Доктор Данилов в роддоме, или Мужикам тут не место - Шляхов Андрей Левонович (читать полную версию книги .txt) 📗
— Абсурд, — подтвердил Данилов.
— Теперь быстро переквалифицироваться на диетолога могут лишь врачи общей практики, педиатры, терапевты и гастроэнтерологи. Всем остальным – хрен! Извольте в ординатуру! Нет, я не говорю о рентгенологах и акушерах. Но почему нельзя из гериартрии или восстановительной медицины? Вот скажи – ты как врач «скорой помощи» с анестезиологическим уклоном в кардиологии разбираешься?
— Что за вопрос? — Данилов даже немного оскорбился. — Конечно, разбираюсь. И неплохо.
— Так вот – тебе в кардиологи можно попасть только через ординатуру. А врачам общей практики и терапевтам – можно через курсы. Где логика?
— Давай выпьем за то, чтобы нам никогда больше не пришлось переквалифицироваться, — предложил Данилов, поднимая стопку. — Жить надо основательно, без суеты.
— Давай, — согласился Полянский.
Они медленно опустошили стопки.
— Хорошо! — констатировал Полянский.
— Великолепно, — поправил его Данилов.
— Вовка, а когда ты меня на свадьбу позовешь? — хитро прищурился Полянский. — Хочется, знаешь ли, большого, шумного праздника.
— Белое платье невесты, малиновый пиджак жениха, каравай, швыряние букета, оглашение списка подарков… — задумчиво протянул Данилов. — Боюсь, что не смогу предложить тебе такого удовольствия. Максимум – торжественный ужин в узком кругу.
— А чем торжественный отличается от неторжественного? — полюбопытствовал Полянский.
— Игорь, я тебя не узнаю! — Данилов, словно заправский китаец, пощелкал палочками. — На торжественном ужине я буду в костюме и при галстуке.
— Я думал увидеть тебя в этом прикиде только в гробу!
— Ты ошибался. Это случится раньше.
— Так когда же? Я насчет торжественного ужина.
— Наверное, уже в будущем году. Вот подкоплю деньжат, справлю костюм и женюсь.
— Вова! Откуда в тебе это посконно-сермяжное «справлю»? Ты прямо как дореволюционный мастеровой!
— Ну не всем же князьями быть, — усмехнулся Данилов. — Это ты у нас Игорь, князь Полянский, — поддел он лысого круглолицего невысокого Полянского.
— А тебя в институте, если кто забыл, звали Крокодилом Геной… — напомнил Полянский.
— Никогда меня не звали крокодилом, не ври. — Данилов расправился со свининой и перешел к курице, приготовленной так, что она больше походила на телятину. — Но насчет свадьбы не сомневайся – без тебя не обойдется. Надеюсь на ответную любезность.
— Ну уж нет. — Полянский потешно затряс головой. — Я уже переступил ту грань, за которой не хочется ломать налаженный быт. В холостяцкой жизни есть много преимуществ, друг Горацио, которые и не снились женатым мудрецам. Хотя тебе я искренне завидую. Белой завистью. И очень рад, что у вас с Еленой все хорошо.
— У нас все естественно, — поправил Данилов, суеверно постучав по деревянной столешнице. — Не надо притворяться, не надо врать, не надо строить предположений и увязать в подозрениях. Обычная скучная обывательская жизнь, которая мне неожиданно стала нравиться.
Анекдот хочешь?
— Хочу.
— Патологоанатом и реаниматолог захотели отпраздновать День медика. Взяли водку и закуску и стали думать, где устроить застолье. Реаниматолог предложил: «Пошли ко мне?» Патологоанатом ответил: «Давай лучше ко мне. Боюсь я твоих, ведь они иногда шевелятся», — заржал на весь зал Полянский.
Впрочем, на него никто не обратил внимания.
— Этот анекдот мне рассказал Сережка Беляев на втором курсе, — сообщил Данилов. — Есть ли что посвежее в твоих запасниках?
— Найдем! — пообещал Полянский и взмахом руки подозвал официанта: – Принесите нам, пожалуйста… — и закончил заказ длинным китайским словом.
— Ты обещал фондю, — напомнил Данилов.
— Оно и есть.
Неведомое блюдо оказалось тончайшими ломтиками свинины, почти прозрачными на свет, которые полагалось на пару секунд опускать в котел с кипящим бульоном, затем обмакивать в несколько соусов и тут же съедать. Переносная жаровня с котлом, стоящая посередине стола, делала застолье уютным, почти домашним, а ритуал приготовления еды был интересным сам по себе.
— Классная штука! — похвалил Данилов. — И процесс, и само блюдо выше всяких похвал!
— Рад, что понравилось, — не переставая жевать, ответил Полянский.
Некоторое время они ели молча.
— Освоился уже на новом месте? — спросил Полянский. — Или нет? Я смотрю – про «скорую» ты рассказывал много, про роддом молчишь. Или с вас там подписку о неразглашении берут?
— Да нет, просто нечего рассказывать.
— Так уж и нечего? — не поверил Полянский.
— Ну да. Обычная врачебная работа. Хотя… — Данилов помолчал с минуту и продолжил: – Ты прав. На «скорой» была моя жизнь, а в роддоме – только работа.
— Это закономерно, тогда ты был холост, а теперь у тебя есть семья…
— Нет, дело совсем не в этом. Дело в отношении, в чувстве, с которым я шел на работу. На «скорую» я шел как домой, а сюда – чисто на работу… Как бы это объяснить…
— Да я понимаю, — погрустнел Полянский. — С подобным чувством – на работу – я хожу в свой институт. А пару-тройку раз в год езжу в шестьдесят пятую больницу, где когда-то совмещал лаборантом. Езжу как к себе домой, несмотря на то, что прошло столько лет… Хотя люди везде одинаковые.
— Да не в людях дело, а в том, как они относятся друг к другу! — Внезапный приступ головной боли сделал Данилова раздражительным. — На «скорой» вокруг меня были товарищи по работе, а здесь – сослуживцы.
— Помню твоих товарищей, — сыронизировал Полянский. — Одного ты кипятком ошпарил, другому чуть челюсть не своротил… Как же.
— Дурак ты, Гоша, и лечиться тебе уже поздно, — ответил Данилов.
Он вытащил из кармана блистер пенталгина, выдавил на ладонь две таблетки, закинул их в рот и запил водкой.
— Силен мужик! — покачал головой Полянский. — И не развезет?
— Нет. Только голова перестанет болеть. Можешь не волноваться – тебе не придется доставлять меня домой. К тому же ты не знаешь, где я теперь живу.
— Это не мое упущение, а твоя недоработка.
Согласен. На Новый год приглашаю тебя в гости. Можешь взять с собой подружку, только выбирай поумнее…
— Я лучше один приду. Так надежнее.
— Договорились. Познакомлю тебя с Никитой…
— Слушай, можно нескромный вопрос?
— Подожди, пока официант уберет жаровню, — и задавай, — серьезно сказал Данилов.
По знаку Полянского жаровня была убрана и ее место занял медный чайничек, стилизованный под старину и оттого выглядевший малость обшарпанным. Полянский опасливо покосился на чайничек и продолжил:
— Скажи-ка, каково это вдруг взять и оказаться папашей великовозрастного мальчика? Любопытно мне.
— Игорь! — Данилов погрозил другу пальцем. — Признайся – ты собираешься жениться и у нее есть ребенок! Я угадал?
— Нет, — твердо ответил Полянский. — Спрашиваю из чистого любопытства.
— Тогда из чистой откровенности отвечаю – а хрен его знает. Я пока так и не понял.
— Ну а какие отношения сложились?
— Мирные. Я его не учу жизни, а он не вспоминает о том, как хорошо было без меня. Так и живем. По выходным иногда ходим в кино или в боулинг. Задушевных тайн друг другу пока не поверяем, да и вряд ли соберемся это делать.
— А он не является для тебя… Ну, глядя на него, ты не ревнуешь Елену к ее бывшему мужу?
— Ты явно пересмотрел отечественных сериалов, — поставил диагноз Данилов. — И явно подумываешь о женитьбе, что бы ты об этом ни говорил. Каким образом я должен ревновать Елену к ее бывшему мужу, если сейчас она живет со мной, а с ним не видится и не слышится?
— Ладно, замнем. Голова прошла? — Полянский разлил остаток водки по стопкам.
— Почти.
— Тогда давай выпьем за то, чтобы все наши желания исполнялись…
— …правильным образом! — закончил за него Данилов, поднимая свою стопку.
— Совсем забыл! Угадай, кого я позавчера видел по телевизору?
— Президента, — не думая ответил Данилов.
— Мишку Замятина! И знаешь кто он теперь? Угадай!
