с тобой? — спросил Владя. — Все с ума сходят, а он радуется!
— Если честно, Владя, радуюсь. Почти счастлив. Ведь если так пойдет, я опять буду с Настей!
— Не обязательно, — охладил его Корналёв. — Человек — не руда, не анализы, как у нас. — Владя поморщился, вспомнив об утраченных результатах и пропавшей работе, — он может менять поведение. С другой стороны, — сказал он, не дождавшись возражений Ильи, потому что и сам умел себе возразить, — в момент переключения времени он беспомощен. И если когда-то Анастасия в этот момент была с тобой…
— Была! И не раз! — кивнул Илья.
— Значит, хочет не хочет, а опять будет. Но ведь может тут же и сбежать.
— А я не дам. Уговорю, придумаю что-то… Не буду таким лопухом, как раньше, понимаешь? Я изменю прошлое! Я добьюсь того, что, если все повернется назад, она не захочет выходить замуж за этого… За директорского сынка.
— Хм! — сказал Владя. — А я, значит, вернусь к жене? И получу обратно свою машину? И могу не оставлять ее Галине, когда все повернется назад, то есть вперед?
Однако, верный себе, он и тут нашел возражения.
— Но она же, гадюка, опять захочет развестись, как уже было.
— Почему?
— Потому что я с Вероникой опять свяжусь. И дернуло меня…
— А ты не связывайся.
— Время свяжет. Опять мы с ней поедем с пробами грунта в Придонск, опять она меня к своей тетке пригласит, а тетки дома не окажется, пустая квартира, вино, музыка…
— Откажись!
— Смысл? Мы с ней как раз в полночь оказались в горизонтальном положении, которое соответствовало обоюдному желанию, — витиевато выразился Владя. — И опять я буду мучиться, зачем я с ней связался.
— Сначала будешь мучиться, а потом свяжешься, — поправил Илья.
— Вот видишь, даже я путаюсь. Главное — факт измены обойти нельзя. Он был — и будет. И я признаюсь Галине. И кончится наш, в общем-то, вполне нормальный брак, который на самом деле не лучше других, но и не хуже.
— А если не признаешься?
— Но она-то знает! Она уже знает, Илья! Прошлое не изменишь! Я уже переспал с Вероникой, и этого исправить нельзя! И пересплю я с ней второй раз или нет, не имеет значения.
— Почему? Мы только пощупали, что такое это прошлое, мы в него еще как следует не въехали. Да, возможно, его изменить нельзя, но из него, из нового прошлого, можно как-то изменить новое будущее, которое потом наступит — после того, как все кончится!
— Ты считаешь?
Владя с сомнением покачал головой.
— Ну, посмотрим, — сказал он. — А пока — полная депрессуха. Ты посмотри на моих.
Он приоткрыл шторку.
— Вон Эльвира Даниловна, страдалица, — указал Владя на плачущую женщину, — носочки внучкам вяжет, позавчера целый носок был, а сегодня с утра — только краешек. А завтра клубок пряжи будет. А послезавтра и он исчезнет, а Эльвира Даниловна пойдет в магазин заново пряжу покупать. И она ведь понимает это, а перестать не может, потому что иначе жизнь для нее окончательно обессмыслится.
А Люся, — соболезнующее посмотрел он на девушку, — влюблена в меня, глупенькая. И знает, что я знаю, хотя не признавалась. Раньше веселая была, бодрая — потому что человек всегда надеется на лучшее. Вот и она надеялась, что когда-нибудь я ее оценю. В будущем. А будущего нет, кончились и надежды.
— Печально, — согласился Илья. — А паренек, я вижу, не унывает.
— Толик-то? Это верно. Нашел себе нишу: играет в компьютерные игры. Он вообще компьютерозависимый или, можно сказать, зависаемый, судя по тому, что вечно не высыпается. Наголо подстригся, нет времени голову мыть. А в игры сейчас играет не длинные, чтобы успеть за день до конца пройти. Однодневное удовольствие. Одноразовое. Я думаю, в будущем, то есть в прошлом, цену будет иметь только одноразовое. То, что живет в одном дне.
— Ты глубокую мысль выразил. Владя, — задумчиво сказал Илья.
— Сам не ожидал, — поскромничал Корналёв. — Кстати, ты знаешь, что Слава Посошок умирал и воскрес?
— Что-то слышал.
— Вот кто счастлив по-настоящему. Откинул копыта в ночь с субботы на воскресенье, а потом воскрес, потому что оказалась ночь с субботы на пятницу.
— А мы ему опохмелиться не дали, — вспомнил Илья.
— Сволочи. Слушай, а пойдем к нему, он во «Встрече» ошивается. Выпьем тоже.
— Можно. Хотя я пить не очень хочу.
— А я хочу! — загорелся Владя. — Я всегда хотел, но похмелья боялся, у меня страшное похмелье даже после бутылки пива, организм такой.
— Да, ты говорил.
— Обязательно напомнить? Да, говорил! Но на том и дружба строится: чтобы один мог сто раз повторяться, а другой слушать с неослабным интересом!
— И опять ты мудр. Владя.
— Не сбивай с главного! Я теперь могу ужраться — и завтра ничего не будет! Потому что в среду четвертого у меня похмелья не было!
Перед уходом Владя строго, но по-дружески сказал покидаемому коллективу:
— Я ненадолго. И давайте попробуем все-таки поработать.
— А смысл? — спросил Толик, не отрываясь от игры. — Завтра все пропадет.
— Смысл в том, чтобы навыки не растерять.
— Навыки тоже пропадут.
— Ошибаешься, — возразил Владя. — Время идет назад, но ум человека развивается только вперед. И навыки тоже. Иначе не бывает.
