Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗

— Цзю ни ло мо, что ты говоришь!

— Так что я велела сегодня утром своему брокеру, чтобы прикупил ещё тысячу акций Благородного Дома, столько же «Голден ферриз», сорок — Второго Великого Дома и пятьдесят — «Гуд лак пропертиз». Мои банкиры — люди щедрые, но теперь, когда у меня не осталось ни медяка наличными в гонконгских долларах, хоть милостыню проси или занимай!

— И-и-и, ты занимаешь, Сестра. Я и сам на мели. На прошлой неделе занял в банке против своих акций и купил ещё шестьсот акций Благородного Дома. Это было во вторник. Покупал по двадцать пять долларов двадцать три цента!

— Айийя, Досточтимый Чжан, вчера вечером перед закрытием торгов они шли по двадцать девять долларов четырнадцать центов. — Третья Горничная Фэн автоматически сделала подсчет. — Ты уже приподнялся на две тысячи триста сорок восемь гонконгских долларов! А ещё говорят, что Благородный Дом собирается купить «Гуд лак пропертиз». Если они попытаются это сделать, их враги будут просто клокотать от ярости. Ха! Тайбань Второго Великого Дома изойдет пылью!

— О-хо-хо, но при этом их акции взлетят! Всех трех! Ха! Цзю ни ло мо, где бы достать ещё наличных?

— На скачках, Дневной Чжан! Возьми в долг пятьсот против своих выигрышей на сегодняшний день и поставь на дневную двойную в воскресенье или на двойную кинеллу [36]. Четыре и пять — мои счастливые номера...

В спальню вошла Кейси, и оба подняли на неё глаза. Чжан переключился на английский:

— Да, мисси?

— У меня в ванной есть кое-какие вещи в стирку. Не могли бы вы забрать их?

— О да, будет сделано. Сегодня шесть часов захожу о'кей ничего. «Эти заморские дьяволы такие тупые, — с презрением думал про себя

Чжан. — Что я, пустоголовая куча дерьма? Конечно, позабочусь о грязном белье, если оно есть».

— Благодарю вас.

Они будто зачарованные смотрели, как она поправляет макияж у зеркала в спальной комнате, готовясь уходить.

— Титьки у неё совсем не свисают, а, сестра? Розовые соски, хейя? С ума сойти!

— Говорю тебе, как у свиноматки. У тебя что, не уши, а горшки, чтобы туда мочиться?

— Помочись себе в ухо, Третья Горничная Фэн.

— Она тебе чаевые давала?

— Нет. Хозяин дал много, а эта — ни цента. Отвратительно, хейя?

— Да. Что тут поделаешь? Люди из Золотой Горы воистину бескультурны, верно, Дневной Чжан?

5

09:50

Тайбань перевалил подъем и помчался по Пик-роуд. Его «ягуар» типа Е направлялся на восток в сторону Мэгэзин-Гэп. На петляющей дороге с одним рядом в каждую сторону мест для обгона попадалось очень мало, а на большинстве поворотов подстерегали отвесные обрывы. Покрытие сегодня было сухим, и Иэн Данросс, хорошо знакомый с дорогой, проходил повороты быстро и с наслаждением, прижимаясь к склону холма и ведя ярко-красный кабриолет вплотную к внутренней кривой. Вылетев из-за поворота, он переключился, как гонщик, на более низкую передачу и резко затормозил перед медлительным старым грузовиком. Терпеливо подождал, а потом, выбрав подходящий момент, вывернул на встречную и благополучно обошел грузовик, прежде чем впереди из-за поворота, за которым ничего не просматривалось, вынырнула встречная машина.

Теперь на небольшом отрезке стало видно, что делается впереди: на петляющей дороге никого. Он утопил педаль газа, срезая углы, захватив все пространство дороги, чтобы идти кратчайшим путем. Руки, глаза, ноги, тормоза и коробка передач действовали как одно целое, и он всем существом чувствовал огромную мощь двигателя и колеса. Неожиданно далеко впереди показался встречный грузовик, и свободы не стало. В долю секунды он переключил передачу и притормозил, прижавшись в свой ряд и сожалея об утраченной свободе, потом снова прибавил скорости и понесся дальше, где ждали ещё более коварные повороты. Догнав ещё один грузовик, на этот раз полный пассажиров, он держался позади него в нескольких ярдах, зная, что какое-то время обойти его будет негде. Тут одна из ехавших на грузовике женщин обратила внимание на номерной знак «ягуара» — 1-1010 — и указала на него остальным. Все уставились на него, оживленно переговариваясь друг с другом, а один из пассажиров постучал по кабине. Водитель послушно съехал с дороги на крошечную обочину и махнул, мол, проезжай. Убедившись, что это безопасно, Данросс обошел грузовик, с улыбкой помахав рукой пассажирам.

Новые повороты, ускорения, ожидания возможности обогнать, обгоны и опасность — все это была его стихия. Потом он свернул влево на Мэгэзин-Гэп-роуд. Дорога пошла под гору, повороты стали посложнее, движение — более плотным и медленным. Он обогнал такси, на большой скорости обошел три машины подряд и вернулся в свой ряд, идя ещё с превышением скорости. Впереди он заметил дорожных полицейских на мотоциклах, снизил скорость и прошел мимо уже на положенных тридцати милях в час, доброжелательно помахав им рукой. Они махнули ему в ответ.

— В самом деле, Иэн, ты бы уж чуть помедленнее ездил, что ли, — попенял ему недавно Генри Фоксвелл, главный суперинтендент дорожной полиции. — Правда.

— У меня ни одного ДТП — пока. И ни одного штрафа.

— Боже милостивый, Иэн, неужели ты думаешь, что хоть один полицейский на острове осмелится выписать тебе квитанцию? Тебе, Тайбаню? Боже упаси! Я имею в виду, для твоего же блага. Не выпускай этого своего джинна скорости из бутылки до гонок в Монако или Макао.

— В Монако гоняют профессионалы. Я не рискую, да и не езжу так быстро.

— Шестьдесят семь миль в час по Вонгнечжун — это не совсем чтобы медленно, дружище. Правда, дело было в четыре двадцать три утра, когда на дороге никого. Но это зона ограничения скорости — тридцать миль в час.

— В Гонконге немало «ягуаров» типа Е.

— Да, согласен. Семь штук. И все ярко-красные кабриолеты со специальным номером. С черной брезентовой крышей, гоночными дисками и резиной, и все носятся как угорелые. Это было в прошлый четверг, дружище. Радар и все такое. Ты был... в гостях у друзей. Насколько я помню, на Синклер-роуд.

Данросс еле сдержал вдруг нахлынувшую ярость.

— Вот как? — Внешне он ещё улыбался. — В четверг? Кажется, припоминаю: я тогда ужинал с Джоном Чэнем. В его квартире в Синклер-тауэрс. Но, мне кажется, я вернулся домой задолго до четырех двадцати трех.

— О, я уверен, что так и было. Я уверен, что констебль все перепутал: и номера, и цвет, и все остальное. — Фоксвелл дружески похлопал его по спине. — Даже если так, езди помедленнее, ладно? Будет очень неприятно, если ты погибнешь во время моего пребывания в должности. Подожди, пока меня переведут обратно в особое подразделение — или в полицейский колледж, а? Да, я уверен, что это была ошибка.

«Но это была не ошибка, — сказал про себя Данросс. — Об этом знаешь ты, об этом знаю я, это подтвердит Джон Чэнь, а также Вэй-вэй. Значит, вы, ребята, знаете про Вэй-вэй! Интересно».

— Вы что же это, парни, следите за мной? — спросил он без обиняков.

— Боже милостивый, нет! — Фоксвелл был в шоке. — Особая разведслужба следила за одним человеком, который у них на подозрении, а у того квартира в Синклер-тауэрс. Ты попал в поле зрения случайно. Ты здесь персона очень важная и прекрасно об этом знаешь. Я получил информацию по своим каналам. Ты же знаешь, как это делается.

— Нет, не знаю.

— Как говорят, для мудреца довольно и словца, дружище.

— Да, говорят. Так вот, может быть, ты лучше скажешь своим ребятам из «интеллидженс», чтобы они в будущем вели себя поинтеллигентнее.

— К счастью, они умеют держать язык за зубами.

— Даже если так, я не хочу, чтобы мои передвижения фиксировались.

— Я уверен, что дело так и обстоит. Они не фиксируются.

— Хорошо. А что это за подозреваемый в Синклер-тауэрс?

— Один наш важный шельма капиталист, которого тем не менее подозревают в принадлежности к тайным «комми». Скучное дело, но Эс-ай нужно отрабатывать свой хлеб, верно?