Тоскана для начинающих - Эдвардс-Джонс Имоджен (читать книги онлайн полностью TXT) 📗

– Макароны с сыром, – отвечает Мэри, промывая побеги умирающей рукколы под краном.

– Ой!

– Я разбавила их водой, как ты сказала, и соус расслоился, – объясняет она, низко склонившись над раковиной. – Я ничего не смогла сделать. – Она продолжает мыть салат, ожидая, когда гнев матери заполнит помещение.

Белинда делает еще один глоток джина.

– Ну, хорошо, – говорит она неожиданно. – Натри целый кусок сыра сверху, и, я уверена, никто не заметит. Как бы там ни было, из всех моих сегодняшних наблюдений следует, что эти бельгийцы – парочка туристов-плебеев, которые не распознают хорошую еду, даже если она им попадется. – Она делает еще один глоток джина. – Кажется, они питаются хлебом и сыром, поэтому, съев макароны с сыром, они не заметят ни малейшей разницы. – Она улыбается. – До сих пор они были настоящей занозой в заднице, и я буду совершенно счастлива, если они никогда не приедут снова и не порекомендуют нас никому из своих отвратительных друзей. Я собираюсь предложить им пообедать завтра в Поджибонси. Это место как раз для них. – Белинда делает еще один глоток джина, осушает стакан и отправляется приготовить себе новую порцию напитка. – Ты знаешь, – продолжает она, откручивая крышечку с зеленой бутылки, – всегда можно определить, что представляют собой люди, по их первому запросу. Я особенно помню их запрос, потому что они интересовались насчет прогулки. Не выношу людей, которые любят гулять. Это чудо, что я позволила им приехать и остановиться у нас. Запомни мои слова, дорогая: они вообще не заметят, что это за еда.

Однако, накладывая вторую ложку макарон с сыром в поразительно тяжелую тарелку, Белинда понимает, что даже неопрятная, несчастная, голодная дворняжка Хоуарда Оксфорда заметит, что это за еда. До сих пор Бер-нар и Брижитт издавали все те звуки, какие обычно издают люди, сидящие на террасе под звездами. Они уплетали толстые ломти колбасы и куски обуглившихся баклажанов и красного перца, которые Мэри подала вместе в качестве antipasto 65. Они и вправду вели себя очень вежливо, когда пили вино, и в краткие моменты, когда их набитые рты немного освобождались, угощали Белинду историями о том, как спасали жизнь больным детям в Брюсселе.

– Макароны с сыром, – объявляет Белинда с надеждой и доверием. Ставит перед Бернаром его порцию и отодвигает свечу, чтобы помешать ему подробнее рассмотреть медленно расслаивающуюся смесь, стекающую в его тарелку. – И салат. – Она вываливает поверх макарон довольно большой пучок листьев.

Бернар делает вид, что ему очень интересно, и, проведя своим длинным носом над тарелкой, он принюхивается:

– Мм-м… Супервкусно. – спрашивает Белинда.

– О, супервкусно! – Брижитт быстро окидывает взглядом еду. – Но на самом деле я на диете, поэтому мне – салаты.

– Слишком много чипсов съели сегодня днем? – улыбается Белинда.

– Да, слишком много чипсов, – соглашается Брижитт.

– Дорогая. – Белинда обращается к Мэри.

– Гм… – Мэри колеблется.

– Думаю, будет честно, если ты тоже попробуешь свой кулинарный шедевр, – подсказывает Белинда и добавляет еще ложку в уже полную тарелку Мэри. – Тем более что тут еще так много.

– Как очень интересно, – говорит Бернар, медленно пережевывая, – почему англичанка живет по своему способу в Италии?

– Ах, Бернар, – улыбается Белинда, отхлебывая белое вино из своего почти пустого стакана, и накладывает себе несколько листочков салата. – Умный, образованный педиатр вроде вас должен что-нибудь придумать… – Она хихикает и, поставив локти на стол перед собой, зажимает ими груди, сдвигая их вместе.

– Нет, но, пожалуйста, говорить, спасибо вам большое, – говорит он, кивая, и продолжает жевать.

– Это очень долгая история, – говорит Белинда, наливая себе еще вина, – но вы правы в одном, Бернар, – добавляет она. – OHamoltointeressante 66…

Белинда рассказывает хорошо отрепетированную историю своего приезда в Италию. Беды и испытания, через которые она прошла, отделывая свой дом, подыскивая подходящие жалюзи и плитку. Рабочие, с которыми пришлось иметь дело. Ремесленники, с которыми довелось познакомиться. И как она покупала все белье, на котором они спят, в малюсенькой палаточке на рынке в Серрано.

– Я стирала его в теплой мыльной пене и оставляла на лужайке – чтобы оно просушилось и отбелилось естественным образом в лучах полуденного солнца. Прямо как в «Под тосканским солнцем». Уверена, вы читали эту книгу.

Бельгийцы качают головой.

– Как бы там ни было, теперь я сама веду дневник, – продолжает она. – Он полон маленьких apercus 67.

– Apercus, – эхом повторяют они.

– Да, – говорит она с остроумной улыбкой. – И pensees 68… – Она передает Мэри миску с салатом, чтобы та убрала ее со стола. – И рецептов.

– Рецептов. – Они улыбаются, глядя на еду.

– Суперхорошо, – говорит Брижитт.

– Да. – Белинда наслаждается собственной гениальностью. – Суперхорошо.

– Мам? – окликает ее Мэри.

– Да, Мария, – отвечает она.

– В «Casa Padronale» зажегся свет. Думаешь, они въехали?

– Нет! Что? Невозможно! – Белинда выпрыгивает из кресла и смотрит вниз, в долину. – О, – говорит она, хмурясь, – ты права. Там горит свет.

– Думаешь, они въехали? – снова спрашивает Мэри.

– Не может быть, в этом месте нельзя жить.

– Ну а как еще ты это объяснишь? – вопрошает Мэри, указывая на огни среди деревьев. – Если только это не грабители.

– Грабители? – переспрашивает Белинда, покачиваясь от смятения и слишком большого количества выпитого.

– Да.

– Пожалуй, нам лучше пойти и выяснить этот вопрос, – заявляет Белинда, решительно подняв палец.

– Что – сейчас? – удивляется Мэри, все еще держа в руках миску из-под салата.

– Ну, – говорит Белинда, оборачиваясь, чтобы посмотреть на своих постояльцев.

– Нет-нет, – говорят они оба. – Пожалуйста, делать…

Двумя минутами позже, пока гости все еще сидят за обеденным столом и уплетают купленный в магазине тирамису, который Белинда забыла выдать за свой собственный, мать и дочь на машине направляются вниз по склону холма: выяснять вопрос. На Белинде платье в цветочек и mercato шляпа, а Мэри по-прежнему одета в шорты и майку. Они проезжают мимо траттории, в которой, кажется, довольно много народу для этого времени года, и, прибавив газу, пролетают мимо фермы Бьянки, а также мимо дома Дерека и Барбары, круто повернув возле столба.

Дорога темная и трудная, она чересчур сильно поросла травой и усеяна рытвинами; Мэри и Белинда все время подскакивают вверх-вниз.

– Никого там не может быть, – говорит Белинда, плотно прижимая руки к груди.

– Смотри! Снова свет, – говорит Мэри, вытягивая шею над рулем и вглядываясь в пространство впереди. – Теперь уже недалеко, да?

– Я не знаю! – восклицает Белинда, вскинув руки к потолку и тут же об этом пожалев. – а была там только однажды, и то пять лет назад.

– О! – говорит Мэри, останавливаясь. – Вот мы и приехали… мне так кажется.

Они сидят в машине. Фары выключены, и подъездная дорожка погружена в кромешный мрак. Тишина нарушается только тиканьем остывающего мотора.

– Ты уверена, мам? – спрашивает Мэри. – Я хочу сказать, кто угодно может болтаться тут ночью – браконьеры, бродяги…

– Я знаю, – кивает Белинда, решительно постукивая пальцами по ляжкам. – Но это также может быть американец.

– Я ничего не вижу, – говорит Мэри, прижимаясь лицом к стеклу. – Ты уверена, что не хочешь развернуться и приехать сюда завтра?

– И упустить возможность быть первой, кто с ним познакомился? – спрашивает Белинда, голос ее звучит несколько скептически.