Король утопленников. Прозаические тексты Алексея Цветкова, расставленные по размеру - Цветков Алексей Вячеславович
— Итак, никто из нас Его не видел. Здесь. Или, точнее, Он Себя нам не показывает пока на судне.
«Либо мы об этом ничего не знаем», — сказали рядом с ней абсолютно бессмысленную фразу. Но и никто вообще не видел, — думает Ю, — с закрытыми глазами присяга, во тьме нежного живого стекла, вплавленного в тебя. Или у всех по-разному? Возможно, тот, кто сам топит себя, предстает перед Королем с широко открытыми, не мигая?
— Ю утверждала позавчера, что видела внизу неизвестно кого, но призрак оказался одним из команды, наша девушка обозналась, сконфузилась и с тех пор мало с кем разговаривает. В машинном действительно темно.
Снисходительные улыбки отовсюду слетелись к ней. Эс продолжил говорить, скользя своей тенью по карте перламутровой Антарктики в стене кают-компании, обшитой оранжевым деревом:
— Наш уважаемый ЮЗ встретил Его недавно во сне. В прошлый раз мы это уже обсуждали и пришли к выводу, что сон — случайность, плод напряженного ожидания, и ничего более не может нам дать. Не так ли, ЮЗ?
Названный ЮЗ подобрался в своем привинченном, как у всех здесь, к полу кресле и заискал глазами.
— Так, — ответил за него СеЗ.
Новая стайка улыбок атаковала свежую добычу. Сидящие в одинаковых креслах кукольно закивали.
— Никто не знает, когда Он явится и явится ли вообще, между тем мы вплотную приблизились к припайным льдам. Идем вдоль. Пора, по-моему, окончательно уточнить для себя миссию, ради которой «Стелла» доставила нас сюда, к нижней точке мира. Стоило ведь зачем-то нарушать данную однажды клятву не путешествовать по воде? Но сначала о нашем морском доме. Я обещал.
Эс с преподавательским видом защелкал плоским «Макинтошем», распахнутым на столе. Над его объясняющей головой, поверх жемчужной Антарктики, выполз из потолка экран. Там деловито менялись фото, чертежи, карты. Как на презентации, где всех соблазняют вкладываться именно в этот холдинг, — сравнила Ю.
Судно ледового класса, переделанный зверобой, начинавший как рыбацкий трейлер, зафрахтовано с командой. Охотились на тюленей и каких-то неизвестных Ю «морских слонов». Двойные борта и двойное дно, как у шпионского чемодана. Водоизмещение — четыре тысячи. Капитану доплачено за покладистость. Компьютерная самонавигация с неким спутником связана, если Ю правильно перевела. Штурманская и рулевая рубки. Мачта с грузовой стрелой, лебедкой и блюдцами связи. Радиолокация.
Эхолот. Секстан. Креномер. Хронометры. «Хреномер. Хренометры», — шепотом веселит всех ЮЗ за спиной. Что ему смешно? Считает: все здесь управляется снизу Королем? — прогоняла дремоту Ю. — Без Его воли мы не окажемся ниже льда при всем желании?
Две шлюпки с полозьями. Желательная скорость восемнадцать узлов. Противоледниковый пояс. Толстая обшивка, особенно носовая. ЮЗ сзади чихает, будто шутит не только мозг, но и нос. Держаться за леер.
Фальшборт. Штормтрап.
Ватная невидимость, в ней иногда ледяные скалы — пепельные цветы. Ю тронула круглую раму иллюминатора. Тоже ведь как-нибудь она называется по-морскому? Твердый мутно-желтый металл. И все равно им, плывут они или утонули — подумала, изучая болты пальцами. Или не все равно? Они ведь тоже реагируют. Темнеют.
Каково это на вкус? Хладный шелковый пепел, хватающий тебя за изнанку. Сильный глянцевый язык, затыкающий дыхание, крутится у тебя внутри. Невыносимый насилующий поцелуй, за которым нет ничего, кроме закона физики.
— Я назову, кто Он, — выкрикнул вдруг, поднимаясь, ЮВ, пожилой муслим с изумрудными четками в пальцах. В начале плавания, трижды в день («послабление для путешествующих», — пояснял ЮВ), сверившись с компасом и часами, уходил к себе молиться. Возвращался с мокрыми веками. В последние дни замолчал, выходил только за пищей, брал мало, почти ничего, хлеб, уносил к себе. Ю смотрит на два пушистых белых хвостика его четок с зелеными бусинами на концах, чтобы не встретиться глазами со стариком. Стекло, скорее всего.
— Скажу, ради кого мы здесь. Он — первый утопленник, плод Лилит и Адама, шайтан обещал ему многое, отдал воды, и наша миссия прискорбная — всех людей, включая давно упокоенных и похороненных в земле, сделать такими же, как мы. Они попадут к шайтану, уйдут под воду посмертно. За этим нужен новый потоп. Но только шайтан и предавшиеся ему считают свою прибыль зря, ибо будут они в убытке.
— Старик, кажись, не совсем в себе, — громко заметил За.
Но ЮВ уже выходил, ни на что не глядя, вцепившись в четки.
— Я обязательно отвечу уважаемому ЮВу, что я об этом думаю, как только он будет готов выслушать меня и остальных, хотя, признаться, я привык мыслить более точными понятиями и полагаю, что Адамом была облученная обезьяна, припертая к стене условиями.
Эс еще поразвлекал всех экранными картинками и деталями «нашего морского дома».
Общая длина. Палубная ширина. Высота верхней. Высота второй. Общая грузовместимость. Потребление топлива. Если оледенение, придется выйти помахать ломиками. Команда без нас не справится.
— Кстати, о команде. Я еще раз убедительно прошу всех держаться прежней версии. Экспедиция с разными — геологическими, палеонтологическими, метеорологическими — интересами. СеЗ снимает видео для журнала.
— Но отчуждение растет, — отозвался СеЗ, — они чувствуют себя, думаю, необходимым, но ненавистным классом, с которым мы мечтаем не встречаться. У нас другой язык, мы собираемся отдельно от них. Версии о коммерческой или научной тайне все слабее удерживают их в рамках. Завтра они начнут думать о каком-нибудь незаконном золоте, ради которого их и наняли. Капитан часто смотрит на меня как на очевидно врущего ребенка, а я повторяю наши наизусть им известные фразы, которые ничего не объясняют насчет будущего.
— Условия работы для них новые. Всегда возили китобоев, зверобоев, рыбаков, то есть таких же, как они сами. Круглосуточный день, сами понимаете, влияет и на них и на нас. Будем вежливее.
— Но, кажется, — возразил СеЗ, — нарочитая вежливость наша как раз и вызывает подозрения, эта манера им отвратительна, она превращает их в автоматы, плывущие никто не скажет зачем и насколько. Завтра они подумают, а не террористы ли мы?
И за нами начнется слежка.
— В любом случае, ничего другого нет. Мы все, господа, здесь ждем Короля. И Он многое решит за нас, ответив каждому, зачем мы здесь. На это и уповаем.
Ю вспомнила: матрос показывал другому огромное красное яблочное солнце полуночи и нехорошо говорил что-то, когда посылали к тюленьим скалам шлюпку. Смолк на полуслове, будто мог поймать ее взгляд за блестящими стеклами.
— А может, утонула, — клоунствовал кто-то, ЮЗ, наверное, когда все ждали лодку назад, вглядываясь меж тюленьих скал. Опаздывала. Ю послушно улыбнулась. Мимо них два раза проследовала опасная ледяная гора. Или две неотличимых? Поэтому Эс и два матроса, собиравшие на берегу площадку для запуска зонда, отложили возвращение на час. Когда вернулись, Эс потешно изображал тюлениху, не давшую детенышей, а никто и не забирал. И рассказывал про цветущий снег. Словно краски на холсте. Целые картины. Особые такие водоросли полярные.
Ю думает о команде: а что если они тоже У? И тоже от нас скрывают, считая нас учеными, вглядываясь. Но как так могло сложиться? Как могли их зафрахтовать разом всех? С одной, что ли, подводной лодки? Считается, ходили всегда на зверобойном судне. Это их официальная версия. А у нас — своя. Так плохо говорят, ничего почти не понятно. Или делают вид? Шестеро. Или восемь? Ю не знакомилась с ними, как остальные. И не учит, как их зовут. Если вернутся, получат свои деньги, часть тех, которые она выцарапала («высосала», улыбаясь, думает). Не очень, конечно, веселы, но особых проблем по лицам не заметно. Или, может, меньше других общалась? Не вслушивалась? Катают-вертят-отсыпаются. Гремят, мотают канаты. Полноценная команда нужна бы в два раза больше. Кто они по национальности? Эс растолковывал, родом бог знает откуда, вот и нанимаются за двоих. Только капитан «наш», хотя и тоже очень смуглый. Переживут все проблемы, сбросив нас, как балласт, заодно с зондом и королевским чудо-порошком? Или тоже у них впереди Присяга? Примкнут к нам? И кто это решает?
