Большой футбол Господень - Чулаки Михаил (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Нет проблем, давай позвоним, – согласился Пустынцев, не предлагая ей ни мороженого, ни даже сока.
Зато предложил карманный телефон.
– Набирай.
Галочка повертела складную трубку, не зная, как с ней обращаться.
Пустынцев понял её затруднение, улыбнулся, нажал нужную кнопку, и послышался нормальный телефонный гудок.
– Давай.
Такой телефон – деталь другой, завидной жизни. Вокруг уже у многих такие мобилы, а вот у Галочкиного отца нет. Не повезло папе в жизни, простому кандидату наук. Галочка никогда не выйдет за кандидата. Да даже и за доктора – не стоит в наше время.
Галочка набрала давно знакомый номер. Ответила мама Дениса. Галочка никогда её не видела, но заочно по телефону не любила: голос какой-то – с выпендрежем.
– А Дениса можно?
– Дениса? Его нет дома. Это кто говорит, Галя?
– Да.
– Он ещё в школе. А ты что – заболела?
Надо было решать мгновенно: сказать, что Дениса не было в школе – значит заложить.
– Я сегодня не могла из-за тренировки.
Она повертела трубку, и Пустынцев снова нажал за нее кнопку.
– Дома думают, что он в школе. Вот не знала, что он уроки мотает.
– Совсем интересно. А ты говорила, он такой домашний.
Может, он и ходит в это время в мафию – вместо школы? «Ходить в мафию» – такое занятие показалось Галочке весьма загадочным.
– Я у него узнаю.
– И скажешь потом мне. Позвонишь. Мне нужно с ним обязательно поговорить.
– Обязательно.
Пустынцев подумал, что девочка может исчезнуть – и потеряется единственный выход на этого юного киллера или провидцы.
– И свой телефон оставь, чтобы я напомнил, если что.
Галочка с готовностью вписала в подставленную книжку свой телефон.
– Ладно, полдела начато. Подвезти тебя?
Галочка торжествующе уселась в белый «Ауди». А Пустынцев узнал не только телефон, но и где она живет – на всякий случай.
– Ну и мне звони, когда узнаешь, – он записал номер мобильника.
Провожать её до квартиры и целоваться на лестнице, как возмечтала Галочка, Пустынцев не стал. Он улыбался, но на самом деле был почти взбешен: опять не исполнялся такой простой его заказ – доставить мальчишку!
Мысль о возможности раздвоения, о выходе из опостылевшего одиночества не покидала Его. Но – прежде всего рассудительность и осторожность! Колебания, которыми Оно изводило Себя, словно бы суммировали страхи и волнения старого холостяка и старой девы вместе взятых.
И понятно: ведь Оно совсем не имеет простого жизненного опыта, – забавный парадокс, учитывая Его всеведение! Ну разделится Оно – и что тогда? А если не понравится – уже ведь не вернуться обратно в безмятежное одиночество: то ли Он не согласится, то ли – Она.
Страшила необратимость. Мелкие планетяне постоянно совершают необратимые выборы – ну на то они и мелкие, на то и смертные: ну ошиблись, так все равно им предстоит исчезнуть через какой-то космический миг – правым и виноватым, счастливым и несчастным. А каково будет Ему в своей вечности? Когда непоправимая ошибка будет тяготить без надежды на возвращение в первобытное состояние?!
Кто не был смолоду смелым – после уже не расхрабрится.
Откуда же взяться смелости у Него – неопытного и вечно одинокого?!
Нищий, который умеет смеяться, привел Дениса с Его первозванными поклонницами в свою трущобу. Вполне подходящая декорация для начала новой жизни. Сын Божий не может явиться миру во дворце.
Темный квартирный коридор встретил кислой вонью – словно пахло сразу очень много потных носков.
– Сюда.
Длинная узкая комната упиралась окном в близкую стену, поэтому жилище слабо рисовалось в полутьме даже днем. Перед грязным окном виднелся стол с неубранными объедками, ещё кровать – незастеленная, само собой. Всё. Нет, ещё разгляделся единственный стул.
– Вот! – гордо представил радушный нищий. – Можно хоть десять душ навалить. Что ценно – не казенный подвал, а свой кров. Заперся – и дома. И не трожь неприкосновенное жилище! У меня и в паспорте прописка – любой мент поглядит да отстанет. Вот: гражданин Орест Пантелеймонович Онисимов – через «О», а не «А». Анисимовых много, а Онисимова – поискать.
Дома нищий снял живописный потертый треух и обнаружил сплошную лысину на голосе. Таким яйцеголовым полагается сидеть в Академии Наук, а на на паперти. Онисимов и сам знал, что лысым подают плохо, а потому даже летом, выходя на работу, всегда чем-то камуфлировал свой внушительный череп. Но теперь, когда он залучил кандидата в святые, была надежда, что можно будет сменить род занятий и больше не маскировать свой интеллектуальный лоб.
Денис, преисполненный сознания Своей миссии, уверенно уселся на единственный стул.
– Бог – везде Бог, – сообщил Он веско, словно уверенный, что каждое его слово отныне обречено на сохранение и многократное толкование. – И во дворце, и в бедной хижине.
Обе Его первозванные спутницы закивали.
– Бедных Бог любит, – резко засмеялся нищий. – А богатым и так хорошо.
Он с удовлетворением смотрел на мальчишку: новоявленный пророк принадлежал ему. Теперь раскрутить хорошую рекламу – и образуется очень выгодное предприятие. Товарищество на вере.
Из-под кровати вышла черная кошка.
– Вот, – сказал Онисимов, – ещё Чернушка живет у меня.
Кошку ему сосватала Глаша из подвала. Онисимову понравилось, что кошка – совершенно черная. Нигде в церковных канонах не написано, что черные кошки – плохи, но народные предания связывают их с ведьмами, и приютив черную кошку, Онисимов выказал тайное неодобрение официальной религии, при которой он вынужден кормиться.
Оглядев присутствовавших огромными глазами, которые сверкнули зеленым, истинно мистическим блеском, кошка вспрыгнула сперва на колени Денису, а потом, перепрыгнула на плечи, повиснув вокруг шеи воротником.
Денис был польщен. Даже кошка признала, что Он – самый главный здесь. Наверное, почувствовала особенную силу, исходящую от Него.
– Понравился ты Чернушке.
– Пусть она называется Маврой, – изрек Денис.
Как начитанный мальчик, он сразу вспомнил пушкинский «Домик в Коломне».
– Пусть будет Маврой! – повторил-приказал Он. – А тебя как зовут? Орест, ты сказал?
– Орест Пантелеймонович, – гордо повторил нищий свое необычное имя.
– Орест… Я тебя буду Оркестром звать, – приговорил Денис.
Он ощущал шеей атласную Мавру, и черная кошка казалась в особенности черной по контрасту с золотыми волосами гостя.
Едва войдя в чужой дом, Денис уже почувствовал себя главным и распоряжался совершенно свободно.
– Смешно – Оркестр, – угодливо подхватил хозяин дома.
– И тебя Бог любит, хоть ты и бедный, – вернулся Денис к основной теме. – Принял меня – теперь Бог тебя не оставит. То есть, Супруги Небесные. Тебе – воздастся.
– Воздастся, воздастся, – закивали первозванные спутницы.
Онисимов тоже не сомневался, что за его гостеприимство ему многократно воздастся. Он сам и организует воздаяние.
– Перекусить чего? – суетился хозяин, ничуть не смущаясь окружающего убожества. – Пост пошёл. Картошки с селедкой? Кому пост, а кому – на небо мост, – засмеялся нищий. – Пост – тоже дело выгодное.
– Давай, что Бог пошлет, – милостиво кивнул Денис. – Супруги.
Кроме вареной картошки с маслом хозяин выставил и бутылку. Бутылочное стекло было столь же мутным, как и оконное.
– В ней, матушке, скоромы нет, – предвкушая удовольствие щербато улыбнулся Онисимов. Зуб ему выбили однажды в споре за место у ворот храма. – Лекарство для души.
– Спятил ты: сивуху подливать Светлому Отроку! – всплеснулась первозванная Нина.
– Воды принесите, – приказал Денис.
Первозванные Нина с Наташей, толкаясь, побежали за водой.
Денис торжественно разлил воду по вымытым поспешно стаканам.
