Утешительная партия игры в петанк - Гавальда Анна (читать книги полностью .TXT) 📗
– Хорошая мысль.
Она смотрела на пол.
– Эээ… Да… Прости, я уронил тут кое-что… Я сейчас… не беспокойся…
– Да нет. Я не беспокоюсь. Ты ведь все время нам что-нибудь такое устраиваешь.
– Чего?
Она помотала головой.
– Как съездил? – спросила она.
– …
– Ладно! Твой кофе.
Матильда… Девчонка, которую мне так трудно было приручить… Так трудно… Боже мой, как же она выросла! Хорошо, что у нас оставался этот Снупи…
– Ну что, тебе лучше?
– Да, – сказал я, дуя на кофе, – спасибо. Чувствую, наконец, приземлился… Ты сегодня не учишься?
– Не-а…
– Лоранс на работе?
– Да. Она придет прямо к бабушке… Ну нееет… Только не говори мне, что ты забыл… Ты прекрасно знаешь, что сегодня у нас мамин день рождения.
Конечно, я забыл. Нет, не про день рождения Лоранс, а о том, что мы собирались отметить его в кругу семьи. Обожаю семейные торжества: праздничный стол, все как положено. Все, чего мне так не хватало.
– У меня нет подарка.
– Знаю… Потому и не пошла ночевать к Леа. Знала, что ты без меня не обойдешься.
Ох уж эти подростки… До чего неблагодарный возраст.
– Знаешь, Матильда, меня всегда удивляла твоя манера общения…
Я встал, чтобы подлить себе кофе.
– Ну хоть кого-то я еще могу удивить…
– Кокетничаешь? – мне хотелось сказать ей что-нибудь приятное. – Enjoy!
Она слегка повела плечом. Едва заметно. Как ее мать.
Мы решили пойти пешком. Миновали несколько улочек, Матильда молчала, я пытался завязать разговор, но мои вопросы ее явно раздражали, так что она вытащила свой iPod и надела наушники.
Ладно, как знаешь… Наверно, мне нужно завести собаку. Чтобы хоть кто-то меня любил и радовался всякий раз, когда я возвращаюсь домой издалека… Может быть, игрушечную? С большими добрыми глазами и таким механизмом, чтобы она виляла хвостом, когда ее гладишь по голове.
Кажется, я уже люблю этого пса…
– Ты чего там, дуешься?
Из-за своих наушников она спросила так громко, что шедшая рядом с нами по переходу дама обернулась.
Матильда вздохнула, на секунду закрыла глаза, снова вздохнула, вынула левый наушник и засунула мне его в правое ухо:
– Так и быть… Поставлю-ка тебе что-нибудь по возрасту, это тебя подбодрит…
И вот, среди шума нескончаемого потока машин, на другом конце короткого проводочка, соединяющего меня с таким далеким детством – несколько гитарных аккордов.
Несколько нот и безупречный, хрипловатый и слегка тягучий голос Леонарда Коэна.
– Ну как?
Я потряс головой, словно капризный мальчишка.
– Супер.
Она была довольна.
До весны было еще далеко, но солнце уже понемногу пригревало, лениво потягиваясь и скользя по куполу Пантеона. Моя-дочь-которая-была-мне-не-дочь-но-все-же-и-дочь-тоже взяла меня за руку, чтобы было удобнее слушать вместе, и мы шагали с ней по Парижу, самому прекрасному городу в мире, в чем я окончательно убедился, когда покинул его.
Мы шли по моему любимому кварталу, оставив за спиной Великих Людей, [5] – мы, двое простых, ничем не примечательных смертных, затерявшиеся в спокойной толпе парижского уикэнда. Умиротворенные, расслабленные, шагающие в одном ритме – ведь «он коснулся наших тел своей душой». [6]
– С ума сойти, – тряхнул я головой, – неужели это кто-то еще слушает?
– А как же…
– Мне кажется, я напевал ее на этой же улице лет тридцать назад… Видишь, там магазинчик…
Я кивнул головой в сторону «Дюбуа», художественного салона на улице Суффло.
– Если б ты знала, сколько часов я провел у этой витрины, пуская слюни… Мне хотелось купить здесь все. Все. Бумагу, кисти, тюбики Rembrandt… Однажды я даже видел, как оттуда выходил Жан Пруве. Ты представляешь, Жан Пруве! Так вот, в то время я уже наверняка ходил вразвалочку и мурлыкал, что «Иисус был моряком» и тому подобное, это точно… Пруве… подумать только…
– Кто это?
– Пруве? Гений. Не просто гений, он… Провидец… Мастер… Фантастический человек… Я тебе покажу, о нем столько всего написано… Но это потом… А что до нашего с тобой приятеля… Больше всего мне нравился его Famous Blue Raincoat. [7] У тебя есть?
– Нет.
– Господи! И чему вас только в школе учат? Я ей бредил, этой песней! Бредил! Кажется, даже кассету испортил, из-за того что без конца перематывал…
– И что же в ней было такого выдающегося?
– Уф, даже и не знаю… Надо бы послушать ее сейчас, насколько помню, она была про парня, который пишет одному своему старому другу… Тот когда-то увел у него жену, и он говорит ему, что, кажется, простил… Что-то там еще было про прядь волос и мне… да ведь я же ни к одной девушке подойти не смел, я был такой увалень, неловкий, несуразный, к тому же угрюмый, ну просто до слез, так вот мне эта история казалась супер, гиперсексуальной… В общем, словно бы для меня написанной…
Я смеялся.
– Я тебе больше скажу… Я тогда выпросил у отца его старенький Burberry, хотел его перекрасить в синий, но из этого ни черта не вышло. Цвет получился гнуснейший: мутно-зеленый. Прямо срань гусиная! Ты даже не представляешь…
Теперь смеялась она.
– Ты думаешь, это меня остановило? Как бы не так. Я напяливал его, поднимал воротник, хлястик по ветру, руки в рваные карманы и вперед…
Я изобразил ей шута горохового, которым был тогда. Питер Селлерс [8] в свои лучшие годы.
– …таинственный, неуловимый, широким шагом рассекая толпу, а главное – в упор не замечая якобы косившихся на меня людей, которым, впрочем, не было до меня никакого дела. Ха! Думаю, папаша Коэн в своем дзен-буддийском ашраме на Лысой горе очень бы позабавился, увидь он меня, уж можешь мне поверить!
– А что с ним стало?
– Ну-у… Вроде он еще не умер…
– Да нет – с плащом…
– А, плащ-то! Канул в Лету… Как и все остальное… Спроси вечером у Клер, может быть, она помнит.
– Ладно… Песню я тебе скачаю…
Я нахмурился.
– Эй, ты чего? Только, пожалуйста, не надо меня грузить! Твой Коэн не обеднеет.
– Ты же прекрасно знаешь, что дело не в деньгах… Все гораздо серьезнее…
– Стоп. Знаю. Все уши прожужжал. Если на свете не останется художников, не будет и нас и все такое.
– Вот именно. То есть мы будем, но наши души умрут. О, смотри, как кстати!
Мы оказались напротив «Жибера». [9]
– Заходи, куплю тебе его, мой прекрасный мутно-зеленый плащ…
Подойдя к кассе, я нахмурился. На стойке неизвестно откуда появилось еще три диска.
– Видишь ли! – она бессильно развела руками, – эти я тоже собиралась скачать…
Я заплатил, и она скользнула губами по моей щеке. По быстрому.
Мы вновь влились в людской поток бульвара Сен-Мишель.
– Матильда, – рискнул я.
– Yes.
– Можно один нескромный вопрос?
