Тиски - Маловичко Олег (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Любого?.. – В словах Вернера я слышу новый интерес.
– Любого. Приходи, ты у меня тоже танцевать будешь.
– Я свое оттанцевал уже. Но ты меня заинтриговал, красавчик. Приду как-нибудь тебя послушать.
Я возвращаюсь к машине, где Крот и Пуля, посравшись по детской привычке, надули губы и устраивают друг другу бойкот.
Я еду домой. Все, чего мне сейчас хочется, это залезть в ванную и долго-долго стоять, подняв лицо к лупящим каплям душа, а затем вылезти, хлопнуть граммов двести коньяка и сразу уснуть, надеясь, что все случившееся в последнюю неделю – не более чем сон, который снится до сих пор, а когда я проснусь, рядом не будет Вернеров, Жиг, Штеф и остальных клоунов этого безумного цирка.
Я даже не хочу заниматься любовью с Машей. Я скажу ей, что неважно себя чувствую. Она поймет. Она все понимает.
Не тут-то было. Как только я открываю дверь и прячу ключ в карман куртки, из кухни выглядывает Маша, на лице которой не растаяла улыбка от предыдущего разговора, и шепотом бросает:
– Ну, где ты ходишь? Он полчаса уже ждет!
– Кто ждет? – спрашиваю я, и чутье подсказывает мне, что лимит сюрпризов, отпущенных судьбой на сегодняшний день, еще не исчерпан.
Не разуваясь, я открываю дверь кухни и встречаюсь взглядом с мутными маслянистыми глазками майора Дудайтиса.
ДУДАЙТИС
Господи, сколько же их было, пацанов таких. Всех и не упомнить. Вадик Нестеренко, Славик Сторчак, Толя Донской, господи, сколько же их было. И все одинаково начинают. Сначала ершатся, потом обламываются. Начинают понимать, куда попали.
Схема простая – Вернер находит такого вот желторотика, нагружает его делами, очаровывает, дает бабки. Пацаны преображаются – модные шмотки, тачки, почет и уважуха в районе. А через пару месяцев их находят. Как Славика – в реке, распухшего, с синей рожей, или Толика, с перерезанным от уха до уха горлом. Наивные, ничего не соображающие малолетние дурачки.
Но этот – другой. Не такой, как вся уличная гопота до него. Глаза умные. Даже странно, что такой и к Вернеру попал. Чем больше я наводил о нем справки, тем больше удивлялся. Мать – учительница в городской музыкальной, сам парень – диджей, чего он у Вернера забыл? И девка его, Маша, я с ней полчасика только поговорил, но понял, она породистая и переборчивая, такая не станет с гопником встречаться. Что же ты за ребус такой, Дениска?
Сидит напротив меня, глазками стреляет, мнется. Ничего, подождет. Пусть покипит немного, тогда его гнуть легче будет.
– Она знает? – спрашиваю я, кивая головой назад, в сторону его девки. Мы сидим на крохотной кухоньке, а девицу Денис услал в комнату, как только увидел меня.
– Вы о чем? – включает дурака Денис. Мальчик, ты эти свои шутки на мне не пробуй, не надо. Ушлый нашелся.
– Как о чем, о делах твоих с Вернером. В курсе она? Рассказать?
Это хорошо, что она не знает. Эту карту всегда можно разыграть. Но не сейчас. Пока рано.
– Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Хотите – рассказывайте, мало ли что вам приснилось.
О-па! И никакого тебе осознания вины. Е-два, е-четыре не получилось.
– Как тебе там, кстати? Влился в коллектив, не обижают на новом месте?
– Товарищ майор, я правда не понимаю…
– Стоп, стоп, стоп, Денис… Вот пургу мне эту не надо, ладно? Я же к тебе по-человечески пришел, без этих всех постановлений, повесток. Если бы я тебя прижать хотел, я б тебя скрутил на продаже, делов-то. Но мне это не надо.
Вот здесь самое время дать ему спросить, а что мне надо. Нет, зыркнул исподлобья и опять дурака включил. Ладно, запускаем мяч.
– Мне смысл – тебя брать, потом другого, третьего? Мне главный нужен. Тот, кто заставляет, кто за ниточки дергает. Вернер.
По лицу парня пробегает тень гримасы, как волна. Вот сейчас и нужно его трамбить, пока тепленький, пока Вернер на него еще силой давит и не успел в себя влюбить, сейчас только есть шанс.
– Он же разыграет тебя, – придвигаюсь я к уху Дениса и говорю быстро, тихо и доверительно. – Ты оглянуться не успеешь, как он тебя в историю впишет. Ты же умный парень, Денис, толковый, не такой, как эта шушера вся, неужели тебе выйти не хочется…
– Как? – спрашивает Денис, сам еще не понимая, что попался.
– Помоги мне. Помоги мне, а я тебе помогу. Я Вернера возьму и как звать тебя забуду, ты меня не увидишь больше.
Денис поднимает глаза и выдерживает мой взгляд. Я победил. Очень хочется закурить.
– А что ж вы его раньше не взяли? Он же на виду у вас, не прячется. Адрес сказать?.. Не можете. Ни хрена вы никому помочь не можете.
– Денис…
– Если у вас что-то конкретное есть, – тихим голосом тянет этот молокосос, – предъявляйте, нет – уходите отсюда.
Это очень неудобный момент. Я чувствую, как лицо наполняет краска, сердце – злоба, и мне хочется схватить этого пацана за шиворот и вбить ему в глотку это его спокойствие и презрение. Но мне сейчас нужнее играть в озабоченного его судьбой взрослого и умного товарища, поэтому я встаю, медленно вожу головой из стороны в сторону, словно бы разочаровавшись, и бросаю на прощание:
– Ты потом сам ко мне придешь. Но поздно будет.
Когда за мной закрывается дверь, я не ухожу сразу. До меня доносятся звуки перебранки. Сначала кричит девушка, и слов не разобрать, а Денис лишь вставляет короткие, почти неслышные фразы – врет или отмазывается. Но вскоре парень взрывается и орет в ответ что-то страшное и обидное, потому что девушка плачет. И наступает тишина. В принципе я доволен. Мне это на руку сейчас. Ему должно стать неуютно. Пусть его жизнь превратится в ад, и чем большим адом она станет – тем заманчивее будет выглядеть мое предложение.
Когда я спускаюсь, гнев немного попускает. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, успокаиваю я себя, но все равно не могу отделаться от ощущения, что этот наглый парень, Денис, выиграл первый раунд. Мне следовало бы ответить по-другому – жестче, ярче.
Уже когда сажусь в машину и отпиваю из фляжки коньяк, на ум приходит десяток фраз, которыми я мог бы закончить разговор.
Поживем – увидим. Время на моей стороне.
ПУЛЯ
Вас не должно ебать, как сюда попадает стафф, говорит Вернер. Может быть, его привозят таджики из Афганистана. А может, это рукав из конфиската ОБНОН. Вас это, повторяет он, ебать не должно.
Вы занимаетесь фасовкой, продажей и отчетностью, и все, что вы должны делать, – это не допускать косяков. Косяк – это выросшая ответственность.
Если ты дал в долг и тебе не отдают – это твоя ответственность. Заплатишь свои.
Если тебя взяли на продаже – это твоя ответственность. Значит, ты чего-то не предусмотрел, расслабился, подумал, что у тебя все схвачено, тебе все можно. Это не так. Никогда так не бывает.
И мы фасуем. Мы продаем и отчитываемся.
Продавать самому – палево. Исключение – для тех, кого знаешь и кому доверяешь. Хотя слово «доверие» Вернер советует убрать из лексикона. Слишком много говна вокруг, говорит он. Слишком много разных людей и интересов.
Раз в месяц Крот ездит на оптовый рынок закупать фасовочные пакетики с застежкой-зипом. Раньше мы брали их здесь, в канцелярском магазине, но одно дело – покупать двадцать пакетиков, и другое – пять сотен. Это все равно как если какой-нибудь прилично одетый тридцатилетний дядя с хорошим кейсом и ключами от машины в руках покупает в магазине пачку «Беломора» и пять шоколадок. Ежу понятно, что долбить будет.
Фасуем в гараже у Крота. Никаких белых халатов, респираторов и прочего говна из голливудских фильмов. Плита ДСП на перевернутом ящике, застеленная старой клеенкой, электронные ювелирные весы, три десертных ложечки и пакетики. Навыки появляются быстро. Если раньше на расфасовку ста пакетов у нас уходил вечер, теперь справляемся за час.
Фасуют двое, третий висит на шухере, оглядывая из окошка мансарды окрестности. Со сторожем на въезде есть договоренность, чтобы мигнул светом, если что, но безопасность лишней не бывает.
