Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Вильмонт Екатерина Николаевна (онлайн книга без .TXT) 📗
– В самом деле… Проходит… Спасибо, Павел Арсеньевич.
– У вас часто бывают мигрени?
– Нет, довольно редко.
– Я вас научу, будете сами себе делать массаж. Хотя лучше, чтобы это делал кто-то другой. Муж, например…
– У меня нет мужа, но дочка сможет.
– Простите мою бестактность.
– Мы в разводе.
– Еще раз простите. Наталия Павловна, как теперь будут складываться наши отношения?
– Какие отношения? – испугалась Тата.
– Деловые, разумеется, – едва заметно усмехнулся он.
Тату бросило в жар от стыда.
– Я уже говорила, что прочту еще раз ваш роман и потом покажу вам свои замечания. Судя по первому впечатлению, их будет совсем немного. Если вы с ними согласитесь, то… Кстати, вы принесли дискету?
– Да, конечно, вот она.
– Отлично.
– А сколько времени вам понадобится, чтобы прочесть мою вещь?
– Думаю, за недельку управлюсь.
– Так долго… – разочарованно протянул Гущин.
– Павел Арсеньевич, у меня же это не единственная рукопись. В первый раз я проглотила вашу книгу за полночи, но просто как читатель. И уверяю вас, неделя – это пустяк!
– Простите, я совсем ничего в этом не смыслю.
– Да, кстати, вы что-то новое пишете?
В его глазах что-то промелькнуло, но что, Тата не поняла.
– Да, конечно. Вообще-то у меня уже написан второй роман.
– Да? Почему же вы его не принесли?
– Думал, пусть сначала выйдет первый…
– Нет-нет, что вы. Если он так же хорош, мы могли бы выпустить сразу два, это было бы лучше… Сразу две книги привлекут больше внимания, – заволновалась Тата.
– Вы думаете?
– Мне так кажется. Впрочем, поговорите с Олегом Степановичем.
– Знаете что, давайте-ка я принесу рукопись сначала вам, что называется, в частном порядке. Вы человек доброжелательный, скажете мне правду. Ведь бывает, первая книга удалась, а вторая полная мура. Бывает так, верно?
– Бывает, конечно, но… Хорошо, приносите, я посмотрю.
– Дискету принести?
– Рукопись сначала. У меня дома нет компьютера.
– Хорошо! Договорились. Спасибо!
– Спасибо вам за массаж!
– Я врач, – скромно ответил Гущин, – и обязан оказывать помощь страждущим. Ну я пойду?
– Всего хорошего, Павел Арсеньевич.
Гущин ушел.
– Татка, ты совсем, что ли, отмороженная? – не без ехидства поинтересовалась Рина.
– Почему?
– Да он же явно к тебе неровно дышит. Как он тебе массаж делал, с ума сойти можно! Такой красавчик! А ты как рыба снулая… Неужели он тебя не зажигает?
– У меня так голова болела, какое тут зажигание…
– Советую не пренебрегать. В наше время молодой мужик – это ценный товар.
– По-моему, молодые мужики во все времена были ценным товаром. Только…
– Ладно, ладно, ты просто еще не отлепилась от своего Ильи. Давай не упускай шанса! Я не говорю про великую любовь, но в койке такой может очень пригодиться.
– Рина!
– Татка, не строй из себя целку! Ты нормальная живая баба, и тебе нужен мужик. А этот молодой и красивый! Много ли ты таких видала в нашем богоугодном заведении?
– Отстань!
– Хорошо, я отстану, но ты зря. Пробросаешься!
К Тате пришла Ольга Николаевна Даниленко, милая интеллигентная женщина, которая пыталась издать книгу своего покойного мужа, известного в советское время, а ныне почти забытого писателя.
– Таточка, ну что вы мне скажете?
– Ольга Николаевна, милая, я ведь это не решаю! Я и по телефону вам советовала обратиться к руководству. Мы ведь в основном издаем популярную литературу, детективы, бестселлеры…
– Но это в свое время был бестселлер. Книги моего мужа выходили миллионными тиражами.
– Но ведь времена изменились… Ольга Николаевна, давайте я вас отведу к директору издательства, и пусть он решит. А я что, я просто редактор.
– Нет, Тата, я знаю, что к вам здесь прислушиваются.
Господи, думала Тата, мне ее безумно жалко, но эту книгу сейчас никто издавать не будет. Любовь на стройках коммунизма, это сейчас никому не интересно. Но как объяснить это вдове, чтобы ее не обидеть?
Внезапно в комнату влетел маленький румяный толстячок с двумя охапками мимозы.
– Барышням привет! Это вам, Наташенька, а это вам, Риночка! Простите, мадам, не имею чести знать, – поклонился он Ольге Николаевне. – Девушки, уделите по веточке, чтобы никто не был в обиде! Не успев еще вручить букеты, он сделал из двух три. – Вот теперь все справедливо. С прошедшим вас праздником, прекраснейшая половина человечества. Как дела? Как жизнь? Уверен, что все у вас хорошо, а если еще не все, то наладится! Непременно наладится! Как наши дела, дражайшая Наталия Павловна?
– Что вы имеете в виду? – спросила Тата.
– Когда наша следующая нетленка выйдет в свет?
– Да не раньше конца месяца.
– Вот и славно, славно! Они ведь распродаются. И очень неплохо! – Толстячок потирал короткие ручки. – А вот и следующая поспела! – Он жестом фокусника вытащил из кейса рукопись в пластиковой папке. – Держите, Наташенька, и будьте снисходительны! Дискетка тоже там, в папочке. Вы как, мне ее обратно отдадите?
– Обязательно, только в следующий раз, а то у нас компьютер сегодня что-то забарахлил.
– Конечно, конечно! Ну все, я помчался, у меня еще миллион дел! А лучше бы миллион денег, не правда ли?
И он колобком выкатился за дверь.
– Боже, кто это? – ошеломленно спросила Ольга Николаевна.
– Ирина Бурова, – со смехом ответила Рина.
– Кто? – не поверила своим ушам интеллигентная дама.
– Ирина Бурова, знаете такую писательницу? – улыбнулась Тата.
– Нет, первый раз слышу… Но ведь это же… мужчина?
– Ну и что? Жорж Санд была женщиной. Подумаешь, большое дело. – Тата сняла с полки несколько ярких книжек в мягких обложках. – Вот видите – Ирина Бурова.
– Тата, вы меня дурачите, да? Некрасиво так обращаться с пожилым человеком.
– Да побойтесь Бога, Ольга Николаевна. Этот человек пишет под псевдонимом Ирина Бурова. Только и всего.
– Но зачем?
В ответ Тата пожала плечами.
Ольга Николаевна взяла в руки одну из книжек.
– Подождите, но тут ведь на обложке фотография! И это безусловно женщина!
– Ольга Николаевна, – чуть понизила голос Рина, – я вам объясню. Когда-то наше руководство навязало начинающей писательнице псевдоним Ирина Бурова. Она согласилась. Написала две-три детективные истории, которые неплохо пошли, а потом родила двойню и уехала жить в Австралию. А псевдоним остался. Чем раскручивать нового автора, лучше по-прежнему торговать Ириной Буровой. Вот этот толстячок и старается. Кстати, это уже четвертая Ирина Бурова. Две предыдущие тоже, кстати, были мужского пола.
– Но ведь у каждого автора свои особенности, свой стиль…
– Это смотря у каких авторов, – засмеялась Тата.
– Какой кошмар! И что, на это и вправду есть спрос?
– Есть, – кивнула Тата. – Книжки недорогие, карманные, очень удобно взять в самолет, в поезд. А прочел – и выбросить не жалко.
– Да… Значит, мне у вас, по-видимому, нечего делать, да?
Тата молча развела руками.
Когда Даниленко ушла, обе женщины облегченно вздохнули.
– Жалко мне ее, – проговорила Тата.
– А мне ничуточки! Потому что по сравнению с ее муженьком Ирина Бурова просто гений.
– Не преувеличивай!
– Знаешь, почему его издавали миллионными тиражами? Потому что он был хороший писатель? Ни фига! Он был секретарем Союза писателей! Я как-то студенткой еще попала в сельский магазин, там все было завалено «секретарской» литературой. Ее тогда печатали огромными тиражами, а на нормальные книги вечно бумаги не хватало, не помнишь, что ли?
– Почему? Помню.
– Ну вот и сиди со своей жалостью!
– Я и сижу!
Выйдя вечером из издательства, Тата неожиданно столкнулась лицом к лицу с Гущиным.
– Наталья Павловна!
– Вы что, меня ждали? – удивилась она.
– Честно говоря, да.
– Боже мой, зачем?
– Мне хотелось вас увидеть на улице. Не в этом вашем кабинете… Без соседки… Так и кажется, что она ловит каждое слово. И вообще… Вы мне нравитесь!
