Love etc - Барнс Джулиан Патрик (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗

Изменяет ли он Джиллиан? Не говорите мне, если знаете, я не хочу этого знать. Конечно, я надеюсь, что не изменяет. Но не потому, что вы подумали – что она моя дочь, а супружеская измена это неправильно. Нет, я думаю, это было бы плохо для Оливера. Есть много мужей и жен, которых измена делает более жизнерадостными, способными легче переносить жизненные трудности. Кто же сказал, что узы брака столь тяжелы, что, чтобы нести их, иногда необходимо трое? Но Оливер не такой человек, как мне кажется. Я не говорю о чувстве вины, я говорю о ненависти к себе, что совершенно другое дело.

Многие удивлены тем, что Оливер перенес нервный срыв после смерти отца. Он же так ненавидел своего отца, – говорят они. Почему смерть не освободила его от этого чувства и не сделала его счастливым? Что ж, сколько причин вам будет достаточно? Может начнем с четырех? Во-первых, часто бывает так, что смерть второго родителя пробуждает в ребенке воспоминание о смерти первого. Так вот, мать Оливера умерла, когда ему было шесть, пережить этот опыт во второй раз и даже спустя столько лет – это так же болезненно, как и в первый раз. Во-вторых, когда умирает тот, кого ты любишь, это во многих отношениях проще, чем когда умирает тот, кого ты ненавидишь, или кто тебе безразличен. Любовь, утрата, скорбь, воспоминания, – знакомый сценарий. Но что делать когда этот сценарий неприемлем, когда это нелюбимый родитель? Тихое забвение? Думаю нет. Представьте себе кого-то, кто как Оливер осознает, что всю свою взрослую жизнь и много лет до этого он жил не зная, что значит любить родителей. Вы скажете, что так бывает, что тут нет ничего необычного, а я вам скажу, что от этого не легче.

В-третьих, если это так и Оливер ненавидел своего отца – а я думаю это преувеличение, конечно был сильный антагонизм, пусть ненависть, если вы настаиваете, – и если это чувство он испытывал всю свою взрослую жизнь, то возможно в каком-то смысле оно стало ему необходимо. Возможно, оно придавало ему сил, подобно тому как многим людям придает силы негодование или сарказм. Так что произойдет, если это у вас отнять? Конечно, можно и дальше ненавидеть умершего, но часть вас сознает, что в этом нет смысла, что это даже немного ненормально. И в-четвертых это тишина. Родителей больше нет, вы – следующий, вы остались одни – даже если у вас есть семья и друзья. Считается, что вы уже взрослый человек, вы выросли. Наконец вы освободились. Вы отвечаете за себя. Вы смотрите на себя, внимательно изучаете то, что видите, приглядываетесь, наконец-то не боясь того, что могут сказать или подумать ваши родители. А что если вам не нравится то, что вы увидели? И вот возникает новая тишина – тишина вне вас, столь же большая, как и тишина внутри вас. А вы, вы такое хрупкое существо – вы это все, что разделяет эти две великие тишины. Вы знаете, что когда они соединятся, вы перестанете существовать. Ваша кожа – это все, что их разделяет, тонкая кожа, в которой столько пор. Почему бы немного не сойти с ума?

Нет, меня это ничуть не удивляет.

Элли: Угадайте, с кем Джиллиан и Оливер хотели меня познакомить? Или, ладно, кто был приглашен к ужину? Мистер Таинственность, у которого на стене нет ни единой картины, мистер Хендерсон. Седовласый мужчина, который стоял там, потом немного быстрее обычного подошел ко мне и пожал руку так, словно мы никогда с ним раньше не встречались. С выражением глаз, которое говорило – «не стоит об этом рассказывать». Так что я так и сделала. Пока я там сидела это казалось мне все более и более странным. Потому что – угадайте что? – оказалось, что он старый друг семьи.

Так откуда такая таинственность? Если он хотел реставрировать картину, почему он просто не обратился к Джиллиан?

Тем не менее он довольно занимательный. Разговаривал о настоящих вещах, если вы понимаете, о чем я. Оливер постоянно отпускал идиотские шуточки. Что еще? У меня сложилось впечатление, что чем-то Стюарт ему действительно неприятен. Что ж, это хорошо.

Стюарт: Я читаю больше чем когда-то. Не художественную литературу. История, наука, биографии. Мне нравится знать, что то, о чем там рассказывается, правда. Время от времени я читаю роман, если это книга, о которой ходит много разговоров. Но вымышленные истории для меня не вполне жизненны. В вымышленных историях кто-то женится и это все – но я могу сказать вам по своему собственному опыту, что это не так. В жизни каждый конец – это просто начало другой истории. За исключением того, когда умираешь, – вот это действительно настоящий конец. Я думаю, что если бы романы правдиво отображали жизнь, они бы все заканчивались со смертью своих героев. Но если бы они так заканчивались, то мы бы не стали их читать, ведь так?

Вот что я хочу сказать – когда я увидел – когда мы вместе увидели – как Оливер проезжает по деревенской улочке во Франции лет десять тому назад, вы ведь не думали, что это конец истории? Я вас не осуждаю – отчасти я тоже думал, что это конец. Может я бы хотел, чтобы это было так. Но жизнь никогда тебя не отпускает, не так ли? Нельзя отложить жизнь так же, как откладываешь книгу.

Оливер: За ужином Стюарт был в своем репертуаре. Святой Симеон Пустынник зашвырнул бы подальше свою восьмерку и забрался бы на столб еще выше, чтобы его не достигли нарколептичные миазмы, которые обволакивали ножки стола подобно сухому льду. Мои мысли вернулись к тому времени, когда в тщетной попытке поднатаскать Стюарта в эротических дисциплинах, я брал его с собой на двойные свидания. Обычно он сидел оживленный как палка и закатывал истерику, когда обе синьорины изъявляли желание уйти с вашим покорным слугой. Полагаю это и правда помогло нашему курдючному барану обрести некую смутную социальную цель. Обеспечьте себе ночь втроем, пригласив Стюарта на двойное свидание. Хотя в этом были и недостатки. Он начинал ныть, как только дело доходило до уплаты по счету (а разве ему не повезло?) и потом приходилось гладить его по шерстке и расправлять ему перышки пока он наконец не отвалит, чтобы успеть к ночному автобусу, на котором он возвращался в свое мрачное логово.

Наблюдение: Стюарт очевидно считает, что его коэффициент savoir faire [59] повысился за минувшее десятилетие. Но если на социальном мероприятии вы – единственная имеющаяся в наличии свободная особь мужского пола, то разве не будет проявлением хотя бы хорошего тона проявить интерес к единственной имеющейся в наличии особи женского пола? Ну например: «Чем вы занимаетесь?» «Какой у вас налоговый график?» «В какой филиал вы подаете налоговую декларацию»? Но он просто уставился на мадемуазель Элли так, словно с его контактными линзами что-то случилось. Выждав время, я вступил в разговор и предоставил ее краткую биографию. Что повергло его в противоположную крайность – он начал разглагольствовать о глобальном кризисе и о своей миссии продавать морковку столь же органически шишковатую, как и гениталии дьявола.

Наблюдение: Он довольно долго помогал Джиллиан «убирать со стола». Довольно трогательно с его стороны загрузить посудомойку, но раздающееся за сценой и близкое к гармонии позвякивание вилок, низвергающихся в свои маленькие отделения, это не то, что я называю воспеть хвалу господу за свой ужин.

Наблюдение: В одном месте он вдруг вспылил и начал брызгать слюной, на счет того, что художественная литература и не художественная литература могут ютиться рядом на книжной полке человека чувствующего. Более того, сетовал он, почему не-художественную литературу покровительственно определяют в терминах ее противоположности? Разве это не то же самое, как если бы мы говорили, что фрукты – это не овощи? Или, на тот случай, если мы не успели догнать его мысль, если бы мы говорили, что овощи – это не фрукты?

Художественная литература, отвечал я, это Высшая Литература. Не-художественная литература – лишь шлак на злате дурака (чтобы это ни означало, просто мне нравится как это звучит). Он не вполне улавливал о чем я. Вот что, сказал я, художественная литература, а под этим я естественно подразумеваю искусство вообще, – это норма, басовая партия, золотая середина, меридиан, северный полюс, северная звезда, полярная звезда, магнит, магнитический север, экватор, beau ideal [60], высшая степень, компендиум, предел возможного, падающая звезда, комета Галея, звезда Востока. Это и Атлантида, и Эверест. Или, специально для Стюарта, это белая разделительная полоса посреди дороги. Все прочее – побочные детали: светофоры, камеры наблюдения, которые выскакивают в вашем retroviseur.