Ольховый король - Берсенева Анна (книги бесплатно без регистрации полные txt, fb2) 📗
В вестибюле у зеркала Вероника почувствовала, что дышит часто, будто пробежала через весь город, а не спустилась всего-навсего со второго этажа. Сергей Васильевич остановился.
– Как ты меня здесь нашел? – спросила она.
Он засмеялся. Вероника второй раз в жизни видела это. Сейчас, как и в первый раз, от смеха он стал еще прекраснее, чем всегда, – льдинки рассыпались в глазах.
– Что ты? – удивилась она.
– Я счастлив. – Он произнес это с той простотой, которой Вероника совсем не знала в нем. – Впервые говоришь мне «ты».
– Правда! – Она тоже засмеялась. – Это потому, что все время с тобой разговаривала. В мыслях. Но иногда и вслух. На улице прямо. Ты мне от этого стал близкий. Или не от этого.
– Я тебя так люблю, что у меня сердце сейчас разорвется, – сказал он.
Так неожиданны были его слова, что она растерялась. Но и весь он был для нее сейчас таким же неожиданным, как его появление в зале.
– Ты… давно в Минске?
От растерянности и счастья Вероника не смогла найти слова, которые лучше выражали бы то, что она чувствовала сейчас. А вернее, слов таких просто не было.
– Час примерно, – ответил он. – Зашел к тебе на квартиру, узнал у хозяев, где ты. Пойдем?
Он говорил и смотрел так прямо и спокойно, что и она успокоилась наконец.
– Да, – кивнула Вероника.
– Погоди. – Он расстегнул и снял с себя черный английский тренчкот. – Там льет как из ведра.
– Но ведь ты промокнешь, – сказала она, пока он надевал на нее этот плащ.
– Ничего.
Тренчкот – Вероника видела такие еще в Пинске, в войну – был ей велик, тяжел и путался в ногах. Но таким счастьем было почувствовать тепло его тела всем своим телом, что она не обращала внимания на это неудобство.
Глава 11
По улице не шли, а бежали, к тому же было уже темно, поэтому Вероника видела лишь, что направляются к Захарьевской. И только у самого входа поняла, что целью их была гостиница «Гарни» – та самая, в ресторане которой они познакомились.
– Мы идем в ресторан? – удивленно спросила она.
– Для меня здесь должен быть номер, – ответил он. – Надеюсь, так и есть. Потратить еще хоть сколько-нибудь времени на поиски крыши над головой… Этого я не выдержу.
Сдержанность, даже суровость, которая была ему присуща и заставляла Веронику робеть перед ним, таяла теперь на глазах.
Номер в самом деле был – об этом сообщил портье, к стойке которого подошли вдвоем, несмотря на протесты Вероники. Пока Сергей разговаривал с ним, она все же отошла в уголок, потому что казалась себе ужасно неуклюжей в мужском прорезиненном плаще, с которого на пол сразу же натекла лужица.
– И вещи ваши в номер уже доставлены, – сказал портье, подавая ключ.
Номер был во втором этаже, окна выходили на тихую Богадельную, поэтому не слышно было громыхания конки по Захарьевской улице. Да конка уже и не ходила, наверное. От сильного волнения Вероника не могла разобрать, как этот номер выглядит, видела только, что он большой – из коридора вошли в гостиную, а оттуда дверь вела еще в одну комнату.
– Не понимай мои слова слишком буквально, – сказал Сергей, расстегивая на Веронике тренчкот. – Прекрасно выдержу, если мы с тобой пойдем поужинать.
– Я тоже прекрасно выдержу без ужина, – улыбнулась она. – Очень по тебе соскучилась.
Пальто упало на пол, а она положила руки на плечи Сергея и, привстав на носочки, поцеловала его прежде, чем он успел склонить голову. И забыла обо всем, как только почувствовала прикосновение его губ… Если вообще о чем-либо помнила с той минуты, когда увидела его у дверей театрального зала.
Когда сознание к ней вернулось, она поняла, что лежит на его плече, шторы задернуты, а дверь в соседнюю комнату – оказывается, они переместились оттуда, из гостиной, на кровать в спальне – открыта, и там горит лампа, хотя Вероника не помнила, кто ее зажег и когда.
– Знаешь, – сказала она, – я не только разговаривала с тобой, но все время тебя чувствовала. Вот так, как сейчас между нами было. Физически тебя чувствовала, в себе.
– Тоже на улице прямо?
Она не обиделась, расслышав улыбку в его голосе.
– Нет, это не на улице, конечно. А ночами, одна… Ты разбудил во мне то, что лишает стыда.
– Ты не можешь представить, как трогает твоя серьезность.
Вероника подняла голову и увидела, что глаза его смеются.
– Не надо говорить тебе такое? – спросила она.
– Говори мне все, что в голову придет.
– Ох, мне часто приходят в голову такие… наивности, что самой неловко!
– Ничего.
Вероника села, взглянула на него. Как и в прошлый раз, он, вынув заколки, распустил ее волосы, и она видела его теперь сквозь переливчатую серебряную сеть. Он лежал, закинув руки за голову, мускулы сплетались на его плечах узлами.
– Ты очень красивый, – сказала она, отводя от лица волосы, чтобы не мешали смотреть на него. – Наверное, я влюбилась в тебя сразу, как только увидела. Оттого на тебя и сердилась, что не могла понять, что со мной происходит.
– Тебе было отчего на меня сердиться. – Он взял ее руку, поднес к губам, поцеловал запястье. – Но больше не за что будет. Во всяком случае, я постараюсь.
– Ты правда насовсем теперь… здесь?..
– С тобой насовсем ли, ты это хочешь спросить? Да.
– Твои слова могут означать что угодно.
– Но означают лишь то, что я буду с тобой. Если ты позволишь мне это счастье.
– Я позволю тебе все, что ты захочешь.
– А чего хочешь ты?
– А я очень хочу есть. Я не так бесплотна, как ты думаешь! – засмеялась Вероника.
– Спустимся в ресторан?
Сергей тоже сел на кровати. Она увидела, как мускулы перекатились от этого движения по всему его телу – плечи, руки, ноги, все сверкнуло изнутри силой.
– Но у меня, наверное, вся одежда мятая, – сказала Вероника. – И уж точно мокрая. Неловко в такой идти в ресторан.
– Неловкости никакой, но можешь простудиться. Если ты не против, останемся здесь. Я заказал ужин в номер.
– Когда заказал? – удивилась она.
– Когда разговаривал с портье.
– Я забываю, что ты все предвидишь и продумываешь каждый шаг! – засмеялась она.
– Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, что ты после работы не успела поесть до того, как идти на… Что, кстати, происходило в том зале?
– Поэтический вечер. Яша Цейтлин пригласил меня послушать стихи из его новой книги. То есть он Якуб Пралеска в своем поэтическом качестве.
– Хорошая книга?
– Она только что вышла из друкарни. Я не успела прочитать.
– Жалеешь, что не успела и послушать?
– Яша мне после ее подарит. – Тут она заметила, как тень пробежала по его лицу, и спросила: – Почему ты помрачнел? – И ахнула: – Ты ревнуешь меня к Яше?
– Я тебя ревную даже к продавцу в керосиновой лавке.
В его голосе все-таки послышалось смущение.
– Но почему?
– Почему!.. Потому что только недоумок может не понимать, какое ты сокровище. И не хотеть тебя может только недоумок. А недоумков хоть вообще и много, но не в этой сфере, к сожалению.
– Яша меня в самом деле любит, – сказала Вероника. – Но я его не люблю, потому что люблю тебя.
Сергей привлек ее к себе и провел ладонью по ее щеке так, что голова у нее закружилась снова. Но тут раздался деликатный стук в дверь, и ему пришлось подняться с кровати и одеться, чтобы принять принесенный ужин.
Когда он вышел из спальни, Вероника хотела одеться тоже. Но юбка и блузка в самом деле оказались сырыми, неприятно было их натягивать, и она лишь завернулась в атласное покрывало, которое сняла с кровати. Поймав себя при этом на мысли, что и в таком прикрытии не испытывает необходимости. Не только стыд, но даже обычное смущение улетучивалось без следа, стоило ей подумать о Сергее и тем более представить, как он обнимает ее.
– Ужин готов, – раздался его голос из-за двери гостиной. – Приходи, Вероника.
Не только ужин был сервирован со всем изяществом, которым славился «Гарни» – фарфоровые тарелки с тонким рисунком, хрустальные бокалы, мельхиоровые приборы и кипенно-белые льняные салфетки, – но и свечи были зажжены на низком столике. Сергей помог Веронике сесть в глубокое бархатное кресло. Узел, которым она завязала на груди покрывало, при этом развязался, и она подхватила тяжелую ткань, чтобы та не сползла на пол.
