Доктор Данилов в роддоме, или Мужикам тут не место - Шляхов Андрей Левонович (читать полную версию книги .txt) 📗
— Я мзду не беру. Мне за державу обидно! — ответил Данилов цитатой из любимого «Белого солнца пустыни».
— Ну-ну, — скептически процедил Вознесенский. — Кстати, не хочешь ли ты заняться научной работой? На кафедре есть подходящая тема – влияние обезболивания на лактацию. Весьма перспективная тема. Я серьезно говорю, чему ты улыбаешься?
— Да так… Совпадение. Только вчера о научной работе думал. Спасибо, я буду иметь в виду.
— Надумаешь – обратись к Сапожкову, он все темы ведет. Неплохой мужик. С ним надо сесть, литр съесть, но душам поговорить – и будете друзья навек. При всех своих недостатках Виталик – человек нормальный, с понятием, всегда выручит, если надо. Может обход задним числом в историю родов вписать, может советом помочь. Ты дружи с ним, всегда пригодится.
— Учту, — кивнул Данилов; с доцентом Сапожковым он здоровался при встрече, на чем, собственно, их знакомство и заканчивалось.
— Про чепэ у конкурентов слышал? — сменил тему шеф.
«Конкурентами» в роддоме в шутку называли частную гинекологическую клинику «Панацея селебрейт», расположенную практически напротив – на другой стороне бульвара.
— Владельца осудили и одного из врачей. — Вознесенский поцокал языком не то сочувственно, не то неодобрительно. — Врача – за смерть клиентки по неосторожности, а владельца – за то, что он разрешил заняться частной практикой лицу, не имеющему лицензии на этот вид деятельности. Подробности интересны?
— А как же.
Данилов решил тоже выпить кофе, заварил оставшимся в чайнике кипятком три ложки на кружку – свою обычную порцию, — и вернулся на диван.
— Дело в общем-то простое. Некая женщина, мать двоих детей, обратилась к ним для того, чтобы сделать аборт. Для сведения – у «Панацеи» в целом и у врача, который делал аборт, не имелось лицензии на произведение оперативных вмешательств. Только на консервативные виды лечения…
Обычное дело: лицензию на произведение оперативных вмешательств получить гораздо труднее, чем на консервативные виды лечения. Выполнение многочисленных дополнительных требований влечет за собой лишние расходы и усложняет работу. Поэтому иногда проще и дешевле бывает ограничиться одной лишь «консервативной» лицензией. Клиенты в нюансы не вникают – есть лицензия, значит, все нормально, а с проверяющими всегда можно договориться.
— …Но об этом сотрудники, понятное дело, не сказали. Короче говоря – абортмахер обезболил клиентку лидокаином, не выяснив заранее, переносит она этот препарат или нет. И что же? Не успел еще врач приступить к чистке, как у пациентки развился анафилактический шок. Капитальный такой шок, классический, как по учебнику! Ну этот деятель конечно же попытался справиться самостоятельно, хотя по уму ему надо было «скорую» вызывать, и потерпел неудачу. «Скорой помощи», когда она приехала по его вызову, пришлось просто констатировать смерть. Прикинь – в этой клинике не было нормального реанимационного набора!
— Да ну?! — не поверил Данилов. — Разве так бывает?
— Чистая правда. В общем, врачу дали три года условно, а владельцу – два. Тоже условно. И еще клиника должна выплатить мужу умершей приличную сумму, конкретной цифры я не знаю, в качестве компенсации, моральной и вообще. Так что скоро в этом помещении или чебуречная будет, или парикмахерская. «Панацея» уже не оправится, можно сказать, что она накрылась медным тазом. И поделом, ты как считаешь?
— Поделом, — согласился Данилов. — Двух мнений тут быть не может.
— Угробили ведь женщину ни за хрен собачий! — Следующий хлопнул по столу короткопалой ладонью. — Нам в институте один из профессоров говорил, что большинство гинекологов садится в тюрьму не за свои действия, а за неуклюжие попытки ликвидировать их последствия. И ведь верно. Вызови этот врач «скорую»…
— История не знает сослагательного наклонения, — вздохнул Данилов. — А вот я в новостях недавно другую историю слышал. В городе с чудным названием Камень-на-Оби врачу «скорой» дали два года. И не условно, а «безусловно», с отсидкой.
— Не слышал такого. Ну-ка, расскажи! — заинтересовался Вознесенский.
— Дважды за смену доктор приезжал по вызову к женщине с сильной аллергической реакцией, предлагал ей госпитализацию, но та оба раза отказывалась. Доктор не то по запарке, не то еще почему забыл получить с нее отказ в письменной форме. Когда женщина умерла, завели уголовное дело. В общем, закончилось все судом. Причем на суде муж умершей высказывался в защиту доктора, в частности подтвердил, что да, доктор предлагал его жене госпитализацию, но та отказалась. И терапию он ей оба раза проводил в полном объеме согласно диагнозу и состоянию…
— Постой! — перебил Вознесенский. — Что-то я не понял. Если муж умершей защищал доктора, то с чьей подачи дело завели?
— Администрация местной больницы обратилась в прокуратуру. Женщина не дома умерла, а в приемном покое. Дело в том, что когда ей стало совсем плохо, она «скорую» вызывать не стала, а в сопровождении мужа доехала до больницы на такси. Муж на суде говорил, что покойница просто постеснялась вызывать «скорую» в третий раз и решила госпитализироваться самотеком.
— Получается, что мужик сел на два года только за то, что не получил письменный отказ, хотя в общем-то все сделал правильно. — Вознесенский встал и, подойдя к раковине, начал мыть свою чашку.
— Так сложились обстоятельства… — вздохнул Данилов.
Глава седьмая
КОМИССИЯ
В подключичную вену ставят катетер, чтобы можно было ввести пациенту нужное лекарство в любой момент, не тратя времени на поиски места для укола. Во многих реанимационных отделениях подключичные катетеры ставят всем пациентам без исключения – мало ли что может случиться.
Женщине, лежавшей в отделении патологии беременности с диагнозом угрозы преждевременных родов, не повезло. Впервые попробовала заморский фрукт с ведьминским названием помело, которым ее угостила соседка по палате – и такая аллергия! До отека гортани, слава богу, дело не дошло, но лицо пациентки сильно отекло, и вдобавок она с ног до головы покрылась сыпью, которая нестерпимо зудела. Гавреченков легко убедил главного врача в том, что такую тяжелую пациентку следует перевести в реанимацию хотя бы на сутки, а то и до тех пор, пока не станет ясно, что ее состояние стабилизировалось.
Любой заведующий отделением должен уметь подстраховываться – в том числе и сплавляя «острых» пациентов в реанимацию. Иначе долго в руководящем кресле не усидишь.
Вознесенский, приглашенный в отделение патологии, осмотрел «аллергичку» в палате, а затем, уже более подробно, — у себя в блоке реанимации.
— Поставим подключичку, — распорядился он по окончании осмотра. — Так спокойнее.
Данилов, принимавший «перевод», согласно кивнул. Нередко аллергия появляется как первое звено в цепи аналогичных реакций. Врачу спокойнее, если есть гарантированный доступ в вену. Да и пациентке удобнее, когда капельницы входят в подключичный катетер – рука не немеет.
Данилов вымыл руки, надел перчатки, попросил пациентку повернуть голову влево и не шевелиться и начал ставить катетер.
Сначала он взял шприц с тонкой иглой и обезболил место пункции лидокаином. Выждал пять минут – не выдаст ли пациентка очередную аллергическую реакцию, — после чего взял поданный постовой медсестрой пустой десятимиллилитровый шприц со специальной «пункционной» иглой.
Игла не успела еще проткнуть кожу, как пациентка попыталась взглянуть на Данилова.
— Не шевелитесь! — всполошилась медсестра, стоявшая по другую сторону кровати.
— Люба, придержи ее! — скомандовал Данилов, отдергивая руку со шприцем.
— Извините, доктор, — вздохнула женщина, расслабляясь.
— Будете пунктировать с моей стороны? — спросила медсестра.
— Почему? — Данилов подумал, что ослышался.
— Илья Иосифович всегда так поступает. Раз что-то помешало – лучше переделать на другом месте…
Чужие суеверия иногда раздражали Данилова. Своих собственных он немного стеснялся, но избавляться от них не спешил.
