Ниже нуля - Эллис Брет Истон (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗

На следующий день я сижу в кабинете моего психиатра, на отходняке от кокаина, чувствуя кровь в носу. На нем свитер с вырезанным воротом на голое тело и обрезанные джинсы. У меня всерьез начинается истерика. Он смотрит на меня, теребя золотую цепь на загорелой шее. На минуту я прекращаю плакать, он еще раз смотрит на меня, потом что-то записывает в книжечку. Задает мне какой-то вопрос. Я говорю, что не знаю, в чем дело; может, как-то связано с родителями, но вряд ли; может, с друзьями или с тем, что я куда-то двигался и сбился; может, наркотики.

– По крайней мере, ты осознаешь это. Но не об этом я говорю, не об этом спрашиваю, совсем не об этом.

Он встает, подходит к стене и поправляет покосившуюся рамку с обложкой «Роллинг стоун»: портрет Элвиса Костелло и надпись «Элвис Костелло раскаивается» большими белыми буквами. Я жду, когда он задаст мне вопрос.

– Нравится он тебе? Видел его в «Амфитеатре»? Да? Он сейчас, кажется, в Европе. По крайней мере, так сказали на MTV. Понравился его последний альбом?

– А как же я?

– Что ты?

– Как же я?

– С тобой все будет в порядке.

– Не знаю, – говорю я. – Мне так не кажется.

– Давай поговорим о чем-нибудь еще.

– Как же я? – кричу я в шоке.

– Ну ладно, Клей, – говорит психиатр. – Не будь ты таким... приземленным.

Был день рождения деда, мы пробыли в Палм-Спрингс почти два месяца; слишком долго. Постоянно солнце было горячим, воздух густым. Наступило время ланча, мы все сидели под навесом перед бассейном старого дома. Помню, бабушка купила мне пачку ирисок, я без продыху, нервно их жевал. Экономка вынесла холодные закуски, пиво, гаитянский пунш, жареный картофель на больших деревянных тарелках, поставила их на стол, за которым сидели моя тетя, бабушка, дедушка, мать, отец и я. Мать с тетей принялись щипать сэндвичи с индейкой. Дедушка, в солдатском ремне и соломенной шляпе, пил пиво «Мишлоб». Тетя развлекалась журналом «Пит». Бабушке нездоровилось, и, чуть поклевав сэндвич, она принялась потягивать холодный травяной чай. Мать не вслушивалась ни в один разговор. Она смотрела, как играют в бассейне мои сестры и кузины, ее взгляд остановился на прохладной воде.

– Думаю, мы пробыли здесь слишком долго, – начала тетя.

– Мягко сказано, – ответил, раскачиваясь в кресле, мой отец.

– Я хочу уехать, – сказала тетя очень далеким голосом, глаза холодные, пальцы сжимают журнал.

– Хорошо, – произнес дедушка. – Надо выбираться отсюда пока не поздно. Я становлюсь красным как рак. Правильно, Клей? – Он подмигнул мне, открыл пятую бутылку пива.

– Я собираюсь сегодня заказать билеты на самолет, – произнесла тетя.

Одна из моих кузин, просматривая номер «Эл-эй таймс», сказала о крушении самолета в Сан-Диего. Все принялись что-то мямлить, о планах отъезда забыто.

– Как ужасно, – заметила тетя.

– Мне кажется, лучше умереть при крушении самолета, чем любой другой смертью, – спустя некоторое время произнес отец.

– Я думаю, это было бы кошмарно.

– Ничего бы не было. Ты вваливаешься в самолет, принимаешь либриум, самолет взлетает и падает, а ты так ничего и не знаешь. – Отец закинул ногу на ногу.

За столом воцарилось молчание. Единственные звуки исходили от моих сестер и кузин, тешащихся в воде.

– А ты что думаешь? – спросила тетя мою мать.

– Я стараюсь не думать о таких вещах, – ответила мать.

– А ты, мам? – спросил отец бабушку. Бабушка, не произнесшая ничего за целый день, вытерла рот и очень тихо сказала:

– А я бы вообще не хотела умирать.

Я еду к Тренту, но вспоминаю, что Трент в Палм-Спрингс, тогда я еду к Рипу, дверь открывает какой-то светловолосый мальчик в плавках, в гостиной включена лампа для загара. «Рипа нет», – говорит мальчик. Я ухожу, а когда выезжаю на Уилшир, Рип в своем «мерседесе» поворачивает передо мной и, высунувшись из окна, говорит:

– Мы со Спином собираемся в «Сити-кафе». Встречай нас там.

Я киваю, еду по Мелроуз вслед за Рипом, номерной знак с надписью «CLIMAXX» ярко блестит.

«Сити-кафе» закрыто, перед входом стоит старик в лохмотьях и черной шляпе, разговаривающий сам с собой; когда мы подъезжаем, он сердито смотрит на нас. Рип опускает стекло, я еду рядом с ним.

– Куда вы хотите поехать? – спрашиваю я.

– Спин хочет в «Хард-рок».

– Я за вами, – говорю я. Начинается дождь.

Мы заходим в «Хард-рок-кафе»; не успевают нас посадить, как Спин говорит мне, что сегодня достал отличную вещь. Человек за соседним столиком сидит, что есть сил зажмурившись. Его девушка вроде бы не возражает, ковыряется в салате. Когда человек наконец открывает глаза, я почему-то чувствую облегчение. Спин по-прежнему говорит, и, пытаясь сменить тему, я спрашиваю, где Джулиан. Спин рассказывает, что однажды Джулиан надинамил его с коксом, хотя обычно все бывало хорошо. Рип говорит, что с Джулианом слишком много заморочек.

– Например, он постоянно напрягается.

Спин, глядя на меня, кивает:

– Напрягается.

– То есть кокс и герыч у него отличные, но не надо толкать их школьникам. Это низко.

– Да, – говорю я, принимая это на веру. – Низко.

– Говорят, что тринадцатилетний парень, передознувшийся в Беверли, брал героин у Джулиана.

Спустя какое-то время я поворачиваюсь к Рипу:

– Ну, а ты чем занимался?

– Да ничем особенным. Вчера с Уорреном закинулись ветеринарными транками и пошли на Grimsoles, – говорит он. – Они были прикольные. Швыряли крыс в зал. Уоррен прихватил одну с собой, в машину. – Рип смотрит вниз, хихикает. – И убил ее. Большая была крыса. Минут двадцать – тридцать кончал блядюгу.

– А я только вернулся из Вегаса, – говорит Спин. – Ездил туда с Дерфом. Оттягивался в папашиной гостинице, в бассейне. Было клево... вроде.

– А ты что делал, чувак? – спрашивает Рип.

– Я так, ничего, – отвечаю я.

– Да, а делать и нечего, – говорит он. Спин согласно кивает.

После ужина мы раскуриваем в машине косяк, пока едем в Малибу купить пару граммов кокаина у чувака по имени Мертвый. Я сижу на маленьком заднем сиденье Риповой машины и обдумываю слова Рипа: «Надо встретиться с одним по имени Вый». Но когда Спин спрашивает: «А почему ты думаешь, что Мертвый на месте?», Рип бубнит: «Потому что Мертвый всегда на месте», – я разбираю это имя.

Похоже, что у Мертвого вечерина, некоторые из присутствующих, в основном молодые ребята, смотрят на нас удивленно, вероятно, потому, что Рип, Спин и я не в плавках. Мы подходим к Мертвому, которому за сорок, в шлепанцах он лежит в огромной куче подушек, двое загорелых ребят рядом смотрят «Эйч-би-оу», и Мертвый передает Рипу большой конверт. За Мертвым сидит хорошенькая светлая девушка в бикини, играя волосами парня, сидящего от Мертвого слева.

– Поосторожней, ребята, – шепелявит Мертвый.

– Почему это, Мертвый? – спрашивает Рип.

– Копы шныряют по всей Колонии.

– Да, правда? – спрашивает Спин.

– Да. Одного из моих ребят подстрелили в ногу.

– Не может быть. Правда?

– Да.

– Господи.

– Парню семнадцать, бог ты мой. Получил, блядь, в ногу. Может, ты знаешь его.

– Кто это? – спрашивает Рип. – Кристиан?

– Нет. Рендалл. Ходит в Оуквуд. А?

Спин качает головой. «Hungry Like a Wolf» [30] вырывается из колонок, прикрепленных к потолку над лысеющей, потной головой Мертвого.

– Будьте осторожны.

– Ты тоже поостерегись, – говорит Спин, облизываясь на девушку, чьи пальцы бегают по светлым волосам парня.