Страшный Суд. Апокалипсис наших дней - Головачев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

Сама же Лыбедь, которая раньше именно здесь впадала в Днепр, теперь, как видите, кивнул гид экскурсантам, склонившимся над перилами и любовавшимся неспешным течением реки, впадает здесь под мостиком в коллектор, чтобы пройдя под автотрассой, выйти на поверхность уже на территории близлежащей ТЭЦ с её двумя высокими трубами.

Шагая по шпалам, Майя и Жива перешли речку Лыбедь по этому самому узкому железнодорожному мостику. Над коллектором пролегал тротуар, ограждённый перилами, на которые нависала плакучая ива. Случайных прохожих на пешеходном мостике никогда не наблюдалось. Все пешеходы, замеченные здесь, непременно или направлялись к Лысой горе или возвращались с неё.

Блестя на солнце, рельсы уносились вдаль параллельно Столичному шоссе, но идти по ним дальше было небезопасно, поэтому двоюродные сёстры спустились по насыпи и вышли на тропинку у подножия горы.

Лысая гора теперь впритык нависала над ними, словно высокая крепостная стена, верха которой не было видно из-за деревьев, растущих внизу. Неожиданно Жива показала рукой на неприметную тропку, затерявшуюся между кустами.

– А вот здесь начинается лестница, по которой можно подняться на вершину.

– Не вижу я никакой лестницы, – пожала плечами Майя.

– Её мало кто видит. Она скрыта за кустами. А ещё меньше людей о ней знает.

Майя пригляделась: тропка, действительно, чуть повыше круто, почти вертикально вверх, поднималась в гору и через пару метров превращалась в лестницу, составленную из бетонных ступеней.

– Там находится место нашей силы – святилище Лады, – раскрыла ей секрет Жива, – но по лесенке этой мы сейчас подниматься не будем. Она слишком крутая. По ней проще спускаться с горы. А наверх мы с тобой заберёмся с другой стороны… со стороны Ведьминого яра.

Майя запрокинула голову. Прямо перед ней возвышалась легендарная Лысина – лишённый деревьев крутой склон Девич-горы. Деревья и кустарники сплошной стеной росли лишь у подножия холма.

Скрытая за кустами лестница вновь превращалась в тропинку ближе к вершине, змейкой петляя по склону. На самой же верхушке отчётливо просматривалось одинокое деревце – цветущая белым цветом дикая груша, склонившаяся над обрывом.

– Видишь вон там наверху цветущую грушу? – показала рукой Жива. – Обычно экскурсоводы останавливаются здесь и рассказывают людям сказки, что возле неё собираются ночью черти.

– Видите вон там наверху цветущую грушу? – совсем недавно останавливался здесь и показывал рукой гид. – Издавна считается, что одинокие деревья, растущие на верхушках лысых гор и тем самым привлекающие к себе внимание, являются вместилищем нечистой силы. В одних местах это может быть высокая ель, типа той, что устанавливают у нас на главной площади, а на Лысой горе именно дикая груша почему-то приманивает к себе бесов. Ровно в полночь вокруг неё собираются черти и начинают скакать со страшной силой, водить свои дьявольские хороводы и плясать сатанинские пляски. Рядом с такой грушей даже днём нельзя никому находиться, иначе черти овладеют душами тех, кто, окажется рядом.

– Нет там никаких чертей, – покачала головой Майя, занятая совсем другими мыслями, – и уж тем более нет там никакого Нага!

– А хочешь, я покажу тебе нору, в котором он живёт, – вдруг предложила Жива, – её так и называют – Нагиева нора.

– Не хочу, – ответила Майя, но на всякий случай запрокинула голову вверх, чтобы убедиться, нет ли поблизости какой-нибудь норы. Но никакой норы на зелёном склоне видно не было. 6

– Знаешь, – глубоко вздохнула Майя, – мне почему-то уже совсем расхотелось туда идти.

Из-за сильного гула, исходящего от трассы, Жива не услышала этих слов. Более того, не дожидаясь кузины, она уже ушла вперёд.

Опомнившись, Майя бросилась догонять её. Жива стояла возле старого толстого пня. Лишённый коры, он на целый метр возвышался над землёй.

– Надо же, здесь на Лысой даже пни лысые, – заметила Майя.

– Это точно, – кивнула Жива.

Повыше над лысым пнём была вырыта в песке глубокая яма.

– А это, случайно, не Нагиева нора? – настороженно спросила Майя.

– Нет, – усмехнулась Жива, – это просто яму кто-то вырыл.

Рекламный щит, установленный неподалёку, на самом деле выполнял иную миссию. Он отвлекал внимание водителей от Главного входа на гору, и без того не слишком заметный с трассы из-за густых деревьев. Именно в этом месте, судя по старинным картам, находилась раньше пристань, куда причаливали торговые ладьи и галеры с рабами, а сам древний город назывался тогда ещё не Киев, а Самбат.

Пройдя несколько метров вперёд вслед за Живой, Майя заметила, что гора неожиданно расступилась перед ней в виде громадной подковы, внутри которой находилась огромный котлован, заросший очеретом и скрытый от трассы столетними плакучими ивами. После того, как река ушла в сторону, здесь ещё долгое время оставалось небольшое озеро, которое недавно также высохло.

Между высохшим озером, именуемым на картах Восточным, и правым отрогом горы поднималась вверх широкая тропа, уводящая в Ведьмин яр. С противоположной стороны котлована просматривалась за деревьями ещё одна тропинка, которая вела вдоль левого отрога горы и уводила в Русалочий яр. Эта развилка двух дорог и была Главным входом на гору.

Тропа, ведущая направо, в самом начале пути была перегорожена упавшим ясенем. Довольно широкий в обхвате, он был надломлен, как спичка, в метре от земли. Ощерившись в надломе, дерево будто специально преграждало дорогу, чтобы никто по ней не ходил. Более того, вдали на тропе виднелось ещё одно поваленное дерево – надломленная акация.

– Эта тропа ведёт в Ведьмин яр? – догадалась Майя.

– Ага, – глухо ответила Жива.

Обогнув ряд плакучих ив, склонивших зелёные ветви над высохшим озером, они двинулись дальше мимо котлована, сплошь заросшего сухим метровым тростником. Сизые метёлки на иссохших стеблях очерета колыхались под ветром, создавая иллюзию волн. 7

Жива спустилась в котлован и громко позвала Зою, с тревогой оглядывая тростниковые заросли. Но та не откликнулась. Последовав за двоюродной сестрой, Майя также спустилась вниз.

С противоположной стороны над высохшим озером нависал отвесный меловой обрыв, осыпавшийся и обнажившийся сверху, но уже успевший зарасти до самого низа грабовой порослью.

– Это и есть та самая меловая гора, – совсем недавно рассказывал здесь гид, – куда прилетала на половой щётке королева всех ведьм булгаковская Маргарита. Именно с этого отвесного обрыва она прыгнула вниз головой и плескалась затем в тёплой реке, чтобы потом, выйдя из воды, радостно приплясывать на берегу, на котором мы сейчас с вами и стоим.

– Да? – удивилась Ида, самая благодарная из его слушательниц, – а я, признаться, почему-то считала, что она встречалась с ведьмами на левом берегу, там, где сейчас находится Радужный массив.

– Это потом Маргарита там с ними встречалась, а сначала она прилетала сюда, чтобы искупаться, – заверил гид Иду и продолжил, – но не только она бросалась с этого утёса вниз головой. Девичья гора печально знаменита тем, что именно здесь многие девушки кончают жизнь самоубийством. Правда, сейчас это сделать невозможно, поскольку весь склон, как видите, полностью зарос деревьями, а само озеро высохло.

– А правда, что в этом озере, – поинтересовалась ещё одна экскурсантка, – водились раньше русалки?

– Правда, – кивнул гид, – можете не верить, но тут на дне до сих пор лежат их останки.

– Какой ужас! – всплеснула руками Ида, – а, правда, что русалки… ну, в них превращались ведьмы, которых утопили?

– Есть такая теория, – подтвердил гид, – хотя здешние русалки несколько отличались от обычных русалок.

– Чем же? – заинтересовалась Ида.

– У здешних русалок хвост был не рыбий, а змеиный.

– Как это! – удивилась Ида. – Разве такое бывает?

– Здесь, на Лысой горе, и не такое бывает.