Борисоглеб - Чулаки Михаил (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
В дверях кухни мама их и нашла часа через два или три.
Боренька не подавал никаких признаков жизни. На страшный обгорелый бок и шею невозможно было смотреть.
Глеб дышал. Но не отвечал, не объяснял. Как так могло случиться?!
Выпили? Упали на плиту по пьянке?
Приехавшие со «скорой» врач с санитаром ничего не смогли сделать. Не сдвинуть им было двойное тело. Хорошо, врач догадался вызвать не вторую «скорую» – пожарных.
Капитан-пожарник профессионально взглянул на обгорелое тело Бориса, но огня уже не было, и пожарные сработали даже не как санитары – как грузчики. Трудно было тащить двойное тело на брезенте по узкой лестнице, но они кое-как справились.
Глеб все-таки пришел в сознание – уже в больнице. Над ним сидела мама.
– Это он сам... Я помню, он сам... Борька сам...
Она ничего не понимала. Что – сам? Упал на плиту? А вопросы до Глеба не доходили. Твердил свое:
– Он все сам!..
А себя спасти не просил.
Молила она:
– Можно же спасти одного! Мне писал американский профессор!
– У профессора иначе. У профессора другая клиника. И оборудование, и материалы для гетеропластики. И готовят такую операцию заранее. А у меня просто двойного стола нет. На полу прикажете оперировать? – устало говорил дежурный хирург. – Попробуйте пересадить сердце по «скорой». То же самое. Будем пытаться... Уберите мамашу!
Совсем скоро он показался снова в дверях. Белый как судьба.
– Ну что, доктор?!
– Все... Оба...
Она сидела в коридоре, хотя в этом не было никакого смысла, и повторяла изредка:
– Оба... оба...
Ее не трогали.
Потом дома она нашла недописанный сценарий.
Так значит, это они сделали нарочно. Глеб сделал. Надеялся выжить – и зажить в одиночку. В свое удовольствие. Сделал по-пьянке... Но ведь, что у трезвого на уме...
Она всегда любила их одинаково. И все-таки Глеба – чуть-чуть сильнее. Жалела одинаково своих несчастных мальчиков, а любила чуть-чуть сильнее Глебку. Он – откровеннее, а Боренька больше в себе. Значит, ошиблась. И теперь вдобавок к невыносимому горю, мучилась еще и отдельной виной перед Боренькой: не оценила, не долюбила... Но и Глеба, хоть он и убийца, не могла ненавидеть. Только жалеть. Столько он мучился всю жизнь – вот и не выдержал. Бедный мальчик пытался обмануть: «Он сам, а не я...» Это он так раскаивался.
Она сожгла проклятый сценарий. Ведь все и началось со сценариев. Жили до тех пор нормально... Сожгла сценарий, чтобы не попал к следователю. Да тот и не доискивался, признал несчастный случай.
Она решила заказать большой памятник, когда придут доллары от американской студии. Чтобы скульптор сделал двойную фигуру. Во весь рост. Чтобы видно, как они замечательно шли своей двойной походкой.
На памятнике будет Борису и Глебу воздано поровну. И только мать будет помнить, что они были разные и что брат убил брата. Потому что хотя и правда, что Глеб попытался убить Бориса, все равно ведь получилось самоубийство: такое уж у них неразрывное братство... Мать будет это помнить – пока жива, а больше никому знать не надо.
Иван Павлович ее утешал, намекая осторожно, что теперь-то у нее может начаться новая жизнь: после того как она освободилась от двойного бремени. Она ведь еще молодая...
Она не хотела об этом слышать. Она хотела, чтобы на памятнике была красивая надпись – эпитафия! Столько заказчиков, все чего-то пишут, может же кто-нибудь помочь! Написать, что ее мальчики были единственными на свете, и никому их не понять из обычных людей. Не понять, как это жить слишком вместе – ужасно тяжело, а выжить врозь – совсем невозможно.
А вокруг памятника будут цвести густым ковром изумительные голубые незабудки.
(с) 2007, Институт соитологии
