Богач, бедняк... Том 1 - Шоу Ирвин (читать книги полностью .TXT) 📗
– Я тебе не нравлюсь, – заключил он.
– Нет, неправда, – возразила она. – Дело в том, что вы сильно отличаетесь от всех моих знакомых.
– Лучше или хуже?
– Не знаю, – откровенно призналась Гретхен.
Он с серьезным видом кивнул.
– Ладно, я снимаю вопрос. Давай выпьем. Сейчас принесут вторую бутылку.
Они уже выпили всю бутылку, так и не добравшись до главного блюда в меню. Метрдотель поставил перед ними чистые бокалы, и процедура пробы повторилась. Вино обожгло ей горло, и кровь ударила ей в лицо. Разговоры в ресторане, казалось, затихли, были где-то от нее далеко, и их четкий отдаленный гул походил на шум воды далекого прибоя. Ей стало хорошо и уютно в этом сверкающем чистотой старинном зале, и она громко рассмеялась.
– Почему ты смеешься? – подозрительно спросил Бойлан.
– Смеюсь, потому что рада, что я нахожусь здесь. А могла бы быть в другом месте.
– Тебе нужно чаще выпивать, – посоветовал он. – Тебе идет пить вино. – Сухой и нетвердой рукой он похлопал ее по ладони. – Ты красивая девушка, очень красивая!
– Я знаю, – серьезно заявила она.
Он рассмеялся.
– Особенно сегодня, – добавила она.
Когда официант принес кофе, Гретхен уже опьянела. Она раньше никогда не пила поэтому и не знала, что с ней происходит. Она сознавала, что вокруг краски стали ярче, река стала кобальтового, серебристо-белого с красноватым отливом цвета, а заходящее за далекими высокими горами солнце отливало ослепительным золотом. От разнообразия съеденных блюд она перестала ощущать их вкус, и эти неопределенные запахи пищи пахли летом, а сидящий перед ней мужчина уже не был незнакомцем и ее работодателем, нет, он превратился в самого лучшего, самого близкого друга. Он был таким внимательным, а его прекрасное, загорелое лицо светилось добротой, случайное прикосновение его руки к ее руке было приятным, и она уже не отдергивала ее, а его смех был наградой за ее остроумие.
Она готова была рассказать ему обо всем без утайки и поделиться своими секретами.
Гретхен рассказывала ему веселые байки о жизни раненых в госпитале, историю об одном солдате, которому какая-то восторженная француженка на радостях от известия о встрече войск союзников в Париже угодила бутылкой вина в глаз, а он в результате был награжден орденом «Пурпурное сердце», так как получил увечье. У него двоилось в глазах. Об одной медсестре и молодом офицере, которые приноровились каждую ночь заниматься любовью в машине «скорой помощи», и вот однажды, когда «скорую» неожиданно вызвали, эту абсолютно голую парочку отвезли через весь город Покипси.
Чем больше Гретхен говорила, тем больше убеждалась в том, что она на самом-то деле не безмозглая девчонка, а, можно сказать, незаурядная девушка, у которой есть своя интересная, полная случайностей жизнь. Она рассказала о своей игре в школьном театре в роли Розалинды в комедии Шекспира «Как вам это понравится». И что мистер Поллак, неоднократно видевший в этой роли десятки девушек в театрах на Бродвее, даже сказал: «Преступление зарывать свой талант». А раньше, за год до этого спектакля, она, сыграв роль Порции, стала мечтать о блестящей карьере адвоката. Она сказала, что в наше время женщины должны заниматься чем-то серьезным, а не посвящать свою жизнь только мужу и заботам о детях.
Гретхен решила доверить Тедди (он уже стал для нее просто Тедди к тому времени, когда подали десерт) то, что она пока не рассказала ни одной живой душе. Как только закончится война, она сразу уедет в Нью-Йорк и станет актрисой. Заплетающимся языком она прочитала ему монолог из «Как вам это понравится». Ну а что можно было ожидать после нескольких бокалов коктейля, вина и бенедиктина?
Растроганный Тедди поцеловал ей руку, и она восприняла его жест как должное оказываемое ей уважение и была очень довольна и собой, и этим шекспировским игривым флиртом, который казался ей сейчас как нельзя более уместным.
Вдохновленная восторженным вниманием своего кавалера, Гретхен потеряла контроль над своими поступками. Она расстегнула две верхние пуговички на платье. Пусть все видят, как она красива, для чего скрывать? К тому же в ресторане стало очень жарко. Она свободно болтала о таких вещах, о которых прежде не осмеливалась даже упоминать, произносила вслух такие запретные слова, которые видела только на заборах. Она достигла предела раскованности – привилегии аристократов.
– Я не обращаю на них внимания, – презрительно сказала она, отвечая на вопрос Бойлана, не пытаются ли ухаживать за ней молодые клерки на работе. – Суетятся вокруг меня, как слепые щенки возле суки. Тоже мне донжуаны местного масштаба. Что от них ждать? Пригласят в кино, угостят мороженым с содовой, а потом на заднем сиденье машины будут лапать… стараются просунуть кончик языка тебе между зубами – столько шума, столько возни, как у подыхающих лосей. Нет, подобные забавы не для меня. У меня другие планы. Я их отшиваю запросто после первой же попытки. Я не спешу. Мне некуда торопиться! – Она внезапно встала. – Благодарю вас за восхитительный обед. Мне нужно в туалет. – Прежде она никогда на свиданиях не говорила так откровенно о своей нужде. Порой в кинотеатре или на вечеринках было невмоготу, но она терпела и ей приходилось сильно страдать.
Тедди поднялся вместе с ней.
– В холле первая дверь налево, – подсказал он. О, Тедди был человеком знающим! Тедди знал все!
Гретхен прошла через весь зал, с удивлением отметив, что никого уже нет. Старалась идти медленно, зная, что за каждым ее шагом внимательно следят умные, белесые глаза Тедди. Старалась прямо держать спину, не сутулиться. Вытянула шею, такую белую на фоне ее черных волос. Она все это знала. Знала, какая у нее стройная фигура, какие у нее крутые бедра, соблазнительные, твердые, литые. Она все отлично знала и поэтому шла медленно, давая Тедди возможность оценить ее прелести должным образом, оценить раз и навсегда.
В туалете она посмотрела на себя в зеркало, стерла последние остатки помады с губ. У меня полные, красивые губы, объяснила она своему отражению. Для чего я их красила, зачем превращала их в рот старухи? Не понимаю!
Из туалета она вышла в холл. Бойлан уже расплатился за обед и ждал ее у входа в бар, он натягивал перчатку на левую руку. Она подошла. Тедди восхищенно посмотрел на нее.
– Я куплю тебе красное платье. Ярко-красное, пронзительно красное, чтобы оно подчеркивало цвет твоего лица и черные как смоль волосы. Когда будешь идти, все мужчины будут падать перед тобой на колени.
Она засмеялась и покраснела от удовольствия. Вот так должен говорить настоящий мужчина. Она взяла Тедди за руку, и они пошли к машине.
Тедди поднял брезентовый верх машины, стало прохладно. Они ехали медленно, его правая рука, без перчатки, лежала на ее руке. В машине было уютно и тепло. Винный аромат алкогольных напитков смешивался с запахом кожи в салоне.
– Ну а теперь скажи мне, что ты делала на автобусной остановке на Королевской пристани?
Гретхен хихикнула.
– Я ничего смешного не сказал, – заметил Тедди.
– Я оказалась там по нехорошему делу, – ответила она и замолчала.
Некоторое время они ехали молча. Дорога была пустынной, и они ехали, пересекая «зебру» длинных темных теней и солнечных просветов, по магистрали с тремя полосами.
– Так я жду, – настойчиво повторил Тедди.
Почему бы и не рассказать? – подумала Гретхен. В такой прекрасный день все дозволено, все можно рассказать. Никаких тайн не должно быть между ними. Они ведь куда выше этой ханжеской стыдливости. Она начала рассказывать, вначале запинаясь, а потом все увереннее и спокойнее выложила Тедди все, что произошло накануне в госпитале.
Она рассказала, что из себя представляют эти Арнольд и Билли, как они одиноки – два калеки, единственные цветные в госпитале, рассказала все об Арнольде, какой был всегда Арнольд сдержанным, вежливым – как настоящий джентльмен: никогда не называл ее по имени, в отличие от других раненых, о том, как много он читал, и что она приносила ему свои книги, и что он казался ей таким интеллигентным и печальным человеком, о том, как он переживает из-за своей хромоты и из-за разлуки с любимой девушкой из Корнуолла, которая не отвечала на его письма. Рассказала о злополучном позднем вечере, как он застал ее одну, когда все остальные в корпусе уже спали, об их разговоре и о предложении двух солдат, о восьмистах долларах.
