Научи меня умирать - Монро Мацуо (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗

Потому что тебе было абсолютно наплевать на нее – ответил я себе. А что, сейчас не наплевать?

– Откуда у тебя это? – спросил я, показывая на шрамы.

Вик отвлеклась от изучения зала и повернулась ко мне. Правый глаз чуть съехал к переносице.

– Ты и так догадался, чего спрашиваешь?

– Первая попытка?

– Вторая.

– А первая?

– Таблетки… Сейчас даже не помню, какие.

– Не сработало?

– Как видишь. Отравление вызывает сильную рвоту. Этого я не знала. Проблевала весь день. Хорошо еще, что почки да печень уцелели. А то стала бы калекой. Но повезло. Я же еще и саке напилась. Для храбрости. Вот и блевала, как сумасшедшая. Потом уснула. Проснулась – даже головной боли нет. Отлично себя чувствовала.

Вик усмехнулась и отпила из своего стакана. В усмешке не было ни горечи, ни разочарования. Так улыбаются потешной детской выходке.

– А вены?

– Почитала нужные книги, с людьми поговорила. Выяснила, что надежный вариант. Куда лучше, чем отравление… Ошиблась. У меня очень быстро сворачивается кровь. Не помогла ни горячая вода, ни алкоголь. Кровь сворачивалась и все. Я даже сознание не успевала потерять. Пришлось несколько раз резать. Резать собственную руку то еще занятие. Потом уже узнала, что неправильно резала… Нужно было вдоль, а я поперек. Вот так. Видишь, я же говорила, что у меня всегда все наперекосяк. Даже убить себя не могу.

– Вот уж из-за этого расстраиваться не стоит, по-моему, – вяло сказал я.

Ничего себе, уже две попытки. А мне казалось, что она просто валяет дурака. Выходит, все не так.

– Почему ты мне раньше не рассказывала?

– Ты не спрашивал. Да и зачем? Это разве что-то меняет?

– Еще как. Честно говоря, я не верил, что у тебя это всерьез.

– Знаю. Это было видно. Но что теперь может измениться? Начнешь меня отговаривать?

Я промолчал. Что я мог сделать? Отговаривать – бесполезно. Тут и сомневаться нечего. Вести к психологу? Еще глупее. Не спускать с нее глаз? Она все равно найдет момент… Но с другой стороны, знать, что человек вот-вот убьет себя и ничего не делать – тоже не подходит. Сказать «я ей ничего не должен» и заниматься своей жизнью – я так не смогу. Может быть, это единственно правильный ход, но я так не смогу. Это недалеко от обыкновенного убийства.

Вдруг мне стало смешно. Встретились два психа. Один другого ненормальнее. Вопрос: кто кого будет спасать? Хотя, если подумать, все чуть сложнее. Я псих, который хочет спасать и быть спасенным. Она – псих, который не желает ни того, ни другого. При такой расстановке сил мы неминуемо должны проиграть. Вернее, я. Для нее смерть – не проигрыш. А на меня ей наплевать. Так что проигрываю только я. Она умрет, а я окончательно слечу с катушек. И вся эта история закончится. Не слишком хороший финал. Но разве у жизни вообще может быть хороший финал? Каждая история заканчивается смертью. Так почему же я так огорчен?

– Значит, будет третья попытка? – спросил я, чтобы отвлечься от своих мыслей. Они нагоняли тоску.

Вик кивнула.

– Надеешься на успех?

– Я хорошо подготовилась. Из библиотек не вылезала… Знаешь, удивительно, сколько известных людей убили себя.

– Я слышал только про Мисиму и Кобейна.

– Интересный выбор… – она хмыкнула. – Вот смотри, – Вик принялась загибать пальцы, – Демокрит убил себя голодовкой из-за старческой немощи. Диоген Синопский замотал голову плащом и задохнулся. Метрокл покончил с собой, задержав дыхание. Дионисий уморил себя голодом. Ганнибал принял яд. Клеопатра приказала принести корзину с фруктами, в которых была змея. Она сунула в корзину руку и умерла от укуса. Нерон приказал рабу проткнуть ему мечом горло. Ван Гог дорисовал «Ворон на пшеничном поле» и выстрелил себе в голову. Эрнест Хемингуэй приставил к груди ружье и пальцем ноги спустил курок. Стефан Цвейг с женой выпили снотворное и не проснулись. Джек Лондон вколол себе смертельную дозу морфия. Вирджиния Вульф утопилась, набив карманы камнями. Луи Буссенар уморил себя голодом. Акутагава Рюноскэ принял веронал. Юкио Мисима сделал харакири. Ясунари Кавабата отравился газом.

– Стой, стой… Хватит. Тебя послушать, так естественная смерть – это извращение. Где ты все это вычитала?

– Я же сказала – готовилась.

– Серьезная подготовка, судя по всему.

– А ты попробуй два раза говорить: прощай жизнь, а потом: ох, симатта! [39] ну, здравствуй, жизнь… Поневоле начнешь готовиться, как следует. Я решила довести дело до конца. Вот и готовилась. Вот и с тобой связалась. Нужно исключить малейшую возможность неудачи, понимаешь? Если не выгорит и в третий раз, я отправлюсь прямиком в психушку. Чувствую, что так оно и будет. Поэтому, – она стукнула кулачком по столу, – никаких ошибок, никаких случайностей. И ты мне поможешь.

Ее решимости можно было позавидовать. Если не думать, на что она направлена.

– Чем же я тебе могу помочь? Подносить бритву? Выбивать стул из-под ног? Ты в своем уме?

– Если будет нужно, сделаешь и так, – жестко перебила Вик. – Но, надеюсь, до этого дело не дойдет. Осечки быть не должно… От тебя потребуется только то, о чем мы говорили. Побыть со мной, позаботиться о моем теле, отправлять открытки отцу. Все. Не так уж и много.

– Но послушай…

– Ты меня уже достал, чистоплюй несчастный! – крикнула она.

Девушка, поющая караоке, сбилась и пропустила пару тактов. Официантка тревожно улыбаясь посмотрела в нашу сторону. Я сделал знак, что все в порядке.

– Успокойся, – тихо сказал я Вик, – Вовсе необязательно быть сукой каждый день в своей жизни.

Я так и сказал: сукой. Подействовало. Она, похоже, не предполагала, что я знаю слова покрепче, чем «пожалуйста» и «извините».

– Ух, ты! Чистоплюй умеет ругаться… Ладно, суку я тебе прощаю. Но свое чистоплюйство засунь себе в задницу. Кто тебе внушил, что ты в ответе за все и всех? Какое тебе дело до моей жизни? Тебя просят помочь. Какого черта ты начинаешь хныкать «вот это нехорошо, а это хорошо?» Еще тогда в клинике сопли распустил. Ах, грабить нехорошо! Теперь та же песня: помогать человеку совершать самоубийство нехорошо… Знаешь, что нехорошо? Подставлять того, кто тебе доверился. Вот это нехорошо…

– Ну да, вот я тебе доверял. А теперь не могу спокойно пройти мимо полицейского. Все жду, что меня схватят. Как это называется?

Вик скорчила презрительную гримасу. Такие пустяки ее не заботили.

Я подумал, что мы похожи на детей. Пустые взаимные упреки. Только причина ссоры – не игрушечная машинка, которую мы не поделили. Причина – совершенное преступление и готовящееся самоубийство. Странно, об этих вещах мы рассуждаем, как о чем-то обыденном. «Ах, ты не хочешь мне помочь отравиться!» – «А ты заставила меня покалечить человека!». И из всех эмоций – только обида на собеседника. Как он не может меня понять! Нет даже осознания серьезности вещей, о которых идет речь. Будто о сортах чая говорим и не сошлись во мнениях.

– Давай успокоимся, – сказал я. – Так мы ни к чему не придем. Нам обоим сейчас непросто. У меня свои проблемы, у тебя свои. Если мы хотим как-то их решить, нужно…

Я осекся. А что нужно? Как решаются подобного рода проблемы? Галлюцинации, преступление, самоубийства. Я не имел ни малейшего представления, как со всем этим можно справиться. Выходы, конечно, были, но вовсе не те, в которые я хотел бы выйти. В голове сама собой нарисовалась таблица. Таблица решения неразрешимых проблем.

Полиция – пуститься в бега.

Галлюцинации – обратиться к врачу.

Самоубийство – помочь в меру своих сил. Или пуститься в бега.

По всем пунктам у меня были серьезные возражения. Возражения эти волновали только меня. Всему остальному миру на них наплевать. Что неудивительно.

Бар понемногу опустел. Я посмотрел на часы. Без пятнадцати десять. Пора идти домой. Дальнейший разговор ни к чему не приведет. Да и должен ли он был куда-то привести?

Мы вышли в прохладу вечернего дождя.