Белуга - Шадрин Адихан (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
– Ты мне этих газетчиков не вози, Дмитрий Иванович. Мне рабочих надо. Вода сильная, невод вместе с руками рвет.
– Знаю. Подошлю, – пообещал Лебедков и поправился: – Будут люди – подошлю.
Меж тем баркас обогнул невод и приткнулся к бережку. С него сошли двое мужиков. И едва они оказались на берегу, баркас, не теряя ни секунды, отработал задним ходом и пошел себе дальше на низ, к Трехбратинскому раздору. Филипп подивился такой прыти и подумал ехидно: «Прижало, не иначе. На котел даже не клянчили».
Что правда то правда: баркасная команда на каждой тоне, на каждой приемке запасалась рыбкой на котел. К вечеру в кормовом ларе накапливалось столько сазанов, лещей да судаков, что уварить «улов» можно было в десяти котлах, не меньше.
Филипп брезгливо поморщился: всегда вокруг добра хапуги вьются. И эти, баркасники, небось, солят да поторговывают.
Двое прибывших подходили уже к притону, и Филипп порадовался, что Лебедков сдержал слово, прислал подкрепление. Но тут он признал в одном Гришу, сына директора завода, прикинул, что пора студенческих каникул не наступила, и огорчился. Знать, не подмога. Да если бы и в бригаду – какое от Гриши подсобление: мальчонка-мальчонкой, худенький, росточком в отца, руки выхолены, будто у конторского служаки.
Его напарник чуть постарше, но не поселковый, пришлый. Одет по-городскому: короткая тужурка из черной кожи глянцево отсвечивает на солнце, на голове узкополая фетровая шляпа, старательно отутюженные брюки, ладные черные туфли.
«Руководитель», не иначе, – с неприязнью подумал Филипп, – а может, лектор, вон и портфель, опять же, в руках. В эту пору гостей навалом. В безрыбье никого не докличешься. А сейчас едут на рыбку и икорку».
И кто только в путину не наезжает на тоню! Милиция там, связь, бытовики, лекторы и докладчики, к примеру, – этим положено бывать средь рыбаков. И, конечно же, не похлебав ухи, не уезжают. На котел тоже берут. Ладно, они службу исполняют.
Если бы только они… Совершенно сторонний народец вдруг к Филиппу или к иным тонщикам вниманием проникается. Еще лодка к притонку не подрулила, а уж он, этот незванец, руку вверх тянет – приветствует, улыбается, как лучшему другу, обнимается, сойдя на берег, будто отец родной в гости пожаловал. Таких гостей Филипп не признает и гонит о шею.
А одного, хоть и при службе человек был, не из случайных, Филипп так турнул, что тот и по сей день Лицевую объезжает, как пустое место. Да и можно ли было стерпеть, ежели человек обнахалился вконец. День рождения у него, видите ли, гостей созывает, а по такому случаю ему нужно два осетра. Так и сказал: два осетра, да еще икряных. И не просто сказал, и пальцем ткнул: вот этого и вон того.
Ловцы сердито засопели и отвернулись, а Филипп не сдержался:
– Может, белугу возьмешь? Вон она на приколе. Два центнера, не меньше. Икры пуда два, а то и больше. И гостям хватит, и себе останется. На всю зиму харч.
Это был милиционер Шашин. Ничего не ответил он на обидные Филипповы слова. Повернулся и уехал. С тех пор и нога его на Лицевую не ступает.
– Отучил, – смеются рыбаки, вспоминая тот случай.
– Нянькаться, что ли, с ним… – отзывается бригадир.
Так размышлял Филипп и присматривался к незнакомцу. И рыбаки, сидящие рядком на бревне, тоже с любопытством смотрели на приезжего. Гришу-то они знали, а вот второй, не тутошний, вызывал любопытство. Был он статен, с пышной кучерявой шевелюрой, круглое лицо его местами было тронуто рябинками.
– Здорово, мужики! – приветствовал он рыбаков. Гриша молча кивнул и заулыбался знакомым рыбакам.
Филипп промолчал, озабоченно роясь в кармане, а рыбаки нестройно загалдели в ответ.
– Нам начальника бы увидеть, – сказал незнакомец.
Филипп опять не произнес ни слова: прикуривал сигаретку. Мужики закивали в его сторону: он, мол, и есть начальник.
Приехавший несколько подивился такому приему, но недовольства своего не выказал. Он достал из кармана куртки бумажку, не спеша развернул ее.
– Направление. Вагин Петр да вот он, Гриша. Зачислены в вашу бригаду.
– Ну, это мы еще посмотрим. – Филипп покосился на бумажку. – Кадровику лишь бы контингент набрать, а мне работящие нужны… У нас коллектив рабочих людей, – Филипп с ударением произнес последние слова. – Ясно, мил человек? Случайных не берем. Из каких мест будешь? Городской, что ли?
– Не совсем.
– Сельский, стало быть.
– Опять не отгадал, товарищ начальник. Я из поселка городского типа.
– К нам, на завод, как попал?
– Слыхал, что люди нужны. Вот и решил подзаработать малость. После армии деньги не лишни…
– Ну-ну. Ловецку работу, поди, ни хрена не знаешь, парень из поселка городского типа, – Филипп чуть приметно улыбнулся.
– Эк, мудрена штука, – вновь оживился Вагин, – В космосе легче разве? А ничего – летают.
– Не всем там летать, – осерчал Филипп. – Кому-то и рыбку ловить надо. – Он встревожено глянул на реку. – Невод подходит. Айда, мужики… Вот что, ребятки, – обратился он к прибывшим. – обождите-ка малость. Освобожусь, тогда…
Что тогда – Филипп не договорил. Вместе с рыбаками пошел к неводу.
Мотню – ловушку посреди невода – подвели к отмели. Рыба, оказавшись в сетчатом мешке, судорожно забилась, вздыбив фонтан брызг. Сквозь радужную заволоку Петр с изумлением смотрел на огромных рыбин. Лобастые белуги, лениво переворачиваясь, подминали под себя прогонистых севрюг и словно выточенных из серо-голубого мрамора осетров. Меж огромными телами трепетало и брызгалось серебристое месиво – вобла.
Ловцы бродом подогнали к мотне бударку.
Что было дальше, Петру увидеть не пришлось. На сухое выбрел начальник тони. Он, даже не взглянув на ребят, прошел мимо и запоздало позвал:
– Пошли!
Гриша покорно последовал за ним.
Петр же малость помедлил, потому как все тут было для него ново и интересно. Но затем он подхватил полупустой портфель и с сожалением пошел следом.
В приземистом здании, крытом и обшитом с боков голубоватым, в мелких складках, шифером, Филипп имел отдельную комнату. Узкая голландская печь, сложенная поперек боковушки, разделяла ее пополам. Позади, в темной половине, стояла кровать. В светлой части вплотную к окну был придвинут почти квадратный стол, заваленный какими-то бумагами, пожелтевшими брошюрами. На подоконнике молчал дешевый, в черном пластмассовом футляре, транзистор.
