Просто слушай - Дессен Сара (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Оуэн поморщился:
— Битси Бондс — не певица, Мэллори! Она — пустышка! Просто раскрученная девчонка. У нее нет ни души, ни убеждений.
— И?
— И она больше знаменита своим пупком, чем музыкой.
— Ну, пупок у нее и впрямь великолепен!
Оуэн озабоченно покачал головой и свернул на небольшую парковку. Слева располагались магазины, и мы подъехали к одному из них. В витрине стоял манекен в пончо и тонких серых брюках. На двери было написано: «Ткани вашей мечты».
— Мы приехали, — сказал Оуэн.
Мэллори явно была недовольна.
— Супер, — саркастически сказала она. — Еще один день в магазине.
— Им владеют твои родители?
— Да, — проворчала Мэллори, а Оуэн протянул ей телефон. — Это несправедливо! Я помешана на одежде, и у моей мамы свой магазин, но я такие вещи никогда в жизни не надену! Даже если умру.
— Если ты умрешь, вряд ли тебя будет беспокоить одежда.
— Серьезно, Аннабель, — мрачно сказала Мэллори. — У мамы там сплошняком одежда из натуральных тканей и волокон, тибетский батик, туфли для строгих вегетарианцев…
— Туфли для строгих вегетарианцев? — переспросила я.
— Они кошмарные! — прошептала Мэллори. — Просто ужас. С тупым мысом!!!
— Вылезай, пожалуйста, из машины.
— Вылезаю-вылезаю. — Мэллори медленно взяла сумку, отстегнула ремень и открыла дверь. — Было очень приятно познакомиться!
— Мне тоже! — ответила я.
Мэллори подошла к магазину, распахнула дверь и, обернувшись, радостно мне помахала. Я помахала в ответ. Оуэн нажал на газ, и мы снова выехали на главную дорогу. Без Мэллори в машине стало как-то теснее и тише.
— Еще раз, — сказал Оуэн, когда мы затормозили на светофоре, — прошу прощения.
— Да за что? Очаровательная девочка.
— Ты с ней не живешь. И не слушаешь ее музыку.
— «104Зет» — только самые лучшие хиты!
— Ты тоже слушаешь это радио?
— Было дело. Когда помладше была.
Оуэн покачал головой:
— Ладно бы у нее не было под рукой хороших дисков. Или культура б обходила ее стороной. Так ведь нет. Давал ей кучу всего — ничего не хочет слушать! Забивает голову дурацкой попсой с радиостанции, где песни ставят только иногда, в перерывах между рекламами.
— А у тебя в передаче все по-другому?
— Да. — Мы выехали на главную дорогу, и Оуэн переключил скорости. — Передача идет по общественному радио, поэтому рекламы нет. Мне просто кажется, что ты несешь ответственность за то, что ставишь в своей передаче. Можно выбрать ерунду, а можно искусство.
Я взглянула на Оуэна. Я точно ошибалась на его счет. Не знаю, каким себе его не представляла, но уж точно не тем человеком, что сидит сейчас передо мной.
— Где ты живешь? — спросил Оуэн, перестраиваясь у светофора.
— В Арборс. Неподалеку от торгового центра, я…
— Я знаю это место. Радио от него всего в паре кварталов. Заедем туда, если не возражаешь.
— Нет, конечно.
Общественное радио располагалось в небольшом квадратном здании — бывшем банке. Рядом с ним стояла металлическая вышка, а над главным входом косо висел плакат. На нем было написано большими черными буквами: «РАС. Общественное радио — радио для нас!» В большом окне виднелся мужчина за пультом, в наушниках и с микрофоном. В углу горела табличка: «И ет эфир». Видимо, «д» перегорела.
Оуэн припарковался прямо у входа и заглушил двигатель. Затем поднял с пола несколько дисков и открыл дверь:
— Сейчас вернусь.
Я кивнула:
— Хорошо.
Оуэн ушел, а я стала перебирать коробочки от дисков и поняла, что ни одно название мне не знакомо: «Хэндиуэкс (избранное)», «Джеремая Ривс (ранние композиции)», «Трут Скуод (опус)». Вдруг послышался гудок, и рядом припарковалась «хонда сивик». Я б на нее и внимания не обратила, если б не водитель: на нем был ярко-красный шлем.
Не такой, как у футболистов, а немного больше и толще. Водитель — парень примерно моего возраста в черных джинсах и свитере — помахал мне, и я помахала ему в ответ.
— Привет, — сказал водитель, опуская стекло. — Оуэн на радио?
— Да, — медленно проговорила я. У парня были большие голубые глаза, длинные ресницы и собранные в хвост длинные волосы. — Он сказал, что скоро придет.
Парень кивнул:
— Отлично.
Он откинулся на сиденье. Я очень старалась на него не глазеть, но не получалось.
— Кстати, меня зовут Ролли.
— А я Аннабель.
— Приятно познакомиться. — Ролли вытащил из держателя бумажный стаканчик с соломинкой, попил, и тут появился Оуэн. — Здорово! Я тут мимо проезжал и заметил твою машину. Ты разве сегодня не работаешь?
— Работаю. В шесть, — ответил Оуэн.
— Ясно. — Ролли пожал плечами и снова сел. — Может, я заскочу тогда.
— Давай. Да, кстати…
— Чего?
— Ты забыл снять шлем.
Ролли с ужасом ощупал голову. Его лицо по цвету почти сравнялось со шлемом, который он тут же снял.
— Ой. Спасибо.
На лбу у Ролли остались отпечатки, а волосы были примяты.
— Не за что. Скоро увидимся!
— Ладно.
Ролли положил шлем на пассажирское сиденье и разгладил волосы. Оуэн же снова уселся за руль. Когда мы разворачивались, я снова помахала все еще смущенному Ролли. Он кивнул и улыбнулся.
Мы выехали на главную дорогу.
— Он ему для работы нужен, — сказал Оуэн.
— В смысле шлем?
— Ну да. Он работает спарринг-партнером в секции самообороны.
— Кем-кем?
— На нем остальные во время учебы практикуют удары. Поэтому нужна защита.
— Понятно. И вы вместе работаете?
— Нет, я разношу пиццу. Сюда, да?
Мы подъехали к моему району. Я кивнула. Оуэн повернул.
— Он учится в школе Джексона?
— Нет, в «Фонтане».
«Фонтан» считался «альтернативным учебным заведением». Обычно его называли школой хиппи. Учеников там было мало, и особое внимание уделялось развитию личности. В качестве дополнительных предметов можно было выбрать батик или фризби. Кирстен в свое время встречалась с чудаковатыми парнями оттуда.
Мы остановились на светофоре.
— Сейчас налево или направо? — спросил Оуэн.
— Прямо. Недолго. Я скажу, когда повернуть.
Дальше мы ехали молча, и у меня возникло то же чувство, что и с Уитни с утра: надо хотя бы попытаться завязать разговор.
— И как ты попал на радио? — наконец спросила я.
— Меня всегда привлекала работа ведущего, — ответил Оуэн. — Когда я сюда переехал, то узнал о курсах на радио. Там обучали основам, а потом нужно было написать программу своей передачи. Если понравится, пригласят на пробы. Пройдешь пробы, дадут эфирное время. Так мы с Ролли прошлой зимой стали ведущими. А затем меня арестовали. Из-за этого с передачей пришлось повременить.
Оуэн упомянул арест так спокойно, как будто говорил о каникулах в Большом каньоне или о чьей-нибудь свадьбе.
— Тебя арестовывали?
— Да. — Оуэн снова затормозил на светофоре. — Я ввязался в драку в клубе. Поссорился с одним парнем на парковке.
— А… Да.
— Слышала об этом?
— Может быть, кое-что.
— Тогда зачем спрашиваешь?
Я покраснела. Решаешься на откровенный вопрос, подготовься к такому же ответу.
— Не знаю. А ты веришь всем слухам?
— Нет. — Оуэн посмотрел на меня и свернул. — Не верю.
«Все ясно», — подумала я. То есть слухи доходили не только до меня. Хотя справедливо в общем-то. Я ведь составила свое мнение об Оуэне, наслушавшись разных историй. Похоже, что и он тоже. Во всяком случае, одну историю про меня он слышал наверняка.
Мы молча проехали еще два светофора, наконец я набралась смелости и сказала:
— Если тебе интересно, то это неправда.
Оуэн переключился на более низкую передачу, постепенно заглушая мотор. Мы затормозили на перекрестке.
— Что неправда?
— Что ты про меня слышал.
— Я ничего про тебя не слышал.
— Ну да, конечно.
— Правда. Иначе б сказал.
— Да?
— Да, — ответил Оуэн. Наверно, у меня на лице было написано сомнение, потому что он добавил: — Я никогда не вру.
