«Я слушаю, Лина…» - Сазанович Елена Ивановна (бесплатные версии книг .TXT) 📗
На этом я закончила свой трагичный монолог. И глубоко затянулась сигаретой. Что ж. Вышло недурно. В меру сентиментально. В меру правдоподобно. Я искоса взглянула на Даника.
Он сидел нахмурившись. И, не отрываясь, смотрел на меня. Потом неприязненно передернул плечом.
– И все-таки… В такой холод… Не проще бы отравиться?
– Проще, Даник. Но тебе в голову не приходила мысль, что человек, рожденный у моря. Лучшей смерти себе желать не может?
– Не приходила, Лина, – и Даник постучал по своему лбу. – Я вообще никакой смерти себе не желаю. Я хочу жить вечно… Но в общем, все это звучит убедительно. Я отдаю тебе должное, старуха.
В его глазах промелькнул насмешливый огонек. Едва заметный. Но я успела его заметить.
– Ты, наверно, умеешь хорошо писать, Лина. Не подумываешь о смене профессии?
– Нет, Дан. Я только и умею, что хорошо сажать. И моя профессия меня вполне устраивает. В ней сюжетов навалом. И ничего не нужно придумывать из головы.
Я направилась к выходу.
– Лина, – окликнул меня Даник, – но зачем тебе нужна именно такая версия?
Я поджала губы. И ответила, не оборачиваясь.
– А зачем тебе нужна другая, Дан?
– Я хочу найти истину.
Я резко обернулась.
– Ты ее сможешь найти, Данилов. Но защитить не сумеешь. Да и не захочешь. Все на стороне прокурора. Тебе же раз плюнуть – засадить невинного человека. Так в чем твоя истина, Дан?
– Лина… Я всегда тебя считал… Ну, в общем, если хочешь, и считаю тебя своим товарищем. И скажу тебе прямо. Я еще сомневался… Что ты можешь опуститься до такой мелкой мести. Но теперь… Я убежден, что тобой движет исключительно злоба. Желание наказать человека, которого ты когда-то любила. Это так низко, Лина.
Из моего рта вот-вот должны были вылететь гневные слова. Но я вдруг передумала попусту разбрасываться фразами. И, прикрыв за собой дверь, вопрос о моей чести решила оставить открытым. В конце-концов, эта версия в данной ситуации для меня становилось выгодной. Хотя и не очень лестной. Иначе трудно было бы объяснить, с какой целью я вдруг на себя взвалила миссию адвоката.
– Лина! Лина! – окликнули меня на улице.
Я оглянулась. И заметила машину Филиппа. Он махал мне рукой. Подзывая к себе.
Я уселась на заднее сиденье.
– К тебе? – спросил он.
– Нет, Филипп. У меня еще уйма дел.
Он оглянулся. Он не поверил.
Боже! Как он постарел. Серое, совсем землистое лицо. Исполосанное вдоль и поперек морщинами. И волосы – почти все-все седые. И его дорогой великолепный костюм тоже выглядел совсем постаревшим. И я пожалела Филиппа. Я искренне, честно пыталась вызвать в своей душе еще какие-либо чувства к этому человеку. Я мысленно пробегала по своему прошлому. Я мысленно пыталась восстановить его прикосновения. Теплоту его губ. Силу рук. Но кроме чувства жалости я уже ничего не испытывала.
– Лина, у тебя кто-то появился? – наконец выдавил он.
Ох уж этот трепач Даник!
– У тебя прекрасные осведомители, Филипп.
Он едва прикоснулся к моей ладони.
– Тут осведомители совсем необязательны. Ты помолодела лет на десять.
– Просто я свой костюм, Филипп, поменяла на джинсы.
– Может быть, может быть, – неопределенно протянул он. И взъерошил свои поседевшие густые волосы.
– Лина, неужели это правда? Неужели он утонул? И как ты… Как ты смогла это вычислить, Лина.
– Во-первых, был анонимный звонок, Филипп. Его видели у моря. Во-вторых, есть свидетель. А это уже серьезно. Свидетель, которому он сказал, куда и зачем направляется. А в-третьих… В-третьих, я, пожалуй, вычислила бы это и без свидетелей. Для того. Кто живет у моря. Это не составляет большого труда. Все грехи, все пороки. Все счастье и все удачи – все происходит у моря. Он не был виновен, Филипп. Но отлично понимал, что ему грозит. В общем, он был окончательно загнан в тупик. К тому же… Вдруг он не столько переживал за свою шкуру. А за смерть близкого человека. За необратимую потерю, в которой был сам и повинен. Это не каждый сможет пережить, Филипп. Вдруг он искренне, по-настоящему любил твою дочь? – наугад ляпнула я.
– Да, Лина.
У меня перехватило дыхание. И я невольно схватилась за горло.
– Что – да, Филипп?
– Любил. Искренне. По-настоящему. Я помню его. Он бывал в нашем доме. Я часто задумывался, что в нем могла найти моя дочь. Ты знаешь, он был какой-то… Ну, никакой. Расплывчатый, серый. Вроде бы и незаконченный подвальный подонок, в которого гораздо проще могла влюбиться такая романтическая девочка. С ее еще юношеским представлением о героях, которые в этом возрасте не обязательно должны быть положительными. Просто они должны быть способны на поступок.
Этот же был не из таких. Он был вообще ни на что неспособен. Он не был и интеллектуалом, который тоже вполне имел бы шанс на любовь. Он был всего лишь… Ну, какой-то бесцветный, что ли… Знаешь, несмотря на то, что я видел его не так уж и редко. Я так и не запомнил толком его лица. А лицо о многом говорит, Лина. Незапоминающиеся лица – это тоже показатель. Показатель никчемности. Если бы ты видела этого парня, ты бы меня поняла. Это был нулевой вариант. Как можно полюбить нуль, пустое место?
– Ты странно судишь о любви, Филипп.
– Да. Может быть. Я уже ничего не понимаю. Лина. Я отказываюсь понимать. Знаешь. Когда я пытался отговорить свою дочь от связи с этим парнем. Приводил веские аргументы… Она мне ответила так же, как и ты: «Что ты можешь знать о любви, отец. Обычность, серость – это тоже отличительный знак человека. И это непохожесть на вас. Тех, кто всегда так кичится своим характером, своей незаурядностью. Я предпочитаю других. На вас непохожих. И это значит, что я полюбила уже не пустое место».
Вот так, Лина. Это были ее слова. А я-то думал, что про любовь знаю все. Я знал, что очень люблю тебя, Лина. Я знал, что ты достойна любви.
– А если бы была не достойна? Филипп? – я невесело усмехнулась. – Ты словно и в любви чины присуждаешь. Какое ты мне звание присудил в любви, Филипп? Маршала? Генерала? А если бы твой безупречный маршал или генерал совершил подлость? Аморальный поступок? Ты бы тотчас разлюбил? Так что же это за любовь такая, Филипп?
– Но я отлично знаю, что ты не способна на подлость, Лина. Вот поэтому и уверен в своей любви. И дочь свою я тоже любил. В ней было много неправильного. Сумасбродного. Но я всегда знал. Что это по-настоящему чистый и прекрасный человек. И поэтому… Мне кажется… Если бы этот парень был в моих руках, мне стало бы легче. Моя девочка была бы отомщена. Я помогал многим, Лина. Я столько раз пачкался в грязи, выискивая эту преступную мразь… И вот… Как оказалось, совсем бессилен помочь себе.
