Жаркое лето в Берлине - Кьюсак Димфна (библиотека книг .TXT) 📗
— И напрасно! Луиза получает извращенное наслаждение от того, что живет в советской зоне. Худого ей там ничего не сделали; правда, заставили сдать свободную часть дома, которой она все равно не пользовалась. Луиза самозабвенно вынашивает свою дикую ненависть. Разве это не видно по ее кислой мине?
— Она жаловалась, что к ней там ужасно относятся.
— Держу пари, что так оно и есть. Видела бы ты, как она на каждом шагу третировала этих людей двадцать лет назад! Да и много позже. Мне довелось кое-что услышать! И я просто не могу понять, как она не подвернулась под горячую руку какому-нибудь красному и тот не столкнул ее в озеро. Это был бы первый коммунистический акт, который я бы приветствовал. И если ты еще когда-нибудь вздумаешь пригласить Луизу на чай, меня там не будет.
— Нет, ты просто невыносим! Я из сил выбиваюсь, чтобы ладить со всеми, а ты, вместо того чтобы помочь мне, все портишь.
— Тебя ничем не проймешь. Ты сама все знаешь.
Джой вспыхнула от такой несправедливости.
— Я знаю одно: если ты хочешь сохранить мир в семье, ты не должен был вести себя так безобразно грубо с Хорстом.
В дверях ванной комнаты Стивен остановился и резко спросил:
— Когда я был груб с Хорстом?
— Да все эти дни, с самого приезда. Перед отцом ты просто пресмыкаешься и от меня требуешь того же. А когда отец хочет, чтобы ты встретил Хорста, ведешь себя, как упрямый мальчишка.
— Мне казалось, ты сама была против того, чтобы я встречал Хорста.
— Я просто радовалась, что ты проявил наконец самостоятельность. Ведь тогда я еще не знала Хорста.
— Но, узнав, изменила свое мнение?
— Мне только не нравится его привычка поддразнивать тебя, что он усвоил еще с мальчишеских лет (ты и сейчас еще попадаешься на это). В остальном я не нахожу в нем ничего плохого. Так мило с его стороны привезти в подарок Энн такую большую куклу…
— И ты на это клюнула?
— Как это — клюнула? Что это значит?
— То, что сказал. Знай ты немецкий язык получше, ты бы услышала, что только за обедом он послал Гесса купить куклу.
— О! — Для Джой это было неожиданностью. Она подошла к туалетному столику и стала расчесывать волосы. — Все равно очень мило, хотя бы и так. Все же он очень большой человек.
— Он тебе это сказал?
— Нет. Но это и так видно.
— So?
Джой села на банкетку перед туалетом.
— Перестань, ради бога, твердить свое «So»! A почему ты мне не сказал, что отец хочет сделать тебя главным управляющим заводами фон Мюллеров, если ты останешься?
Стивен отскочил от двери ванной.
— Когда они тебе об этом сказали?
— Сегодня днем, за чаем. Я попала в дурацкое положение.
— И уж, конечно, Хорст просил тебя повлиять на меня? Да?
В зеркало она видела, как, весь насторожившись, он налег на дверную ручку.
— Нет. Он только хотел знать, как я отношусь к этому предложению, ведь оно касается не только тебя, но и меня и моих детей. По крайней мере он так считает.
— Как это предусмотрительно с его стороны! Не узнаю своего братца в том портрете, который ты нарисовала.
— Ну, перестань! Веди себя прилично, — бросила она его отражению в зеркале. — Как видно, изменился не только ты, но и он.
Стивен молчал. Тогда она спросила:
— Почему ты не сказал мне, что у вас замок на Рейне?
— So? — Он встал за ее спиной. — Так вот на какую приманку ты клюнула?
— Клюнула? Не мели вздор! Почему ты сам не сказал мне? И еще вилла на каком-то озере или еще где-то. Не пойму, почему мы должны задыхаться в таком пекле, когда можно туда поехать? Ты ведь говорил мне, что ваша летняя вилла в Восточной зоне?
— Наша бывшая вилла в Восточной зоне. — Он медленно произнес эти слова сквозь зубы. — Замок на Рейне и вилла на озере Штарнберг куплены после войны. Можешь счесть их наградой за проигранную войну.
Она пристально посмотрела на него в зеркало. Его светлые волосы почти касались ее темных волос. Таким злым она его еще не видела. Он наклонился над ней, почти прильнув щекой к ее щеке.
— Что ты обещала моему брату? — спросил он так тихо, что она едва поняла, что он сказал.
— Обещала? Что значит — «обещала»?
— Хорст не станет попусту расточать свои чары. Ты должна знать, он всегда слыл обольстителем женщин.
— Стивен! — Она повернулась на банкетке.
Он сжал ее плечи:
— Скажи, ты обещала ему задержать меня здесь?
— Ну, конечно, нет. Я сказала, что об этом нужно говорить с тобой.
— Но ты не отказалась остаться?
Она помедлила.
— Нет, я не отказалась остаться на год, самое большее на два. Наконец, твои родители старые люди, и должен же ты пойти им навстречу. Я уверена, мои родители это поймут. У нас будет много денег, и они могут приехать к нам в гости, пожить у нас сколько им захочется. Они всегда так мечтали попутешествовать!
Стивен отпрянул от нее, схватившись за голову.
— Черт возьми! — выругался он, захлопнув за собой дверь в ванную комнату.
Отголосок любимого ругательства отца все еще звенел в ушах, когда она медленно повернулась к зеркалу.
При сильном свете из зеркала на нее смотрело лицо незнакомки: яркий румянец на скулах от прилива крови, глаза — зеленые, как у кошки. Руки дрожали, когда она машинально проводила гребнем по волосам. А сердце билось так учащенно, что она почувствовала удушье.
За всю их совместную жизнь никогда еще они так не ссорились, она даже представить себе не могла, что такая ссора возможна.
Сегодня она ни в чем не могла упрекнуть себя. Сегодня Стивен без всякой на то причины хлестнул по всем ее больным местам.
Вновь блеснула простая догадка, которой она утешала себя на пароходе. Ревность. Какая гадость! Как можно ревновать жену, которой доверяешь, да еще к собственному брату!
Неужели десятый год брачной жизни является критическим, как говорят некоторые?
Эта мысль потрясла ее. Она встала и пошла к Энн посмотреть, все ли в порядке. Завтра они поговорят начистоту.
Когда она вернулась в спальню, свет был погашен. На ощупь она прошла к постели. Стивен так сильно прижал ее к себе, что она вскрикнула.
Глава VIII
Солнце палило немилосердно, такого жаркого июля в Берлине не было уже двести лет. Джой села на скамейку под тенистой липой у главного входа в зоопарк. Слава богу, даже Энн утомилась, перебегая от клетки к клетке, от бассейна к бассейну. Даже звери изнемогали от жары, не находя нигде прохлады. Надо же было пойти в зоопарк в такой зной! Но совершенно неожиданно с утренней почтой она получила от профессора коротенькую записку в ответ на открытку, которую она отправила в Адене. Стивен уехал с главным инженером на завод, и она никому об этой записке не сказала. Правда, ей показалось странным, что такой почтенный человек назначает ей свидание в половине двенадцатого в зоопарке у главного входа.
Все вокруг было так красиво: пушистые зеленые ковры лужаек, цветочные клумбы, одетые в красочный наряд: знойный воздух освежали струйки вращающихся фонтанчиков. Джой следила за шелковистой, белокурой головкой Энн, мелькавшей в толпе у киоска с мороженым. Как удивительно быстро дети воспринимают иноязычную речь! Джой вот уже полтора месяца в Берлине, а ее ухо только сейчас начинает отличать окончание слов от их начала. А Энн болтает по-немецки, как на родном языке. Она видела, что Энн выбралась из толпы, держа в каждой руке по мороженому. Она вприпрыжку побежала по дорожке, споткнулась, упала, и мороженое описало в воздухе сальто-мортале! Энн громко заплакала. Джой бросилась помочь ей, но возле ребенка уже оказался какой-то плохо одетый старик с мальчиком. Старик наклонился и помог Энн встать. Она не ушиблась, но горько оплакивала утрату мороженого.
Джой хотела поблагодарить спасителя, но, взглянув на него, замерла от радости.
— Боже мой, профессор! Я так счастлива снова встретиться с вами.
Он внимательно посмотрел на нее через двойные стекла очков.
