На примере брата - Тимм Уве (бесплатные книги полный формат .txt) 📗

Он хотел пройти курс в школе танцев, рассказывала сестра. Но времени не хватило. А еще он хотел научиться летать на планерах. Это была его самая заветная мечта — летать.

Однажды в его дневнике упоминается совершенно особая трапеза.

29.7.

Спали в деревне, утром выдвигаемся на исходный рубеж. 6—8 артподготовка.

8 часов начинается наступление

Бешеный артобстрел Рёш и Херцфелъд ран.

На б.м. (бронемашине) отвозим раненых пехоту

После обеда выезжаем на подрывы — пробивать дорогу нашим танкам. Бешеный салют с русской стороны. Наши танки палят прямо над нашими головами. Уш (унтершарфюрер) Вагнер тяжело ранен. Вшестером заложили 59 зарядов — возвращаемся с ранен.

Разрыв снаряда прямо возле бронемашины. Шварц и я ран. — на дивиз. медпункт. Укол 3 кубика. Перевязка, обоих отправляют в обоз — ночуем в перевалочном пункте, в дивизионном медпункте ели бутерброды с повидлом.

С тех пор мне случалось читать и другие дневники и письма, такие, авторы которых очень даже осознанно замечают страдания мирного населения и не скрывают своего негодования, и иные, в которых об уничтожении гражданского населения, что евреев, что русских, повествуется с полнейшей, само собой разумеющейся невозмутимостью. Заученными формулами, которые так облегчают убийство: недочеловеки, паразиты, насекомые, живущие грязной, оскотинившейся, полуживотной жизнью. В конце концов выкуривание — просто гигиеническая процедура.

В дневнике брата нигде не встретить прямого, осознанного оправдания массовых убийств, вообще идеологии, основы которой преподавались на курсах подготовки войск СС. Это просто нормальный взгляд на фронтовые будни.

Что он пишет матери, что пишет отцу и что заносит в дневник. Разная дозировка сообщений об его участии в боях. Оба, отец и сын, договорились не писать матери, что они уже на передовой, решили, что будут ее щадить.

Письмо матери.

22 июля 1943 года.

Это даже по-своему обидно, что нас все еще держат в тылу, этак никогда наград не получишь, будешь вечно в необстрелянных молокососах ходить.

Но ты ведь знаешь, я не особенно за этим гонюсь, главное живым и невредимым домой вернуться.

На самом деле он к этому времени уже месяцами был на передней линии фронта, участвовал во втором взятии Харькова, а с июля был переброшен под Курск, о чем за две недели до письма матери повествует его дневник: записи торопливые, почерк разный, сразу видно, что записано в дороге, на танке или грузовике, что в окопе, а кое-что и на квартире. Писалось все карандашом, который так до сих пор и лежит в той картонной коробочке. Иногда от спешки искажается смысл, нарушается синтаксис, знаков препинания почти нет, все разрозненно, обрывками, кое-где буквы расплываются.

5.7.

0.30. Выезжаем в исходный район. 3-4 час. Арт. и реактивно-минометная подготовка. С 4 атака штурмовой авиации МГ (дивизии «Мертвая голова») идем в атаку на минном поле подрывается Соло Кредер через взорванные противотанковые рвы чрез русские окопы через две линии блиндажей и т. д. С ходу форсируем речку тигры не проходят жратвы нет заряды на мосту вынимаем мост ремонтируем мины подрываем взрывом ручной гранаты у тигра цепь выбита напрочь. Ночью занимаем позиции на шоссе. Курск — Белгород.

6.7.

Переброска на новый участок. Пробиться невозможно. В 4 русская танковая атака 73 английских танка утюги будь здоров Машины Михеля после попадания прямой наводкой как не бывало движок и листы брони улетают метров на 400, наша машина горит все спрыгивают мы с Бергом и Янке остаемся на полном ходу выбрасываем все что горит через море пламени уходим от огня русских проскочили Вильгельм (убит) Герд Клёпфер ран.

7.7.

все еще на исходных наши танки в лоб не продут переносим наступление на левый фланг

8.7.

Возвращаемся обратно в роту. Полный ужас. Сразу же дальше в полк. Заблудились, ночуем на дороге

9.7.

Прибыв в расположение дивиз. танк, роты через два часа выступаем на новые исходные, ночуем в лесу, воздушный налет, грохот до умопомрачения

10.7.

Ждем боя. В лесу. Поели хорошо.

11.7.

Весь день ждем. Я на карауле. Трогаемся. На исходные к завтрашнему утру. Прибываем

12.7.

Отсиживаемся. Валим лес, чтобы прошли танки. Вечером на позиции.

13.7.

Заняли оборону на оборудованных позициях Артподготовка 2 м от окопа 17,2 Полдень танки Т-34 3 штуки прорываются мимо нас вынуждены отходить подавляющее превосходство Криль и Яух ранены и пропали

Мы под бешеным арт. и пулеметным огнем русских Шварц, Кониг, Райнеке и я прорываемся, отходим

В 2 Лемке и я на передовую вытащить Криля и Яуха. Пуля в каску. Пулемет. Ничего не получается, ползем назад.

Ночью отлично выспался

Это был эпицентр сражения на Курской дуге, куда были брошены три так называемых элитных дивизии СС — «Рейх», «Лейбштандарте» и «Мертвая голова», про эту битву рассказывал мне отец, утверждая, как позже вслед за ним и многие военные историки, что поворотной точкой в войне стал не Сталинград, а именно Курская битва.

Отец читал исторические труды, а также мемуары генералов, офицеров люфтваффе, которые стали выходить в начале пятидесятых. Генерал Галланд: «Первые и последние — истребительная авиация во Второй мировой войне». Генерал танковых войск Гудериан: «Воспоминания солдата». И конечно же «Проигранные победы» генерал-фельд-маршала фон Манштейна, который на 664 страницах своего опуса пытается доказать, что вермахт, а в особенности он лично прекрасно бы выполнили свои задачи, если бы не Гитлер, этот ефрейтор, со своими дурацкими приказами. В частности, фон Манштейн очень подробно разбирает и битву на Курской дуге.

Немецкое наступление началось 5 июля 1943 года силами 900 ООО немецких солдат, 10 ООО орудий, 1026 танков и 1830 самолетов. Им противостояли 1,3 миллиона красноармейцев, 20 300 орудий, 3600 танков и 2600 самолетов. 10 июля, как пишут историки, южнее Курска две танковых лавины двинулись навстречу друг другу. К вечеру поле битвы было усеяно сотнями горящих боевых машин обеих армий. Но исход сражения еще не был решен, еще неясно было, кто перехватит инициативу. 13 июля брат записывает в дневник: Ничего не получается, ползем назад. В тот же день проходят телефонные переговоры между Гитлером, генерал-фельдмаршалом фон Клюге, командующим группой армий «Центр», и генерал-фельдмар-шалом фон Манштейном, командующим группой армий «Юг». Фон Клюге хочет прервать сражение, фон Манштейн считает, что надо «биться до конца». Он обосновывает свои соображения тяжелыми потерями Красной армии. По тогдашним прикидкам потери эти составляли примерно 70 000 человек, из них 17 000 убитыми. Насчитывалось 34 000 взятых в плен и 6547 перебежчиков. Немецкие силы наступления докладывали о 3300 убитых и 7420 раненых — позднее цифра потерь возросла до 20 720 человек.

Гитлер выбрал компромисс, разрешив фон Клюге отступить, а фон Манштейну продолжить сражение. На основании чего Манштейн в своей книге и возлагает на Гитлера решающую вину за поражение в войне.

Сегодня просто в голове не укладывается, как можно было после войны, уже зная о массовых убийствах — истреблении — евреев, вести серьезные, развернутые дискуссии о том, каким образом войну все-таки можно было выиграть.

И нескончаемые дискуссии по домам, когда встречались бывшие фронтовики, стратеги в жилетках, чтобы снова и снова толочь воду в ступе, обсуждая судьбоносные и поворотные моменты войны: все эти пресловутые промахи Гитлера, Геринга, генерал-фельдмаршала Кейтеля по прозвищу Лакейтель. Смена стратегии. Почему силы люфтваффе были внезапно направлены на гражданские объекты противника, то есть на Лондон, Ковентри, Бристоль и Соунси, вместо того, чтобы продолжать планомерные бомбардировки аэродромов и авиазаводов, обеспечивая себе таким образом превосходство в воздухе для последующего вторжения. И снова и снова Дюнкерк — какие только слухи вокруг него не расползались, какие только теории еврейского заговора не плелись! Почему Гитлер остановил 12-й танковый корпус на подходах к Дюнкерку? Дав тем самым возможность двумстам тысячам солдат британского экспедиционного корпуса благополучно переправиться в Англию? И потом, конечно, самая роковая, непоправимая ошибка — нападение на Советский Союз только 22 июня 1941-го, потому что сперва решено было атаковать и оккупировать Югославию. Из-за этого пять решающих недель было потеряно, их-то потом и не хватило. Войска стояли уже под Москвой, когда грянула зима, и т. д и т. п. Медаль мороженого мяса, гитлеровская пила, отпускное ранение [28]. Это лишь немногие из множества подобных слов, что сопровождали все мое детство, нарочитой грубостью прикрывая прятавшуюся за ними ложь и трусость.