Возвращение домой.Том 1 - Пилчер (Пильчер) Розамунд (версия книг .TXT) 📗

— Да, отдельная комната. Она выделила мне лучшую из всех свободных комнат. Со своим умывальником. И места достаточно, чтобы поставить письменный стол.

—Уже неплохо. Не понимаю, из-за чего ты устроила трагедию.

—Я не устраиваю трагедии. Просто это не дом, не мой дом, понимаешь? К тому же, там холодно, мрачно и вечно дует ветер. Недаром дом называется Уиндиридж [4]: даже когда повсюду в округе абсолютное безветрие, окна у тети Луизы дрожат, как в настоящую бурю. — Страшновато.

— К тому же, дом стоит совсем на отшибе, до ближайшей автобусной остановки две мили. А у тети Луизы не будет времени возить меня на машине: она вечно играет в гольф.

— Может, она и тебя научит?

— Очень смешно.

— По-моему, тебе нужен велосипед. Чтобы ты могла ездить куда и когда угодно. Ведь по верхней дороге до Порткерриса всего каких-нибудь три мили.

— Гениальная идея!

— Понять не могу, почему ты до сих пор без велосипеда. Мне папа подарил его еще четыре года назад, когда мне было десять. Он, конечно, не очень подходит для этих чертовых холмов, но там, где ты будешь жить, велосипед — то, что надо.

— А он очень дорого стоит?

— Новый — фунтов пять. Но можно взять и подержанный.

— Моя мама не слишком-то разбирается в этих вещах.

— Не меньше, чем любая другая. Но сходить в магазин и купить велосипед — не Бог весть какая премудрость. Попроси, чтобы она подарила тебе на Рождество.

— Я уже попросила у нее в подарок вязаный жакет с высоким воротником.

— Ну, и велосипед попроси в придачу.

— Нет, я так не могу.

— Почему? Вряд ли у нее хватит духу отказать. Она же уезжает и даже не знает, когда вы увидитесь снова, — так что купит тебе все, что ты пожелаешь. Куй железо, пока горячо, — закончила Хетер еще одной излюбленной пословицей миссис Уоррен.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Джудит.

Они умолкли, продолжая свой путь, слушая звонкое шлепанье собственных шагов по мокрой мостовой. Прошли мимо закусочной, ярко горящей веселым светом в вечерней тьме, и слюнки потекли: из открытой двери пахло растопленным жиром и уксусом.

— Эта миссис Форрестер — сестра твоей матери?

— Нет, отца. Она намного старше его, ей что-то около пятидесяти. Она жила в Индии, оттуда и та слоновья нога.

— А ее муж, твой дядя?

— Он умер. Она вдова,

— У них есть дети?

— Нет. Кажется, у них никогда не было детей.

— Странно, да? Как ты думаешь, это потому, что они сами не хотели, или у них что-то… не получалось? У моей тети Мэй нет детей, и папа однажды сказал, что у дяди Фреда «нету этого самого» . Как ты думаешь, что он имел в виду?

— Не знаю.

— Может, это как-то связано с тем, что нам рассказала Нора Эллиот? Помнишь, тогда у велосипедного сарая?

— Она все сочинила.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что это слишком отвратительно, чтобы быть правдой. Только Нора Эллиот могла выдумать такую гадость.

— Может, оно и так…

К этой щекотливой, но увлекательной теме подруги возвращались не раз, но, пытаясь обсуждать ее, так и не приходили ни к какому дельному выводу, если не считать того, что от Норы Эллиот вечно дурно пахнет и одежда у нее никогда не бывает чистой. Впрочем, было уже не время распутывать эту загадку, так как за разговором они незаметно спустились в центр города, к публичной библиотеке, где их пути расходились. Хетер предстояло направиться в сторону пристани по сужающимся улочкам и неудобным для ходьбы мощеным переулкам, пока дорога не доведет ее до квадратного гранитного дома, на втором этаже которого, над бакалейной лавкой ее матери, жили Уоррены. А Джудит — взбираться на следующий холм и поворачивать к железнодорожной станции.

Окутанные мозглой пеленой измороси, они встали под фонарем и повернулись друг к другу,

— Ну что ж, тогда будем прощаться.

— Будем прощаться.

— Ты можешь мне написать. Адрес у тебя есть. И звони к нам в магазин, если что-то будет нужно. Ну, там… договориться о встрече на каникулах и так далее.

— Обязательно.

—Наверно, эта школа не так уж и плоха.

— Надеюсь.

— Ну, тогда пока.

— Пока.

Но ни та, ни другая не двинулись с места и все так же стояли, повернувшись лицом друг к другу. Четыре года они были подругами, и теперь настало горькое, печальное мгновение. «Приятного тебе Рождества», — проговорила Хетер. Снова повисла пауза. Внезапно Хетер наклонилась и поцеловала подругу в щеку, на которой блестели капли дождя. И, не говоря больше ни слова, отвернулась и побежала по улице. Звук ее шагов становился все глуше и глуше, пока окончательно не растворился в сумраке. Только после этого, с чувством какой-то утраты, Джудит продолжила в одиночестве свой путь — поднялась в гору по узкой мостовой и прошла мимо расположенных друг напротив друга магазинчиков, празднично освещенных и украшенных к Рождеству: коробки с мандаринами обернуты мишурой, флаконы с ароматическими солями для ванн перевязаны алыми ленточками. Даже хозяин скобяной лавки внес свой скромный вклад в праздничные приготовления — прилепил к жуткому молотку-гвоздодеру побег искусственного остролиста и карточку с начертанным от руки пояснением «Полезный и недорогой подарок».

Джудит прошла мимо последнего магазина, на самой вершине холма; это было местное отделение книготорговой фирмы «В. X. Смит», где ее мать ежемесячно покупала свежий номер модного журнала «Вог», а по субботам брала очередную книгу для чтения. Теперь дорога выровнялась, дома попадались реже, и властно заявил о себе ветер. Пропитанный влагой, он налетал легкими порывами, бросая в лицо Джудит клубы сырого тумана. Принося с собой рокот бурунов, разбивающихся о пляжный берег далеко внизу, этот ветер вызывал в сочетании с темнотой совершенно особенное ощущение.

Немного погодя она остановилась, облокотившись о низкое гранитное заграждение, чтобы перевести дух после трудного подъема. Впереди расплывчатая вереница домов уходила вниз, к темной, похожей на кубок гавани; ведущая туда дорога была обведена извилистым ожерельем огней уличного освещения. В море поблескивали красные и зеленые огоньки рыболовных судов, отражаясь в чернильно-темной воде. Далекий горизонт скрывался во тьме, и казалось, что неспокойный, бурливый океан уходит в бескрайнюю даль. Маяк вдалеке мигал предупредительными сигналами: одна короткая вспышка, затем две долгие. Джудит представила неутомимые буруны, налетающие на его скалистое основание.

Она поежилась. Долго на холодном, влажном ветру не простоишь. Поезд отходит через пять минут. Она побежала, мешок с обувью ритмично застукал ей по боку. Подскочила к гранитной лестнице, спускающейся к станции, и слетела вниз по ступенькам с уверенной небрежностью многолетней привычки.

Коротенький состав, бегающий по местной железнодорожной ветке, дожидался у перрона. Локомотив, три вагона третьего класса, один — первого и кондукторский вагон. Джудит не нужно было покупать билет — у нее школьный сезонный проездной; да и мистер Уильям, проводник, знал ее как родную дочь. Машинист Чарли тоже знал Джудит и был настолько любезен, что всегда задерживался на остановке в Пенмарроне по утрам, если девочка, выходя в школу, запаздывала к поезду; поторапливая ее, он гудел в свой свисток, пока она вприпрыжку неслась через сад у их дома, носившего название «Ривервью-Хаус».

Ей будет недоставать этих путешествий в школу и обратно на маленьком поезде: трехмильный маршрут, проходящий вдоль береговой кромки, давал возможность насладиться великолепным пейзажем. Сейчас было слишком темно, и Джудит не могла любоваться им, но знала, что там, за окном, все на своих местах. Утесы и обширные вырубки, бухты и пляжи, прелестные коттеджи, виднеющиеся вдали миниатюрные дороги и крохотные поля, которые весной зажелтеют нарциссами. А потом песчаные дюны и огромное пустынное взморье, которое она привыкла считать своим.

Нередко люди жалели Джудит, узнав о том, что она живет без отца, который работал на другом конце света в крупной судоходной компании «Уилсон — Маккинон». Как ужасна безотцовщина! Скучает ли она по отцу? Каково это — когда в доме нет мужчины, даже в выходные? Когда они снова будут вместе? Когда он вернется домой?