Орден желтого флага - Пелевин Виктор Олегович (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

— Проб и ошибок? — догадался я.

Смотритель кивнул.

— Именно тогда выяснилось, что индивидуальное путешествие, которое позже стали называть Великим Приключением, может быть каким угодно — а вот общее для всех пространство, каковым был Идиллиум, подвержено ограничениям. То, что видят… Как ты говорил?

— То, что видят двое, создано Богом, — повторил я.

— Почти. Постепенно архитекторы Идиллиума поняли границы своих возможностей — и сформулировали законы воплощения. Их было два. Первый ты уже процитировал, только в те дни его формулировали иначе: «То, что видят трое, видит Верховное Существо».

— Почему трое, а не двое?

— Теология, Троица, мистика, не знаю. Важно, что он проводит грань между общим и частным. А второй закон звучал так: «Творящая воля человека не должна создавать радикально новых форм». Другими словами, отныне медиумам разрешалось лишь воспроизводить существующее. Новый мир обязан был походить на Ветхий. Хотя бы приблизительно.

— Но почему? — спросила Юка.

— На этот счет высказывалось много предположений. Главным образом, конечно, теологических. Я не буду повторять аргументы о плане Верховного Существа, о священном чертеже, от которого нельзя отклониться — никто этого чертежа не видел. Лично мне кажется, что остроумнее всего сформулировал суть вопроса один из наших физиков, по совместительству еще и богослов: новое творение, сказал он, может существовать лишь до тех пор, пока скрыто в тени прежнего, — а чтобы спрятаться надежно, оно должно этой тенью стать… Очень похоже на правду.

— То есть новый мир оказался просто копией старого? — спросил я.

— Нет. Не копией. Не забывай, — Смотритель поднял палец, — что тень повторяет только внешний контур предмета. В тени можно спрятать многое, чего нет в оригинале. Главное — не нарушать предписанных тени границ. Как объяснял когда-то мой наставник, любивший понятные сравнения, мы едем на дилижансе творения зайцами, прячась на заднике от кондуктора… Суть законов воплощения проста — нам нельзя высовываться. Но пока нас не видно в тени Ветхой Земли, мы можем делать что хотим.

— Значит, архитекторам Идиллиума пришлось проститься со своей мечтой о совершенном мире?

— Вовсе нет, — ответил Смотритель. — Мы не можем создавать радикально новых форм, но можем как угодно комбинировать старые. Частности могут быть любыми, пока не нарушено общее равновесие. Эти рамки позволяют нам очень многое. Мы используем Ветхий мир как библиотеку лекал — и вырезаем по ним нужные нам узоры. Мы не можем приказать штукатурке стать звездой. Но мы в силах нарисовать на ней фреску со звездами…

И он показал на стену. На ней появилось синее небо с золотыми точками — и большое оранжевое солнце с улыбающимся лицом.

Потом фреска исчезла вместе со штукатуркой, и я опять увидел покрытое рябью темное пятно.

Смотритель взял со стола чашку, плеснул в нее чаю из чайничка и сделал большой глоток сквозь прорезь своей маски. Мне пришло в голову, что это действие — единственное доказательство его телесной реальности: можно было измерить количество исчезнувшего чая. Остальное вполне могло быть просто иллюзией.

Впрочем, любые чайные измерения ведь тоже могли быть наведенной в моем сознании галлюцинацией.

— Непонятно, — сказала Юка, — почему Верховное Существо позволяет нам сказать «А», но не позволяет сказать «Б».

— Ты права, — ответил Смотритель, — это понятно не до конца. Может быть, тот, кто выкрикивает слишком много букв, рано или поздно произносит что-то запретное…

— Но почему тогда у нас есть возможность сказать «А»?

— Неизвестно, — сказал Смотритель, — входило ли это в план. Может быть, мы обнаружили в творении прореху. Но это всего лишь щель. Если мы попытаемся превратить ее в брешь, охраняющие космос силы раздавят нас как муравьев. Мы можем заниматься нашим мелким колдовством на окраине мироздания, следя, чтобы питающий нас ручеек не был чересчур заметен. Но если мы превратим его в потоп, он первым делом смоет нас самих.

— А что это за охраняющие космос силы? Ангелы Элементов?

— Нет, — сказал Смотритель. — Я говорил о великих космических энергиях, природа которых нам неясна. Четыре Ангела — это силы, охраняющие Идиллиум. Это наше новое Небо, порождение Франца-Антона и Павла — они создали его, чтобы отказаться от использования baquet. Так было нужно для безопасности. Когда появилось Небо и Ангелы, необходимость в этом приборе исчезла, а потом мы стерли даже память о нем. Если сегодня baquet видят на старой гравюре или фреске, обычно думают, что это какая-то допотопная медицина. Благодаря Ангелам шивы и Смотрители могут управлять Флюидом напрямую.

— Вы видели Ангелов? — спросил я.

— Если ты станешь Смотрителем, будешь общаться с ними так же легко, как говоришь сейчас со мной.

— Общаться с Ангелами? — недоверчиво переспросил я.

Юка поглядела на меня широко открытыми глазами.

— Да, — сказал Смотритель. — Они обучат тебя управлять Флюидом. Это сложная и развитая наука, тонкости которой Небо держит в секрете.

— Небо контролирует нас? — спросил я.

— Ангелы не заинтересованы в контроле, — ответил Смотритель. — У них вообще нет своих интересов. Их единственная цель — оберегать мир.

— Зачем им служить нам? Почему они не возьмут власть в свои руки?

— Им это ни к чему, — вздохнул Смотритель. — Постижение тайн Флюида уничтожает не только низкие, но и высокие желания. Это отчасти происходит даже со Смотрителем. Прикасаясь к силе, создающей Вселенную, невозможно сохранить личные интересы. Иначе Флюид разнесет тебя в клочья. Ангелы, превращающие Флюид в небесную благодать, не могут желать чего-то иного, кроме всеобщего благополучия. Они хотят, чтобы все были счастливы — но предоставляют заботиться об этом нам самим. Их собственное счастье заключается просто в созерцании Флюида…

— На Небо можно попасть? — спросил я.

— Если ты Франц-Антон или Павел Великий, — усмехнулся Смотритель. — Тогда шанс есть.

— Детей учат, что Ангелов питает наша любовь к ним, — сказала Юка. — И наши молитвы.

— В некотором роде, — согласился Смотритель.

— Разве Ангелам нужны молитвы?

— Конечно. Это создает причину и повод для их существования. Они находятся в потоке страдающего бытия исключительно ради нас.

— Какое странное устройство мироздания, — сказал я.

— Если ты немного подумаешь над ним, — ответил Смотритель, — оно покажется тебе изящным и совершенным. Благодаря ему мир уже третье столетие находится в равновесии.

— Ангелы создают наш мир вместо медиумов Месмера? — спросила Юка.

— Не совсем так, — ответил Смотритель. — У них другие функции. Им больше не надо наводить галлюцинацию и затягивать в нее людей.

— Почему?

— Потому что в нее уже втянуты все, кто живет в нашем мире. Они в ней родились. Для них это единственная известная им реальность, и они даже при желании не могут перестать ее создавать… Видите ли, если бы во времена Месмера через портьеру, разделявшую Париж и Идиллиум, прошла не сотня-другая аристократов и бонвиванов, а все тогдашнее человечество, или хотя бы критическая масса людей — я не помню сколько, но это уже подсчитано, — то никаких медиумов-каталистов больше не понадобилось бы вообще. Люди поддерживали бы поле новой галлюцинации сами, уточняя и полируя ее своим новым коллективным опытом. Медиумам, наоборот, пришлось бы воображать Землю, чтобы туда можно было вернуться… Но такую эмиграцию в восемнадцатом веке, конечно, никто не хотел устраивать. Зачем в Эдеме сифилитики-санкюлоты? Хотя прежде нечто похожее происходило.

— Когда? — спросил я.

— Очень давно, — сказал Смотритель. — В Атлантиде. А потом — в Америке, еще до Колумба. Через проходы, открытые древними медиумами, в другой мир ушли целые народы, следы которых до сих пор безуспешно ищут земные археологи. Атланты даже взяли с собой свой остров.

— У них тоже был baquet?

— Нет, — сказал Смотритель. — Они пользовались другой технологией. Наркотические настойки, помощь духов и все такое прочее. Но принцип был тем же самым — коллективная визуализация, строго одинаковая для всех вовлеченных. Она создает новый мир в тени прежнего, и туда уходят беглецы… Я говорил про тень Ветхой Земли, откуда новому творению нельзя выходить, — но и новый мир, в свою очередь, способен отбрасывать тень на Землю. Многое, что происходит на Ветхой Земле, вызвано влиянием этих скрытых пространств.