Мемуары белого медведя - Тавада Ёко (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

Той ночью он кричал во сне, как маленький мальчик, которого кусает большая собака. Я знала этот крик. В детстве мне довелось видеть, как собака напала на моего друга.

Панков, по-видимому, уже довольно точно нарисовал картину будущего номера в своей голове. Я убираю волосы со лба, надеваю короткую юбку и повелеваю белыми медведями без всякого труда, будто волшебница. Маркус стоит где-нибудь сбоку и следит за поведением медведей, чтобы защищать меня от возможных опасностей. Публика решит, что он мой ассистент, но в действительности власть будет сосредоточена именно в руках Маркуса. Панков старательно подбирал слова, боясь обидеть моего мужа, в то время как тот испытывал величайшее облегчение. Выслушав директора, он весело осведомился:

— И сколько белых медведей у нас будет?

— Девять, — отвечал Панков.

Маркус молчал весь остаток дня.

Позже я выяснила, почему Панкову так срочно потребовался новый номер: в подарок от Советского Союза наш цирк получил девять белых медведей. Раньше нам еще не делали столь щедрых подарков. Все недоумевали, почему великая держава решила так осчастливить маленького немецкого соседа. Вероятно, даритель боялся, что одариваемый скоро покинет его и переметнется к своему экс-партнеру, Западной Германии. Или же хотел конкурировать с азиатским соседом, который быстро расширял круг своих друзей, раздаривая панд. Какой бы ни была подоплека, а белых медведей навязали именно нашему цирку, и именно нашему цирку предстояло что-то делать с этим подарком.

Если тебя угостили пирожным, его нужно съесть как можно скорее. Если преподнесли картину, ее следует повесить на стену. Таковы правила хорошего тона, которые должен соблюдать одариваемый. Девять белых медведей были не объектами для созерцания, а дипломированными танцорами. В сопроводительном письме говорилось, что они с отличием закончили институт искусств в Ленинграде и могут выступать хоть в театре. К следующему приезду кремлевской делегации ведомственное начальство поручило Панкову подготовить достойную программу, гвоздем которой станут девять белых медведей. Землетрясение и грозу предсказать сложно, не менее сложным было угадать, когда ожидать визита из Кремля. Панков запаниковал: номер с белыми медведями следовало поставить в кратчайшие сроки.

Услышав словосочетание «белый медведь», я вспомнила не только о медведе с вредным нравом, которого пыталась ввести в ансамбль хищников, но и о медведице из одного детского театра. Она была актрисой. Если не ошибаюсь, ее звали Тоска. Благодаря профессиональным связям я раздобыла контрамарку и пошла в тот театр. Прежде я ничего не знала об этой Тоске, но, заняв место в зрительном зале и дожидаясь начала спектакля, услышала, как супружеская пара рядом со мной говорит о ней.

По их словам, Тоска с отличием закончила балетную школу, но не получила роли ни в одной постановке, даже в «Лебедином озере». В настоящее время она играла в детских спектаклях. Ее мать была знаменитостью, иммигрировала из Канады в ГДР и написала автобиографию. К сожалению, книга распродана уже давно, никто ее не читал. Скорее всего, это просто легенда.

Сидя в первом ряду, я буквально обмерла, когда на сцене появилось огромное существо, такое белое и мягкое. Я в жизни не видела ничего подобного: Тоска представляла собой сгусток жизни, легкий и воздушный, но при этом дарящий ощущение весомой теплой плоти.

У Тоски не было реплик в спектакле, однако ее язык иногда двигался. Я пристально смотрела на ее рот, почти забывая дышать, мне становилось все яснее, что она хочет что-то сказать, но я не могла понять ее. Освещение на сцене было прогрессивным для тех времен. Кулисы в виде северного сияния то и дело направляли на нас волны таинственного света. В его отблесках цвет Тоскиной шкуры менялся от оттенка слоновой кости к мраморному и морозно-белому. За время представления наши взгляды встретились четыре раза.

К нашему удивлению, уже через неделю после прибытия в цирк девять белых медведей основали профсоюз. В не самой церемонной форме они изложили Панкову свои требования, а после того, как он проигнорировал их, начали забастовку.

Белые медведи свободно изъяснялись по-немецки на политические темы. Из их пастей я слышала новые термины, вероятно составлявшие часть лексикона активистов рабочего движения. В их требованиях не было ничего типично медвежьего: оплата сверхурочного труда; ежемесячный трехдневный отпуск для женщин; столовая, где всегда есть в наличии свежее мясо и североморский фукус; душевая с ледяной водой; кондиционер и библиотека. Хотя люди тоже не отказались бы от пользования душем или столовой, у них недоставало мужества выдвинуть Панкову подобные условия. Мы были так загнаны круглосуточной работой, что давно позабыли содержание своих трудовых договоров.

Панков побагровел от ярости, когда представитель профсоюза зачитал ему список требований.

— Душевая! Столовая! Вы шутите?! Вы можете спокойно обливаться холодной водой где-нибудь на улице. И свой глупый фукус можете есть, сколько вам угодно. Ко мне это не имеет никакого отношения! И вообще, кто втемяшил вам в голову, что тут можно бастовать? Наша страна — это страна рабочих. Поэтому у нас нет забастовок. Ясно вам?

Будучи в душе средневековым человеком, Панков считал, что у медведей, как и у рабов, прав нет. Тем не менее в его мозге сохранились пережитки интеллектуальной слабости: он отверг все медвежьи требования, однако пообещал, что устроит мини-библиотеку. Медведи из большой страны не привыкли идти на компромиссы с маленькой страной. Они даже не подумали прекращать забастовку и благодарить Панкова за будущую библиотеку.

Когда я постучала в дверь Панкова, чтобы вручить ему бутылку нелегальной водки, он уже десятый день жил как на вулкане и внешне напоминал засыхающее растение. При виде бутылки в моей руке он слабо улыбнулся, достал два стакана, которые больше подошли бы для чистки зубов, и налил нам водки. Мы чокнулись, я сделала вид, что выпила, в то время как Панков действительно осушил свой стакан. Захмелев, он немного взбодрился, и я воспользовалась этим, чтобы рассказать о Тоске. При словах «белая медведица» он мигом протрезвел, налил себе еще водки и выпил. Выждав несколько секунд, я предложила ему пригласить Тоску к нам и подготовить с ней выступление.

— Если мы сумеем поставить удачный номер с Тоской, это развеет скепсис кремлевских гостей, даже если забастовка затянется, как сибирские морозы. Не беспокойся! Русские политики не заметят, что белая медведица из Канады, а не из Советского Союза.

Вопрос национальной принадлежности всегда был чужд белым медведям. Для них не составляло проблемы беременеть в Гренландии, рожать детей в Канаде и растить их в СССР. Они не имели ни гражданства, ни загранпаспортов. Они никогда не отправлялись в эмиграцию и всегда пересекали границы, не заботясь о том, чтобы получить на это чье-то разрешение.

Панков зацепился за мои слова, как пьяный утопающий, который хватается за соломинку, барахтаясь в море водки. Он велел своей секретарше позвонить в детский театр и захрапел на диване, не дождавшись результата звонка. Секретарь договорилась с администрацией театра о том, чтобы устроить Тоску к нам как приглашенную артистку. В тот момент в театре для Тоски не было подходящих ролей, и она маялась от скуки. Директор детского театра тотчас отпустил ее на работу в цирк.

Позже я узнала, что эти сведения были далеки от истины. Проблема заключалась не в том, что для Тоски не было ролей. Тоска могла бы играть роль, написанную специально для нее, но она ей не нравилась, и медведица спорила с театральным руководством. Сценарист состряпал детскую пьесу по мотивам «Атты Тролля» Генриха Гейне, в которой Тоске досталась роль черной медведицы Муммы. Тоска сказала, что не против играть Мумму и почла бы за честь раскрасить свое тело в черный цвет, позволить поводырю надеть на ее шею цепь и плясать на базаре непристойные танцы. Но ее не устраивала фабула. Муж ее героини, вместе с которым она танцевала, затосковал в неволе и умудрился освободиться от цепи поводыря. Тоске не нравилось, что Мумма мыслит более приземленно и не стремится к свободе. Было ли покорностью судьбе демонстрировать свое искусство на улице и просить за это денег? Был ли ганзейский торговец благороднее, чем уличная танцовщица, хотя она тоже работала ради выручки? А как можно охарактеризовать поведение звезд советского балета, которые выступали перед зрителями в полуобнаженном виде?