Банкир - Уоллер Лесли (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
— Старина, вы-таки сваляли дурака. Вам надо было украсть тех, кого захватили русские.
— Что, он всегда такой? — спросил Палмер у Вирджинии.
— Нет. Сейчас он ведет себя хорошо.
— Совершенно верно, — согласился Кесслер. — Присутствие женщины сдерживает меня. — Он искоса взглянул на Вирджинию.
— Послушай, лапонька, у тебя в фотоотделе есть телетайп? У него есть связь с Олбани?
Кесслер покачал головой.
— Берем только финансовые и коммерческие сообщения Ассошиэйтед Пресс. А что? — И добавил: — Есть чем поживиться?
— Там сегодня утром голосуется поправка к законопроекту.
— Опять эта банковская мура? — проворчал он. — Бубби, я пятнадцать лет давал фоторепортаж об этом городе и ни разу не получил стоящего снимка из банка.
— Если бы даже ты получил, «Стар» не напечатала бы, — сказала она.
Он кивнул и повернулся к Палмеру:
— Спросите ее. Она вам объяснит, что я отчаявшийся мастер по фотографированию женских ягодиц. Самое большее, чего я за пятнадцать лет добился от «Стар» в отношении бедер распутниц, — это напечатать фото Гусси Морен, когда она стала носить теннисные шорты короче короткого. — Он оглядел Палмера. — Как случилось, что вы бродите по трущобам с провожатым из числа ваших служащих? — спросил он. — Обычно репортеры приходят к вам, а не наоборот.
— У нас любовная связь, — объяснила Вирджиния.
— Да поможет вам бог, Палмер, — категорически заявил Кесслер. — Девочка похожа на те штучки, которые кладут вам в бокал в баре высшего класса. Кусочек льда с дыркой внутри, кажется, так?
— Судя по вашему тону, — сказал Палмер, — вас однажды бросило от этого в сильный озноб!
— Однажды? — рассмеялся Кесслер. — Расскажи ему, милочка, по скольким редакциям я бегал за тобой.
— Зачем так уничижать себя? — ответила Вирджиния.
Секунду он глядел на нее с плотоядной усмешкой, потом пожал плечами: — Я проведу тебя к телетайпам, Бубби, но твой босс должен остаться здесь.
Палмер сел на длинную кушетку, покрытую потрескавшейся рыжевато— коричневой искусственной кожей. Оглядел развешанные вокруг в рамках первые полосы «Стар», зажег сигарету и уселся поглубже, приготовившись к длительному ожиданию. Но через секунду Кесслер прошел через приемную, взглянул на Палмера с хорошо разыгранным недоумением, мол, вы еще здесь? Быстро повернулся, подошел и сел рядом с ним.
— Это девочка высокого класса, — сказал Кесслер, зажигая новую сигарету. — Как случилось, что она спуталась с женатым человеком?
Палмер разразился смехом, который, как он надеялся, прозвучал в достаточной степени небрежно. — Обладаю роковым обаянием. Кажется, не поддающимся контролю.
— Вы думаете, я поверил, что она меня разыгрывает, — сказал мрачно Кесслер.
— Не поверили?
Фоторепортер угрюмо уставился в пол:
— Я знаю эту девочку. Пытался ухаживать за ней. Как, впрочем, и многие. Лучшая журналистка-газетчица из всех, какие у нас есть, хоть она и не работает больше в газете. Но вся ее энергия уходила в работу. Для секса ничего не оставалось. Кроме того, в ней прочно сидел католический запрет ложиться в постель без обручального кольца. Уж поверьте мне, я знаю.
— Вот теперь-то я вижу, что вы ничего не знаете, — заверил его Палмер.
— Потому что я еврей? — Кесслер кисло усмехнулся. — У еврейских девочек такие же предрассудки, Палмер. Этот городишко набит хорошенькими еврейскими, итальянскими и ирландскими девицами, у которых после первых же встреч с парнями появляются все шансы остаться в старых девах. Слишком крепок предрассудок, этот стальной пояс целомудрия. Отпереть его может лишь обручальное кольцо. Но когда ожидание слишком затягивается, не очень-то многое остается для того парня, который отопрет замок. Палмер положил ногу на ногу и стал сосредоточенно тыкать кончиком сигары в подошву ботинка, пока она не превратилась в раскаленную горстку пепла. — Я не хотел бы, чтобы вы думали, будто все это не представляет для меня исключительного интереса, — произнес он наконец, — однако мне кажется, что вы немножко того…
— Неужто? Почему вы так…
— И я также думаю, что у вас нет никаких оснований болтать со мной о Вирджинии. Вы, кажется, принимаете за чистую монету ее эксцентричные шутки. Скажу вам откровенно: я не верю вашим отвратительным басням про нью-йоркских женщин. Вам не приходило в голову, что вы сталкивались только с женщинами спокойного темперамента?
— Это исключено.
— Может быть, они питают роковую склонность именно к вам?
— Я сам виноват, да? — спросил Кесслер. Он издал низкий тихий смешок. — Папаша, для банкира вы слишком темпераментны. Давайте поговорим о долговых обязательствах и долгосрочном кредите.
— А как же секс?
Кесслер несколько раз вопросительно поднял брови, как бы давая понять, что, хотя секс остается сексом, он, Кесслер, предпочитает не касаться больше этой темы.
— Я просто испытывал вас, — признался он. — Мой опыт взаимоотношений с банкирами строго ограничен беседами, которые начинаются с фразы: «У вас сто долларов перерасхода». Неизменно. Объясните, как получается, что эту коротенькую фразу непременно сопровождает ослепительная улыбка?
— Все это очень грустно, — сказал Палмер. — Банковские служащие улыбаются, произнося эту фразу, потому что она дает им чувство превосходства. Чувство превосходства — преимущество их положения. И банковский служащий получает то маленькое удовольствие, которое может получить.
— Прелестно, старик. А как у них насчет секса?
Палмер невольно рассмеялся, чувствуя, что обезоружен. И тут же увидел Вирджинию. Она вышла из комнаты фоторепортеров и направлялась к нему. При взгляде на ее лицо Палмер перестал смеяться.
— Не может быть? — сказал он.
— Пять против, два за, один воздержался, — объявила она. — Поправка провалена. Окончательно.
Палмер медленно поднялся, держа шляпу обеими руками. — Довольно убедительно для смотра сил, — сказал он ровным голосом.
Она кивнула:
— Это действительно смотр сил. Их сил.
— А также способностей Мака Бернса.
На какую-то долю секунды она отвела глаза, указывая взглядом на Кесслера, все еще сидевшего на кушетке.
