Кислотники - Блинкоу Николас (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗

Припарковавшись у типовых домов в Левенсхал-ми, Амджад посигналил. Он поправлял зеркало заднего вида, когда заметил худого белого парня, появившегося в проходе между домами. Амджад узнал его, поймав косой взгляд и приметив тощий хвостик на затылке. Самый что ни на есть дерьмовый дилер: Амджад не сомневался, что парень покатился на дно, перепробовав слишком много наркоты, которой торговал. У него еще какая-то странная наркоманская кликуха [24]. Амджад не мог вспомнить – он никогда не запоминал дурацкие уличные прозвища. Младший брат Амджада требовал, чтобы все называли его совсем уж идиотским именем – с цифрами вместо букв, вроде «сикс-пак» или «севн-ап».

У черного бандюгана, что расстрелял ресторан Джаба, тоже было прозвище – Тасмен, или Тасманец. Амджад тогда находился довольно близко от него и запомнил придурка, он никогда не забывает лиц, хотя с именами, особенно ничего не значащими, у него сложности. Глупости это все. Амджад знал малолеток, называющих себя в честь всякой дряни из супермаркета: Рейдион-автоматик, Пепси, Вимто. Тасманец же, вспомнил Амджад, получил свою кликуху по имени героя одного мультика. Не такое уж неподходящее прозвище. Судя по позе, в которой он стоял, поливая ресторан из автомата, Тасманец и тогда воображал себя мультяшным персонажем.

Амджад смотрел, как худой дилер прошел, не глядя, мимо его такси. Передвигался он весьма странно – подскакивал, дергался, будто находился под кайфом или был слеп на один глаз. Амджад как-то видел его вместе с Тасманцем: они стояли недалеко от спортзала в Мосс-Сайде – то ли покупали, то ли продавали. Когда Тасманец проделал ножом дыру в упаковке, Амджад понял, что там порошок. Тасманец поднес нож к носу худого парня, но тот покачал головой, отказываясь. Может, он и завязал, но наверняка перенюхал не одну тонну наркоты, прежде чем покончил с этим дерьмом.

Через пару минут из того же прохода между домами появилась женщина. Она остановилась под балконом, видно, хотела убедиться, что такси на месте: шел дождь, и дамочка боялась испортить прическу. В прошлую их встречу ее волосы были прикрыты шарфом. Амджад посигналил, и она бодро направилась к такси, вышагивая на высоких каблуках. Забравшись на заднее сиденье, назвала адрес.

Две ночи назад Амджад так и не решил для себя, кто она такая. Он не верил, что она американка, и сейчас снова задавал себе вопрос: не негритоска ли? Но кем бы она ни была, это точно та самая красотка. И парень, который тогда ее сопровождал, тот самый, чья фотография красуется на первой полосе «Манчестер ивнинг ньюс»– в набраннной курсивом заметке об убийстве.

Амджад не знал, стоит ли ввязываться в разговор. Если она подруга того худого дилера, может, ей известно, кто, мать твою, наехал на ресторан Джаба. Если Амджад поведет себя тактично, глядишь, и узнает что-нибудь. У него была привычка собирать информацию, которая, впрочем, редко оказывалась полезной. Но с другой стороны, неприятностей для одной ночи и так предостаточно. Нападение на ресторан Джаба и смерть того парня. Теперь весь бандитский Манчестер взорвется. Город снова будет кишеть телевизионщиками и журналистами, как несколько месяцев назад. На всякий случай Амджад решил помалкивать.

Вырулив на трассу через участок в Фаллоуфилде, он проехал мимо стадиона «Сити». Прожектора царапали лучами низкие дождевые облака. Амджад бросил еще один взгляд на женщину в зеркало заднего вида. Она определенно еще та штучка. Он все же решил заговорить с ней:

– Вы ведь американка? Откуда вы?

Это был вполне безопасный вопрос. Она не похожа на американку, но кто ее знает? От своего нью-йоркского кузена он слышал, что у них там есть всякие американцы. Может, стоит съездить навестить семью, хотя кузен был четвероюродным – то есть дальним родственником, Амджад теперь разбирался в таких вещах.

– Из Южной Америки. Моя мать родом из Суринама, – ответила Эстелла.

Похоже, она сказала правду и вроде была не против продолжить беседу.

– Прости, дорогуша, – снова заговорил Амджад, – никогда не слышал. Там и живешь?

– Я много путешествую повсюду.

Теперь Эстелла поняла, почему водитель показался ей знакомым. Той ночью она была совершенно выбита из колеи, но, ясное дело, именно тогда его и видела. Когда она села к нему, он поймал ее взгляд в зеркале и узнал, это факт. Эстелла велела ему остановиться.

Амджад прижался к обочине. Она спросила, как его зовут.

– А тебе зачем?

– С чего бы тебе скрытничать?

Амджад протянул руку к пассажирскому сиденью, где лежала куртка.

– Не двигайся! – Голос Эстеллы стал ледяным.

– Я только хотел достать газету, – объяснил Амджад.

Да что же это делается? Прямо кино какое-то, а не жизнь. У всех, что ли, одно оружие на уме? Амджад взял газету и развернул, держа перед Эстеллой. Она увидела первую полосу: «Криминальные новости. Два вооруженных нападения за одну ночь». Ниже полоса была разделена пополам: слева фотография Йена, справа – почти разрушенный фасад какой-то лавки.

– Хорошая фотография, а что написано?

– Ты не умеешь читать по-английски?

– Умею. Хотела выяснить, читал ли ты.

– Не успел, – признался Амджад. – По правде сказать, меня больше напрягла другая история. Я знаю владельца ресторана.

Вглядевшись, Эстелла поняла, что это и правда ресторан. Она бегло просмотрела сообщение о налете и перешла к следующей заметке, из которой узнала, что единственными свидетелями смерти Йена были виджей, работавший в «Грэйвити», и бразильская туристка. Что за чушь! Она не свидетельница. Она случайная посетительница, вот и все! Следовало бы предъявить журналистам иск. Эстелла вернула газету Амджаду.

– Несчастный парень, – прокомментировала она. Амджад кивнул.

Помолчав с минуту, он уступил – назвал свое имя. Эстелла протянула руку, и они обменялись рукопожатием.

– Я Эстелла. Привет.

– Что собираешься делать в Мосс-Сайде?

– Мне нужно кое-кого навестить.

– Кого?

Эстелла не была уверена, стоит ли называть Кросса. Джанк дал ей адрес, назвал квартал и посоветовал поспрашивать там и сям. Эстелла понимала, что придется заходить в кафе, блуждать по коридорам бассейнов, спортзалов и бог его знает, где еще. Компания этого таксиста ей обеспечена на весь вечер – если, конечно, она не решит таскаться повсюду пешком. Пожалуй, имеет смысл сказать Амджаду, кого им предстоит разыскивать. Были времена, когда все знали, кто такой Майкл Кросс, и она назвала имя.

– Майкл Кросс, – повторил Амджад. – Зачем он тебе?

– Это личное, – уклончиво ответила Эстелла.

И тут же поняла, что сморозила глупость, еще больше запутав ситуацию: вполне приличная на вид туристка прочесывает Мосс-Сайд в поисках доживающего свой век на покое гангстера. Эстелла поторопилась исправить промах:

– Что ты знаешь о Майкле Кроссе?

– Раньше он возглавлял банду «Вестерн юнион». Но это было очень давно – до всего этого дерьма…

Амджад указал пальцем на снимок в «Манчестер ивнинг ньюс», запечатлевший превращенную в мусор витрину карри-хауса Джабара.

– …Но они все загремели в тюрьму. Майкл Кросс отправился туда первым – его замели за драку на футбольном матче. «Вестерн юнион» стал терять контракты. Они работали охранниками по всему городу, но на владельцев клубов надавили, чтобы их перестали использовать.

– Кто надавил? Амджад пожал плечами:

– Надавили, и все. Кто знает? Наверное, тот, кто имел свою долю в ночном бизнесе города. Но проблема осталась, поскольку никто в Манчестере не осмеливался отобрать контракты у «Вестерн юнион». Тогда владельцы клубов наняли охранную фирму из Ливерпуля. Они посчитали, что те люди не испугаются парней Кросса. На время это сработало. Никто в «Вестерн юнион» не знал, где жили эти новые вышибалы. Нельзя было обойти их дома и доходчиво объяснить, чтоб уехали. Но банда и Майкл Кросс, сидевший на нарах, решили, что потеряют лицо, если не дадут отпора. И начали с клубов. В одном месте положили парня из Ливерпуля на пол, засунули дуло ружья в рот и выбили половину зубов. В другом месте вышибли пожарные двери и прошли через зал, не обращая внимания на танцующих и всех, кто там был, паля в потолок. Хотели показать, какие они крутые, и дать понять чужакам, чтоб те убирались из города. Семь клубов вынуждены были закрыться и ждать, пока полиция примет меры. И когда легавые в конце концов арестовали их, то намотали по десятке каждому.