Луна в кармане (ЛП) - Чернецова Катерина (первая книга TXT) 📗
тебе?
- Просто девочка из школы.
- Она считает, что хорошо тебя знает.
- Она меня ненавидит.
- Почему?
Я опустила взгляд на траву, провела по ней рукой, чувствуя, как Изабель смотрит на меня в
ожидании ответа.
- Не знаю.
- Должна же быть причина.
- Нет. Нет тут никакой причины.
Наверное, Изабель хотела услышать больше, но сейчас я могла выдавить лишь это. Она вздохнула.
- Старшая школа – отстой, - сказала она, наконец. – Но все наладится.
Я взглянула на ее идеальную фигуру, безупречные волосы и милое личико – да вся она само
совершенство! Красивая и уверенная в себе. Если бы я выглядела так же, как Изабель, никто даже
пальцем бы меня тронуть не смел.
- Да, конечно, - сказала я вслух. – Можно подумать, ты все об этом знаешь.
- И что это должно означать?
- Девушки вроде тебя понятия не имеют, каково это!
- Девушки вроде меня, говоришь? – повторила она задумчиво, а затем вроде как… улыбнулась,
точно услышала что-то забавное. – И какая же я по-твоему девушка, Коли?
Я покачала головой. В окне снова маячила Морган – опять ходила туда-сюда, выглядывая на улицу
время от времени. Она бы меня поняла. Она всегда меня понимала, потому что мы с ней были
похожи.
- Скажи, - прищурилась Изабель, подавшись вперед – Ну же.
- Красивая. Умная, - произнесла я. – Популярная. Ты, наверное, даже в команде болельщиц была, -
сказав это, я почувствовала себя невероятно глупо, но было слишком поздно, чтобы
останавливаться. – Ты была и остаешься девушкой, которая не знала и никогда не узнает, каково
это – когда с тобой обращаются так, как та девчонка из школы – со мной.
Изабель внимательно смотрела на меня, прислушиваясь к каждому школу. Представляю, какой
она была, когда училась в школе – носила короткие юбки, заставляя всех парней сворачивать шеи
на свои идеальные ноги, встречалась с самым крутым спортсменом, вызывая зависть у всех
остальных девчонок из своего класса. На выпускном она наверняка была королевой бала, ей на
голову надели корону и вручили букет цветов. Вполне возможно, что она подсмеивалась над
толстыми девочками, когда они переодевались на физкультуру. Над девочками вроде меня.
-Ты ошибаешься, - просто ответила она и отодвинулась.
- Разумеется, - тонко улыбнулась я. Господи, да с ее характером она могла быть Кэролайн Давэйс,
а то, может, и хуже, но всё равно бы все были от нее без ума! – И какой же ты тогда была в школе?
- Я боялась, - она отвернулась, глядя на маленький домик. – Прямо как ты.
Несколько минут мы сидели в молчании, наблюдая, как Морган меряет шагами гостиную. Затем
Изабель снова заговорила.
- То, что мы делаем с самими собой лишь потому, что боимся чего-то, бывает таким глупым, - она
все еще смотрела в сторону их дома, словно меня рядом не было.
Нет, ошибалась здесь она. Мы с ней ни капельки не были похожи, и я уже собиралась сказать ей
это и объяснить, почему я так считаю, но она повернулась в тот момент, когда я уже собиралась
открыть рот, и я слова застряли в горле.
Мне вдруг вспомнилась мама и все ее гусеницы, которые ждут того, чтобы стать бабочками.
Потом я вспомнила Миру, притворяющуюся, что нет никаких пересудов и смешков за спиной.
Затем мне на ум пришла Морган – ее влюбленная улыбка и восторженный блеск в глазах.
Мы с Изабель сидели под яркой желтой луной, когда перед их с Морган домом остановилась
машина. Изабель не двинулась с места, когда из нее вылез какой-то человек и, захлопнув дверь,
пошел к маленькому белому домику. Она не повернула головы, когда Морган вылетела навстречу
гостю, и они вместе вернулись в дом. Она не произнесла ни слова, когда свет внутри погас, и
теперь темноту разгоняли лишь светлое пятно Мириного окна и луна над океаном.
Глава 9
На следующее утро, уже настоящего Четвертого июля, я встала рано, как и всегда, и собралась на
пробежку. Изабель спала на диване в гостиной, а Мира уже ходила по своей комнате, одеваясь и
что-то говоря Коту Норману.
Направляясь к дороге, я обогнула дом и миновала дверь подвала, где ночевал Норман. Я решила
остановиться на минутку и все-таки по-нормальному сказать ему «спасибо» за очки. Постучав в
дверь и не получив ответа, я вошла внутрь. Подвал оказался небольшой обустроенной комнаткой,
которая была забита всем, чем только можно – вдоль стен лежали стопки рисунков, с потолка
свисало не меньше десятка мобильников, который закачались, когда я открыла дверь и в
комнатку ворвался легкий ветерок. Висели тут и старые шестеренки от велосипедов, теннисные
шарики, а еще на стенах висели картинки, вырезанные из журналов, каждая из них была
заботливо убрана в рамочку, которые были сделаны из каких-то металлических пластинок. Были
тут и манекены, которые ехали с нами в мой самый первый день в Колби – они сидели,
прислонившись к стене, и сохли – Норман раскрасил их разноцветными пятнами.
Сам же художник обнаружился в спальном мешке здесь же. В комнате было прохладно, но он не
стал закутываться, сняв к тому же еще и рубашку. Одну руку он положил под голову, а его щеки
розовели сонным румянцем. Он что-то пробормотал во сне и слегка повернул голову, волосы
упали ему на глаза. Я не могла отвести от него взгляд – он казался другим парнем, совершенно не
тем, которого я знала, и этот другой парень почему-то притягивал меня. В голове мелькнула
мысль, что он в любой момент может открыть глаза и обнаружить, что я стою тут и разглядываю
его, так что я отступила на шаг, стараясь двигаться как можно тише, потом еще на шаг,
повернулась и, едва не врезавшись в одного из манекенов, поспешно выскочила за дверь.
Кажется, манекен упал, но я понадеялась, что Норман все же не проснулся от звуков моего
суматошного побега.
На пляже было прохладно, и я легко бежала, слушая музыку и думая о Мире и том, что Изабель
сказала вчера вечером. О том, что мы делаем с самими собой лишь потому, что боимся. Впрочем,
я знала одного человека, смелость которого меня всегда восхищала. И еще я знала, что она
поймет меня.
- Коли? – я слышала, как она опустилась на стул или, может, на кровать. – Что случилось?
- Ничего. Мне просто хотелось поговорить с тобой.
Мама была в Испании. Мне пришлось обзвонить трех операторов, два отеля и поспорить с ее
новой помощницей, прежде чем я смогла поговорить с ней.
- Я скучаю по тебе, - призналась я. По телефону такие признания всегда даются легче.
- Ох, милая, - ее голос звучал слегка удивленно. – Я тоже по тебе соскучилась. Как у тебя дела?
- Хорошо, - я села на пол, скрестив ноги, и начала рассказывать о том, как Изабель занималась
моими волосами и бровями, о своей работе и о жизни в Колби. Посвящая маму в последние
новости, я сама удивилась, как много, оказывается, произошло с момента нашего последнего
разговора. Мама рассказывала о том, как однажды раздавала автографы почти три часа, какая еда
здесь, в Европе, и что ей пришлось уволить предыдущую помощницу – такой она была
конфликтной.
Наконец, мы добрались до настоящей причины моего звонка.
- Мама.
- Да?
- Ты знала, что Мира… Ну, немного эксцентричная? – прошептала я, хотя тетушка была в своей
комнате и не могла меня слышать.
- Что? – мама все еще размышляла о своей помощнице.
- Мира, - терпеливо повторила я. – Она не такая, какой я ее помнила. Она вроде как… Не от мира
сего.
- Боже мой, - отозвалась мама. – Мира всегда была артистичной натурой, Коли
- И даже больше. Люди, которые живут здесь… Они очень грубы с ней.
- О. Я, конечно, слышала, что у нее были какие-то проблемы с местными…
- Я знаю об этом.
- О, - мама замолчала. Я представила, как она закусывает губу. – Ну, Мира всегда была Мирой. Я
