Демократия (сборник) - Видал Гор (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Он звонил из отеля «Дюк».
Джесси он оставил на ночь в квартире женщины, которую называл исключительно «Б. Дж». Она была аналитиком в службе разведки при ДАО.
Б. Дж. подержит Джесси, покуда он не сможет ее вытащить.
Б. Дж. позаботится о Джесси.
В тот же вечер Б. Дж. уже расспросила инспектора воздушных перевозок особого отдела о возможности посадить Джесси на самолет до Трэвиса в качестве сопровождающей одного из сирот. Эти сироты имели сопровождающих, конечно, а как же, в этом-то и был весь фокус — впихнуть как можно больше никак не связанных с этим делом людей, не называя это эвакуацией. Эти сироты, они могли быть сиротами, а могли и не быть, но у всех был сопровождающий. Вся чертова ДАО пыталась примазаться к сиротам.
Об этом в «Клубе легионеров» не знали.
Туда-то и приходилось смотреть, когда искали кого-нибудь в зарослях.
«Насчет этих полетов в Трэвис», — сказала Инез.
«Черт возьми, только заглянул, а уж никуда больше и не надо смотреть». — Казалось, Джек Ловетт все никак не может успокоиться от того, насколько логично было искать Джесси в «Клубе легионеров». Вот оно. Вот она, эта хижина. Американский легион, пост номер 34. Над дверью надпись с размахом: В Эти Двери Входят Наиславнейшие Бойцы Америки. Да, в эти двери входит каждый вольнонаемный, любой ковбой, по контракту прибывший в Юго-Восточную Азию. Парни, прибывшие в 66-м с воздушной кавалерией. Парни, эвакуировавшиеся из Китая в 49-м. Пижоны. Пижоны, считающие, что у них в посольстве есть друзья.
«Самолет, который разбился, летел с сиротами до Трэвиса, — сказала Инез. Звук в трубке пропадал, и она едва его слышала. — На прошлой неделе».
«Есть и другие варианты», — сказал Джек Ловетт.
«Другие варианты, чтобы разбиться?»
«Другие рейсы, Инез. Другие виды рейсов. У Б. Дж. с ней все в порядке. Никаких проблем на данный момент. Я все проверю. Я устрою ее на хороший рейс».
Инез ничего не сказала.
«Инез, — сказал Джек Ловетт. — За этого своего ребенка можешь быть совершенно спокойна. Я ее притаскиваю к Б. Дж., после криков и брыканий всю дорогу, а через полчаса они уже уплетают цыпленка и сравнивают макияж для глаз. Гаснет свет, и Джесси говорит Б. Дж., что знает, где они могли бы добыть электрогенератор, принадлежащий связистам. Так и сказала — „добыть“. Попади она сюда пораньше, она бы уже занималась рэкетом».
Инез ничего не сказала.
На их разговор наложился какой-то другой, и она слышала смех и резкие всплески кантонского диалекта.
«Она такая же отчаянная, как и ты», — сказал Джек Ловетт.
«Это еще ни разу не предотвращало авиакатастрофы», — сказала Инез как раз перед тем, как в трубке послышались короткие гудки.
После того как Инез повесила трубку, она попыталась дозвониться Гарри в квартиру на Сентрал-Парк-Уэст. Номер Гарри был занят, а когда она попробовала другие — ответил Билли Диллон.
«Это весьма забавно, — сказал Билли Диллон, когда она рассказала ему о Джесси. — Это просто чертовски забавно».
«И что же тут, собственно, забавного?»
«Я не знаю, Инез. Если ты не находишь забавным, что мы поставляем девушек для баров Сайгона, то я ничем не могу тебе помочь. Кстати, Инез. Сделай нам всем одолжение. Ты не скажешь обо всем Гарри сама?»
Инез сказала Гарри сама.
«Понятно, — сказал Гарри. — Да».
Наступило молчание.
«Вот, — сказала Инез. — Такие дела».
«Разносит напитки. Так. Я найду Эдлая в школе».
«Что он делает в школе?»
«В каком смысле — „что он делает в школе“? Ты считаешь, что Эдлаю тоже следовало бы разносить напитки?»
«Я думала, он проходит практику у тебя и не вернется в университет до мая».
«Он хотел что-то организовать, — сказал Гарри. — Ну да не в этом дело».
«Организовать что?»
«Да там одно дело».
«Какого рода дело?»
«Всенощную службу за освобождение Сайгона», — сказал наконец после некоторого колебания Гарри.
Инез ничего не сказала.
«Инез, ему восемнадцать лет. — Гарри занял оборону. — Он хочет заявить о себе».
«Разве я что-то сказала против?»
«Оно было очень выразительным. Твое молчание».
Инез промолчала.
«Джесси шатается по Сайгону, ты уезжаешь со своим „возлюбившим войну“, Эдлай пытается заявить о себе, и тебе нечего сказать».
«Будем считать, что я не слышала этих слов».
«Отлично, — сказал Гарри. — Считай, что хочешь».
Всю ту ночь Инез лежала без сна в квартире, принадлежавшей кому-то во Вьентьяне, и слушала коротковолновый приемник, который оставил там Джек Ловетт. По коротковолновому приемнику она могла ловить Сайгон и Бангкок. Джек Ловетт объяснил ей, что слушать. Джек Ловетт сказал ей также — еще слишком рано, чтобы услыхать то, что он ей велел слушать, однако она все равно слушала — когда ей не спалось или хотелось услышать человеческий голос.
«Мама просит тебя позвонить домой», — скажет диктор американской радиослужбы в Сайгоне, когда придет время последней фазы эвакуации, а затем прозвучит условная музыкальная запись.
Это должна была быть пластинка Бинга Кросби «Я грежу о белом Рождестве».
«Я бы придумала что-нибудь более подходящее, — сказала Инез, когда Джек Ловетт сообщил ей, что надо слушать. — Для середины апреля. Вдруг, ни с того ни с сего, в середине апреля. Я бы совершенно точно придумала бы что-нибудь получше, чем „Мама просит тебя позвонить домой“ и „Я грежу о белом Рождестве“».
«Что тебя не устраивает?» — спросил Джек Ловетт.
«Просто это не самый лучший условный сигнал, о котором я когда-либо слышала».
«Это будет и не самая лучшая эвакуация, о которой ты когда-либо слышала, — сказал Джек Ловетт. — А тебе хотелось бы, чтобы все было безупречно».
К четырем утра Инез встала с постели, села у окна и, не зажигая света, выкурила сигарету.
Окно было открыто, и снаружи дождь плескался по балкону. Поскольку ловить голос диктора американской радиослужбы, который скажет «Мама просит тебя позвонить домой», время еще не пришло, Инез крутила ручку настройки и наконец поймала, очевидно, интервью корреспондента Би-би-си с бывшими официальными лицами из правительства Республики Вьетнам, которые только что прилетели в Накхонпханом в Таиланде.
«У американской стороны не осталось никаких надежд», — сказал один из них.
«Американцы больше никогда не вернутся, — сказал другой. — En un mot [145], привет».
Их голоса звучали приятно, но формально.
Звук то появлялся, то исчезал.
Слушая дождь и голоса, то доносящиеся из Накхонпханома, то исчезающие, Инез думала о Гарри в Нью-Йорке, Эдлае в университете и Джесси у Б. Дж., и ей пришло в голову, что впервые почти за двадцать лет она осознала, что никто из них ее особо не интересовал.
До какой-то степени она была ответственной за них, да, но они не интересовали ее.
Безусловно, они были связаны с ней, однако она уже не могла осознать ни своей, ни их уникальности, ни своих, ни их отличительных черт, одаренности, особого призвания. Какая разница, в конце концов, что думала она, что думал Гарри, или Джесси, или Эдлай? В конечном счете какая разница, чем человек располагает в этом мире, что называет домом, почему мечтает о «белом Рождестве»? Мир в эту ночь был полон людей, перелетавших с места на место, пропадавших и вновь появлявшихся, и не было никакой причины ей, Гарри, или Джесси, или Эдлаю, или, по такому случаю, Джеку Ловетту или Б. Дж., или женщине во Вьентьяне, на чей балкон в этот момент падал дождь, быть выключенными из общего движения.
Только потому, что они верили, что у них есть дом, куда можно позвонить.
Только потому, что они были американцами.
Нет.
En un mot, привет.
ЧАСТЬ 4
Теперь я понимаю, что состояние мрачноватого спокойствия, в котором я нашла Инез в Куала-Лумпуре, возникло на восемь месяцев раньше, в тот период в Гонконге, когда она обратила внимание на то, что американский паспорт не освобождает ее от способности видеть «дальний план». Под «дальним планом» она, на мой взгляд, подразумевала историю, или, точнее, реальную возможность «иметь или не иметь», конвульсии мира, по большому счету не зависящие от индивидуальных усилий в нем живущих, против чего восставал жизненный опыт Инез. Ее детство прошло в атмосфере уверенности в том, что комфортабельная здоровая жизнь американской колонии в тропиках в роли посредника являла собой непрестанную череду побед индивидуумов над враждебным окружением. Основой ее взрослой жизни была уверенность Гарри Виктора в том, что он станет президентом.
