Паранджа страха - Шарифф Самия (читаем книги .TXT) 📗
Амина обняла меня, и я почувствовала, что успокаиваюсь. Я рассказала ей все, что произошло.
— Я говорила тебе, что твоя мать — это дьявол во плоти. Если я не права, тогда почему она причинила тебе столько боли? Если сейчас же позвонить в полицию, твою мать перехватят раньше, чем взлетит лайнер.
Я остановила ее жестом. Реакция моей семьи могла быть непредсказуема для цивилизованного, нормального общества. Такие, как она, «во имя блага» могли убить: перерезать горло или утопить в реке. «Очищаясь кровью обидчика, можно попасть на небеса». Поэтому я не могла позволить Амине звонить в полицию. Боялась, что, если пойду наперекор их воле, подпишу себе смертный приговор. В то время я была запугана и глупо верила всем этим угрозам. Какой же наивной дурочкой я была!
— Амина, мы говорим о моей матери! Я не могу позволить ее арестовать! Даже не думай! Мой отец так рассердится, что решит меня убить!
— Главное сейчас — не мнение твоего отца, а успеть перехватить твоего сына, чтобы ты могла убежать вместе с ним. Полиция обязательно тебя защитит.
— Как долго она сможет меня защищать? Год или, может быть, два? А после? Пойми, я не могу так поступить. Это действительно так. Я очень переживаю, у меня перед глазами стоит мой сын, но я ничего не могу сдеСТРАХА 131 лать. В моей груди продолжает прибывать молоко, и от этого тоже больно.
— Не понимаю, почему ты так боишься своей семьи?
Как им удалось принудить тебя выйти замуж в шестнадцать лет? Как им удалось так быстро отобрать у тебя ребенка? На улице конец семидесятых! Это не начало века! Ты не в Алжире, ты во Франции, где все люди, независимо от пола, имеют равные права!
— Ты не понимаешь. Моей семье все равно, где они — в Алжире или во Франции. Родители уверены, что сохраняют свои права на меня, ведь у них с моим мужем полное взаимопонимание, как у ярмарочных воров.
— И все же я не понимаю, почему ты делаешь все, что они велят? Тебе почти семнадцать лет, к томуже ты сама мать. Я никому не позволила бы помыкать мною, даже мужу, которого очень люблю.
— Я завидую тому, что у тебя муж; которого ты любишь. Как бы мне хотелось тоже самой распоряжаться своей жизнью!
— Это зависит только от тебя, Самия! Ты можешь жить, как захочешь и с кем захочешь. Посмотри на себя!
Ты красивая, женственная, милая, у тебя есть все качества, которые мужчины ищут в женщинах.
— Я не уверена в своих силах, ты же знаешь. Мой муж неустанно твердит мне, что я не такая красивая, как те, которых он знал раньше, и что во мне нет ничего привлекательного для мужчин. Если верить ему, то мне повезло с ним, поскольку ни один другой мужчина не захотел бы со мной жить.
— Твой муж ревнив. Он унижает тебя, потому что не хочет, чтобы другие мужчины засматривались на тебя. Тебе просто не хватает уверенности в себе, поэтому ты и уступаешь всем его требованиям. Удели чуточку внимания своей прическе, макияжу и научись одеваться по-друтому. Хочешь, я отведу тебя к своему парикмахеру и помогу выбрать одежду, которая подойдет такой симпатичной женщине, как ты?
— Не думаю, что Абдель согласится, потому что он сам выбирает, во что мне одеться и как следует укладывать волосы.
— Теперь он, раньше были твои родители! Когда же ты начнешь решать сама? Это уже надоедает. Я пытаюсь тебя понять, но правда не получается!
— Согласна, это понять непросто. Для этого надо-вырасти с моими родителями! Я живу в надежде, что когданибудь вырвусь из этого, но пока не знаю, когда и каким образом.
Через два часа вернулся муж. Недовольный присутствием Амины, он молча прошел мимо.
— Мне надо бежать. Дай мне знать, когда захочешь пойти к врачу или за покупками, — сказала подруга на прощание.
— Ошибаешься, Амина! — заорал мой муж. — Самия не пойдет с тобой ни к врачу, ни по магазинам! Она пойдет туда со мной! Уходи! Быстрее! Вон из моего дома!
Я стояла, словно парализованная, и смотрела, как моя подруга молча выходит из дома. Через окно я увидела, как она сделала мне знак перезвонить ей.
— Значит, ты воспользовалась моим отсутствием, чтобы еще раз проявить непослушание! — заревел Абдель, хватая меня за плечо. — Сколько раз тебе повторять: я не хочу видеть в своем доме эту шлюху!
Ударив меня по лицу и отшвырнув к стене, он приказал приготовить ему кофе. Нужно ли говорить, что тем вечером мне не удалось избежать того, что давно уже стало обыденным в нашем доме: ударов, издевательств и оскорблений. Он повторял, что вынужден был отдать своего сына моим родителям из-за моей беспомощности, называл меня отбросом, потому что я не могу удовлетворить мужчину. Под конец он заявил, что если бы не он, я бы так и сгнила со своими родителями.
Мне очень не хватало моего сына. Я постоянно звонила матери, чтобы справиться о нем, пока однажды под предлогом, что звонки беспокоят ребенка, она не сказав ла ждать, когда сама позвонит мне.
Тянулись скучные и угрюмые дни. Я обслуживала мужа, в благодарность за что он избивал и насиловал меня по нескольку раз в день, так что никому и не снилось. Моя жизнь зависела от его настроения, ия получала на всю катушку, безмолвно страдая. В конце концов я пришла к тому, что стала желать ему несчастья. Когда он уходил, я молилась, чтобы он больше не возвращался, но вечером он все равно приходил. Скрежет ключа в замочной скважине заставлял меня вздрагивать: я знала, что за этим последует.
Мое тело было сплошь в синяках. Выходя на улицу, я надевала темные очки и одежду, закрывавшую всю тело, чтобы избежать косых взглядов прохожих.
Если я хотела высунуть нос наружу, то должна была спрашивать у Абделя разрешения и объяснять причину.
Случалось так, что он сначала разрешал, потом забывал об этом. Наказание в этом случае было суровее, чем обычно: ведь я не послушалась его и вышла без разрешения. Часто он будил меня посреди ночи, потому что ему вдруг хотелось заняться любовью или просто по какой-то причине избить меня. Он мог, например, обвинить меня в том, что я делаю вид, что сплю и увиливаю от исполнения супружеского долга. Бывало, я думала, что не доживу до утра, потому что он принимался душить меня подушкой.
Несколько раз я пыталась убедить мать повлиять на Абделя, но все напрасно. Я могла сколько угодно говорить, что он может меня убить, что моя жизнь в опасности, но мать винила во всем меня и просила не беспокоить — я сама должна была сделать так, чтобы он меня не обижал. Она всегда повторяла мне, что я его жена, а он мой муж, и я должна его уважать.
Как-то утром, готовя завтрак, я увидела подписанный моим отцом чек на кругленькую суму, выданный на имя моего мужа. Этот был уже третьим, виденным мной за последние три месяца. Я попросила у мужа объяснений.
— Это в знак благодарности, — туманно ответил он.
— Благодарности за что?
— Во-первых, за то, что я избавил его от обузы, взвалив на себя ответственность за тебя. Во-вторых, за то, что Амир живет с ним.
— Если я правильно понимаю, мой отец платит тебе за то, что ты на мне женился, и за то, что ты отдал нашего сына? — переспросила я с замиранием сердца.
— В самую точку! Ты можешь быть умной, когда захочешь.
— Как долго они будут тебе платить? Если я умру, твои доходы уменьшатся?
Я высказала недвусмысленный намек на его постоянные угрозы убить меня.
— Не говори о несчастье! И потом, это твои проблемы. Ты просто не выносишь, когда все идет хорошо!
Хочешь меня довести? Если будешь продолжать в том же духе, то доведешь! — вдруг заорал он, желая покончить со спором.
Частенько он говаривал:
— Я тебя убью и сбегу в Алжир. А твоим родителям скажу, что у тебя был любовник и я отомстил за свою поруганную честь., Я чувствовала, что он способен исполнить эту угрозу, мало того — понимала, что родители ему поверят. Он унижал меня, позорил на глазах у всех так, чтобы в случае чего быть оправданным. Я жила в атмосфере террора, не в силах что-либо изменить.
