Двойник - Живов Вадим (версия книг txt) 📗

От торговли джинсами отказались сразу: большие поставки быстро собьют цену, а с маленькими связываться не стоит. Дольше прорабатывали вариант с мебелью. Дело перспективное. Если джинсы или видеокассеты это скорее предметы роскоши, чем первой необходимости, то качественная, не из фанерованной ДСП, а из цельного дуба или ореха югославская, румынская и финская мебель — хорошее вложение бесполезно лежащих на сберкнижках денег. Останавливала необходимость создания сложной дорогостоящей инфраструктуры: склады, транспорт, проблемы международных перевозок с непредсказуемыми задержками виз и трудностями на таможнях.

Герман уже начал подумывать о том, чтобы вложить свою валюту, как он и хотел, в оснащение кооператива «Контингент» новым высокопроизводительным оборудованием и в модернизацию спортивных тренажеров. Но неразумно было ставить в арендованные цеха дорогостоящие станки, где они останутся практически без присмотра. Можно, конечно, построить собственные производственные помещения, законодательство это допускало. Но где гарантия, что в один прекрасный момент ситуация в верхах не переменится и безудержная перестройка не сменится ужесточением государственного диктата с непременно последующей за этим национализацией средств производства?

Бизнес должен быть мобильным. Он не должен требовать больших капиталовложений. Он должен иметь долгосрочную перспективу. Он должен быть ликвидным. И само собой — достаточно прибыльным.

Всем этим условиям отвечала торговля обувью. На эту идею Герман наткнулся случайно, когда доставал для Кати итальянские сапоги, раздражаясь от того, что на эту ерунду приходится тратить столько времени. За сапоги, магазинная цена которых была сто семьдесят рублей, он отдал глубоко законспирированному барыге четыреста и был рад, что наконец-то с этим покончено. Но через некоторое время задумался. Обувь. Что-то в этом было. Рынок бездонный. Спрос гарантированный — товар первой необходимости. Особенно для женщин, готовых экономить на всем, чтобы купить красивые туфли. Да и для мужчин, которых не устраивает продукция фабрики «Скороход». Капиталовложения минимальные: стоимость товара плюс накладные расходы на транспорт. Если наладить связи с оптовыми покупателями — крупными универмагами и торговыми базами, не нужно никаких складов. Рентабельность? Нужно посчитать.

Иван Кузнецов воспринял предложение Германа без энтузиазма, его даже слегка оскорбила перспектива превратиться из лихого флибустьера, бесстрашно промышляющего в бурном финансовом море, кем он себе казался, в торговца обувью.

— Но ведь обувью, а не наркотиками, — с усмешкой возразил Тольц. — Мне нравится, Герман, ваша идея. Больше всего знаете чем? В этом бизнесе можно спать спокойно. Почти спокойно, — поправился он. — Давайте прикинем, что из этого может получиться.

Через месяц, после изучения специализированных изданий и всех каталогов, какие удалось достать, стало ясно, что дело может быть очень прибыльным. Особенно если иметь дело не с дорогими фирмами вроде итальянской «Бруно Магли» или западногерманской «Саламандер», а с поставщиками из Югославии или Чехословакии. Как с удивлением выяснил Герман, очень качественную и сравнительно дешевую обувь шили в Южной Азии и особенно в Бразилии. Но Сан-Пауло и Новый Гамбург, центры бразильской обувной промышленности, были практически недосягаемы, поэтому решили начать с Европы.

Провели успешные переговоры с московским представителем чехословацкий фирмы «Батя», подписали контракт. И тут наткнулись на совершенно неожиданное препятствие: Берг отказался переводить предоплату за обувь, заявив в телефонном разговоре с Тольцем, что компаньоны занимаются ерундой. Сейчас есть возможность закупить большую партию видеокассет по полтора доллара, этим и нужно заниматься.

— Я чего-то не врубаюсь, — с недоумением проговорил Кузнецов. — А кто его спрашивает, чем нам заниматься? В чем дело, Ян?

— Ему это невыгодно, — объяснил Тольц. — Он же имеет три процента с оборота, а на обуви обороты не те.

— А мы-то при чем?

— Да все в порядке, не обращайте внимания. Просто он сейчас очень расстроен. Не хотелось бы так говорить о друге, но что есть то есть: скуповат Наум, скуповат. Он до сих простить мне не может, что я не продал его «Волгу».

— Почему не продали? — спросил Герман.

— Ну, от вас я такого вопроса не ожидал, — укорил Ян. — Почему. Потому что на ней насмерть сбили человека. Оно мне надо? Хватит того, что она в моем сарае стоит. Я так ему и сказал: приезжай в Москву и сам продавай. А меня уволь. Да все в порядке, — повторил Тольц. — Все сделает. Успокоится и все сделает.

— Вы нас уговариваете или себя? — поинтересовался Герман.

— Вас. И немного себя.

Денег не было. На звонки Берг не отвечал. В офисе говорили, что он дома. Дома — что он в офисе. Факсы уходили в никуда, бесследно. Повторялась история с Рамаданом Ханангом Картамихарджа. Только тогда цена вопроса была девятьсот тысяч долларов, а сейчас семь миллионов.

Через две недели, вьюжным октябрьским днем, воспользовавшись приглашением, присланным Бергом еще в начале их сотрудничества, Герман, Кузнецов и Тольц получили визу и вылетели в Канаду.

Если бы в первый вечер, проведенный Германом в Торонто, ему сказали, что спустя всего пару месяцев он переедет сюда на постоянное жительство, он посчитал бы это плохой шуткой. Он чувствовал себя, как богатый интурист, который прилетел в Москву полюбоваться золотыми куполами Кремля и оказался в колхозной гостинице на ВДНХ в номере на шесть человек с неработающим туалетом в конце коридора.

Началось с того, что в монреальском аэропорту Мирабель их никто не встретил. Потом появился прыщавый еврейский юноша с тонкой шеей, которая болталась в вороте крахмальной рубашки, как пестик в ступе, и от имени господина Берга приветствовал их на канадской земле. На вопрос Тольца, где сам Берг, с достоинством пояснил:

— Дядя занят. У него важная деловая встреча.

На мощных скулах Кузнецова задвигались желваки, но он сдержался.

Потом тащились до Торонто на воняющем бензином, дребезжащем «датцуне» девятьсот лохматого года выпуска, который мог двигаться только по таким автострадам, как 401-й хайвэй, а на московских улицах не выдержал бы и десяти километров. Дорога заняла почти столько же времени, сколько и девятичасовый перелет через Атлантику. И когда наконец въехали в разливанное море огней Торонто, затуманенных снегопадом и от этого казавшихся предновогодними, праздничными, было только одно желание — поскорее добраться до гостиницы и завалиться спать. Но, как выяснилось, жить им предстояло не в гостинице.