Сказки для парочек - Даффи Стелла (книги без регистрации полные версии txt) 📗

Она лежит в обнимку с Джошем, окружая его спящее тело прежде ей неведомым теплом. Уютно, но и опасно одновременно. В темнеющей комнате его грудь вздымается и опадает, Кушла неловко баюкает Джоша — неумелость ей внове и лучше ее не замечать. Джош лежит справа от нее, а под ее левой грудью ощущается еле заметное шевеление, в животе — щекотный трепет. Мерное дыхание Джоша перекрывает этот легкий шум. Кушла крепче обнимает его.

В сумрачном свете Кушла догадывается, что все вот-вот прояснится, толкование поставлено на паузу, и стоит повернуть голову, как глаза наткнутся на призрачный экран с разгадкой.

Я удивлена. Я и не предполагала, что оно может вырасти по собственной воле. Я чувствую во рту его приятный вкус. Я чувствую на языке нежный вкус Джона. Так вот чего они все добиваются. Я улыбаюсь, обнимая его, но за объятием стоят слезы. Это сладко-горькое клише: желание и долг, и в то мгновение, когда я кусаю кончик его мизинца, все кажется возможным. Как хорошо лежать в тепле. И даже мелькает мысль: а не стать ли, как они?

Не веря себе, Кушла улавливает послевкусие страха и закрывает глаза, защищаясь. Она будит Джоша, вслепую целует его и овладевает им, с силой запихивая его в себя. Вбирает его в себя до тех пор, пока не остается места для неожиданностей, для нежелательных последствий — тех, что она не в состоянии контролировать. Кушла может отмахнуться от собственных сантиментов, но она прекрасно различает привкус страха на кончике языка и знает, как с этим бороться.

Время идет, я снова прихожу в себя. Я гордая принцесса, придет день, и я сяду на трон, потому что я так решила, а мне лучше знать. А его мне не надо. Вернусь в мою башню и вырву его. Голой рукой, если понадобится. Это не очень больно, анестезия требуется только тем, у кого есть чувства.

Их двое — брат и сестра, но заняты они одним делом. Результат будет зависеть от того, кто окажется проворнее. С другой стороны, сердечные дела — всегда лотерея.

26

Джош делает следующий шаг. Он устал от вранья, но забыл, как говорят правду. Он почти не разговаривает с Кушлой — они проводят время, насыщаясь, — и не знает, что она думает о будущем.

Правды он все равно не услышит, даже если спросит. Вдалеке от Кушлы Джош спрашивает себя: что она обо всем этом думает и что они творят с собой и с Мартином. Но когда он с ней, у него нет ни времени, ни желания задавать вопросы. И однако он не в силах дольше притворяться, что-то должно измениться. А значит, ему пора на решаться. Но он не хочет расставаться с Мартином. И вовсе не намерен расставаться с Кушлой. Джош хочет пирожное, сливки и никакой диеты. И никаких усилий. Однако застойная неопределенность его доканывает. Он хочет, чтобы кто-нибудь все исправил, но его лучший друг — Мартин, а больше не к кому обратиться. Полуправда оказалась куда болезненней, чем он предполагал. Его распирает от невысказанного. И он пытается сказать Мартину, что, наверное, им надо отдохнуть друг от друга.

К удивлению Джоша, Мартин хватается за это предложение:

— Да, дорогой, конечно, ты прав. Отличная идея.

Мартин остро чувствует свою уязвимость. Он бы и предложение провести воскресенье на барахолке счел отличной идеей, если бы оно сорвалось с лживых уст Джоша. Мартин еще крепче придавливает виной любовника, наваливая сверху свой суетливый страх.

— Лондон в ноябре отвратителен. Серый, мерзкий. Ты, конечно, прав. Нам надо отдохнуть. Куда поедем? Я отвезу тебя в тепло, к морю. Например, в Таиланд. Ты не против Таиланда? Да? Отлично. Пхукет, целый день на солнце, ты будешь спать в гамаке. А я могу работать где угодно, возьму с собой ноутбук. Заказать билеты? Ты согласен? Так мне заняться поездкой?

Мартин всем телом умоляет Джоша согласиться. Его желудок напрягся в ожидании ответного удара. Джош вертит в руках нож и вилку, хватается за бокал и проливает вино. Официант проворно вытирает лужу и еще проворнее подливает белое «фюме», усердствуя ради больших чаевых. Эти педики суют пяти— и десятифунтовые бумажки, не глядя, лишь бы их вызволили из беды. По крайней мере, так считает официант. А хрустящие двадцатки они приберегают для услад — сыпят кокаин почем зря на деликатные нервные окончания и мозговые клетки, которые не восстанавливаются. Официант уходит. Джош не смотрит на Мартина. Он уставился в тарелку, тыча вилкой в скользки бобы.

— Собственно, я не имел в виду нас обоих, — делает он второй заход. — Тебя и меня. Я говорил об отдыхе. То есть, мне нужен отдых. От нас.

Мартин застывает. Толстая кишка сжимается — реакция у нее отменная. До мозга Мартина сообщение еще не дошло, и сердце его пока глухо. Всю предыдущую неделю Мартин топил тревогу в притворном неведении. Затыкал тонкий голосок, упрямо шептавший: дело — дрянь. Вчера утром, в момент просветления, наступившего после двухчасовых занятий в спортзале, Мартин принял сознательное решение: перестать беспокоиться. Правду он вытрясет из Джоша спустя год или пять лет. Потребует честности, когда правда станет историей и не сможет больше ранить. Но теперь Джош бросает ему реальность в лицо. В ресторане. В безопасном общественном месте.

Тем не менее Мартин не бросается в бой, загнанная в угол лиса поначалу тиха и смиренна:

— Что ты имеешь в виду?

У Мартина хватает ума не дергаться, он уже играл в эти игры. И проигрывал. Принимай пощечину, как ласковый шлепок, не нападай, не дави, отпусти поводок — пусть шкодливый щенок побегает на просторе и вернется к тебе еще более преданным. Отмерь любовнику побольше веревки, чтобы ему было на чем удавиться. Или тебе.

Джош удивлен вялостью сопротивления. Обложенный со всех сторон собственной жгучей ложью, он не замечает страха Мартина, не видит, как тот по-кошачьи трется о его больное место — в надежде удержать любовника. Джош отправляет кусочек баранины с кровью в рот, жует мягкую розовую плоть, ждет, пока она растает на языке и, так и не ощутив вкуса, отвечает:

— Ничего особенного, Мартин. Правда. Всего лишь небольшой отдых. Я хочу… я чувствую себя… разбитым.

Джош делает вид, будто подыскивает нужное слово, словно он не репетировал свою речь целый день, словно не заказывал столик в ресторане специально для этой беседы. Мартин не может есть, не может смотреть, не может слышать. Джош бубнит с заученной безмятежностью:

— Ничего особенного. Я просто устал. Всего несколько дней. Мне просто нужно немного времени, чтобы побыть одному. Все просто.

«Просто» Джоша звучит предельно честно. Словно он не совершает подлость. Словно все это не имеет никакого значения. Джош произносит «просто» ровно столько раз, сколько надо Мартину, чтобы убедиться: любовник лжет. Правило трех. Один раз — правда. Два раза — либо завуалированная подготовка к неприятному сюрпризу, либо банальная и несносная привычка к самоповтору. Но третий раз — доподлинно ложь. Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя. Третье «люблю» для многих пар — уже перебор.

У Мартина есть три варианта. Закатить скандал прямо в ресторане, привлечь внимание не только к ним двоим, но и к собственному страху. И официально проштамповать разрыв вкрадчивыми взглядами публики. Второй вариант: подождать, вернуться домой, и разобраться с любовником наедине. Ведь что бы ни произошло за закрытыми дверьми, в будущем оно всегда может обернуться еще одной стороной правды. Когда-нибудь, позже, они сумеют притвориться, будто никакой травмы и в помине не было. И наконец, третий — принять слова Джоша за чистую монету.

Мартин не дурак, он тщательно обдумывает положение и останавливается на третьем варианте. Улыбается, кивает, сыпет названиями мест, куда бы Джош мог поехать; перечисляет, чем бы Джош мог заняться на отдыхе; приканчивает ужин, даже позволяет манговому мороженому подтаять, увлекшись обсуждением грядущего уикенда; не спеша выпивает вторую чашку кофе, создавая полное впечатление добродушного альтруизма. Джош платит по счету, оправдывая надежды официанта непомерными чаевыми, которые тот ошибочно списывает на свой профессионализм, а не на эйфорию Джоша, счастливо избежавшего публичной сцены. Мужчины быстро шагают к дому, воздух слишком влажен, чтобы беседовать на ходу. Они входят в свой тихий эдем с центральным отоплением, запирают дверь. И тут Мартин принимается за вариант номер два.