Под куполом - Кинг Стивен (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Ну, наверное.
До этого момента у Ромми с детьми получалось ограничиваться хмыканьем и, изредка, сдавленным хихиканьем. Терпение лопнуло, когда Расти достал купальную шапочку размера XL с двумя кусками свинцового полотна и нацепил ее себе на голову, но только после натянутых им предлинных, по локоть, перчаток и нацепленных на нос пучеглазых очков контроль было утрачен полностью.
- Оно живое! - завопил Бэнни, похаживая с растопыренными, как у Франкенштейновского монстра, руками. - Хозяин, оно живое!
Ромми качнуло на обочину, где он и упал на камень, захлебываясь от смеха. Джо с Норри и сами попадали на дорогу, катаясь, словно цыплята, в пыли.
- Прочь домой, вы, все, - завопил Расти, однако, залезая назад в кабину фургона, он улыбался.
Огонек вдали перед ним проблескивал, словно маяк.
14
Генри Моррисон пошел из участка, когда радостная возня новых рекрутов в помещении для дежурных офицеров стала совсем невыносимой. Все здесь покатилось коту под хвост, совсем все. Ему казалось, он понял это еще до того, как Тибодо, этот головорез, который теперь стал охранником Джима Ренни, появился с подписанным им приказом выгнать Джеки Веттингтон - замечательную полицейскую, и еще более замечательную женщину.
Генри воспринял это как первый шаг к тому, что воплотится в поголовном освобождении из полиции старших офицеров, тех, которых Ренни, вероятно, считает партизанами Дюка Перкинса. Следующим может стать он. Фрэдди Дентон и Руперт Либби, скорее всего, останутся; Руп умеренного уровня засранец, Дентон - конченный. Линду Эверетт освободят. И, скорее всего, Стэйси Моггин тоже. И тогда, если не принимать во внимание эту безмозглую Лорен Конри, департамент полиции Честер Милла вновь превратится в сугубо мужской клуб.
Он медленно ехал по почти полностью пустой Мэйн-стрит, похожей на улицу города-привидения в каком-то вестерне. Под козырьком «Глобуса» сидел Неряха Сэм Вердро, и бутылка, которая торчала у него между колен, едва ли содержала пепси-колу, но Генри не остановился. Пусть старый пьянчуга сосет свою дозу.
Джонни с Керри Карвер забивали досками передние витрины «Топлива & Бакалеи». Оба с голубыми повязками на руках, которых все больше начало всплывать по городу. У Генри от этого мурашки поползли по телу.
Лучше бы он принял тогда предложение перевестись в полицию Ороно[366], когда его туда звали в прошлом году. В смысле карьеры это не было шагом наверх, да и управляться с обдолбанными или пьяными студентами - он это хорошо знал - говно работа, но зарплату там обещали повыше, и Фрида говорила, что школы в Ороно самые лучшие.
А завершилось все тем, что остаться Генри уговорил Дюк, пообещав на следующем городском собрании пробить ему повышение ставки на пять тысяч и. поведав (абсолютно конфиденциально), что собирается выгнать Питера Рендольфа, если Рендольф не подаст в отставку сам: «Ты станешь моим заместителем, а это еще дополнительных десять тысяч в год, - говорил Дюк. - А когда в отставку пойду я, ты подымишься на самый верх, если захочешь. Конечно, есть альтернатива - развозить обрыганных студентов УШМ по их общежитиям. Посуди хорошенько».
Ему понравилась такая перспектива, и Фриде эта перспектива показалась, ну, очень уж хорошей и, конечно, это сняло напряжение у детей, которым самая мысль о переезде казалась ненавистной. Вот только теперь Дюк был мертвым и Честер Милл оказался под Куполом, а местная полиция превратилась во что-то такое, что выглядело неважно, а пахло еще хуже.
Он повернул на Престил-Стрит и увидел Джуниора, который стоял перед желтой полицейской лентой, натянутой вокруг дома Маккейнов. На Джуниоре были пижамные штаны и домашние тапки и больше ничего. Его сильно качало, и первое, что подумал Генри: между Джуниором и Неряхой Сэмом сегодня много общего.
Вторая мысль была о (и за) репутацию городской полиции. Пусть он еще недолго будет оставаться в ее рядах, однако же, сейчас он еще офицер, а одним из главных правил Дюка Перкинса было: Чтобы я никогда не видел имени офицера из департамента полиции Честер Милла в колонке «Правонарушители» в «Демократе». А Джуниор, нравилось это Генри или нет, все-таки был офицером.
Он остановил экипаж № 3 возле бордюра и пошел туда, где стоял и раскачивался вперед-назад Джуниор.
- Эй, Джунс, поехали, я подвезу тебя в участок, налью тебе кофе и… - «ты отрезвеешь», хотел он закончить предложение, и вдруг обратил внимание на мокрые пижамные штаны парня. Джуниор обмочился.
Встревоженный не менее чем напуганный (никто не должен этого увидеть, Дюк в своей могиле будет переворачиваться), Генри положил руку Джуниору на плечо.
- Идем, сынок. Не делай из себя посмешища.
- Они были моими потрушками, - произнес Джуниор, не оборачиваясь. Он начал раскачиваться еще быстрее. Его лицо - та часть, которую было видно Генри, - было восхищенно-замечтавшимся. - Я их полюпил, и мог в них спускать. Не противно. По-французски. - Он хохотнул, потом сплюнул. То есть попробовал. Ряд густой белой слюны повис на его подбородке, раскачиваясь, словно маятник.
- Все, довольно. Я отвезу тебя домой.
При этих словах Джуниор обернулся, и Генри увидел, что тот не пьян. Левый глаз у него было ярко-красным. И зрачок был очень увеличенный. Левая сторона рта опустилась книзу, даже было видно несколько зубов. Эта застывшая гримаса на мгновение заставила Генри вспомнить «Мистера Сардоникса»[367], фильм, который когда-то, в детстве, ужасно его напугал.
Джуниор не нуждался в кофе в участке полиции, и домой ехать, чтобы отоспаться, ему было лишним. Джуниору надо было срочно в больницу.
- Идем, мальчик, - позвал Генри. - Пошли.
Сначала Джуниор повел себя достаточно послушно. Генри довел его уже почти до машины, и вдруг тот вновь остановился.
- Они пахли одинаково, и мне это нравилось, - произнес он. - Горе, горе, горе, скоро пойдет снег.
- Ты прав, абсолютно.
Генри хотел было обвести его вокруг капота машины, чтобы посадить на переднее сидение, но тут ему показалось, что это было бы непрактично. Назад уместнее, хотя задние отсеки их патрульных крузеров пахнут довольно специфично. Джуниор оглянулся через плечо на дом Маккейнов, и его перекошенное лицо прониклось печалью.
- Потрушки! - всхлипнул он. - Мы кончили! Не противно, по-французски! Только по-французски, трах-бах! - Он высунул язык и начал быстро им телепать себе между губами. Издавая звук, похожий на тот, который воспроизводил Марафонец прежде чем, поднимая тучу пыли, броситься наутек от Увальня Койота[368]. После этого Джуниор рассмеялся и вновь отправился к дому.
- Нет, Джуниор, - позвал Генри, хватая его за пояс пижамных штанов. - Мы должны…
Джуниор с удивительной скоростью развернулся назад. Куда и девался тот смех; его лицо стало сгустком ненависти и злости. Размахивая кулаками, он бросился на Генри. Закусив клацающими зубами высунутый язык. Из его горла вырывались звуки какого-то странного языка, в котором не существовало гласных.
Генри сделал первое, что ему пришло на ум: отступил в сторону. Джуниор пропер мимо него и начал лупить кулаками по мигалке на крыше крузера, разбил один фонарь, разодрав себе костяшки пальцев. Уже и люди начали выходить из соседних домов, посмотреть, что здесь происходит.
- Гтхн бннт мнт! - говорил Джуниор. - Мнт! Мнг! Гтхн! Гтхн!
Он отступил от бровки и попал одной ногой в водосток. Покачнулся, но на ногах удержался. С подбородка у него теперь вместе со слюной стекала кровь; обе руки были сильно разбиты и тоже кровоточили.
- Она просто бесила меня своим бла-бла-бла, - заверещал Джуниор. - Я ударил ее коленом, шоп заткнуть, а она откинула копыта! Обосрала все кругом! Я… я… - Он замолчал. Словно задумался. Произнес: - Помогите мне. - А потом сделал губами громкий звук, похожий на выстрел посреди тишины из пистолета 22-го калибра и упал ничком между припаркованным полицейским автомобилем и тротуаром.
Генри с мигалкой и сиреной отвез его в больницу. Чего он не сделал, так не позволил себе думать о последних словах, сказанных Джуниором, в которых явным образом просматривался смысл. Туда он не желал заглядывать.
